Референдум, которого не было. Как Москва перевернула карточный стол, за которым сидела

Кремль очень старался вписать аннексию Крыма хоть в какие-то правовые рамки приличия. Именно поэтому уже сбежавший в Ростов экс-президент Украины Виктор Янукович задним числом подписал согласие на назначение Сергея Аксенова главой крымского правительства. Это было нужно для формальной процедуры: главу крымского правительства по украинским законам должен предлагать президент, а утверждать — местные депутаты.

Для этого же 11 марта 2014 года крымский парламент принимал акт о "Государственном суверенитете Республики Крым". России нужно было добиться юридической видимости, что она не отторгала у Украины часть ее территории, а присоединяла формально независимый регион. И крымский "референдум" являлся всего лишь еще одним маневром, который должен был превратить аннексию в "присоединение".

Впрочем, эти ухищрения ни на что не повлияли. Первое же голосование в Генассамблее ООН подтвердило: с точки зрения мирового права и мирового сообщества Крым продолжает оставаться частью Украины.

Оттого все разговоры про "референдум", все споры о том, сколько на самом деле людей на него пришло и за что они отдали свои голоса, не имеют никакого смысла. Хронология неумолима. Крымские органы власти были захвачены российским спецназом в ночь на 27 февраля 2014 года. А само по себе применение иностранных войск на территории суверенного государства делает юридически ничтожными все решения, которые после этого принимаются на оккупированной территории.

Именно поэтому бессмысленны все попытки ссылаться на данные референдума как на замер настроений. Хотя бы потому, что 97% (именно столько, по данным "референдума", высказалось за триколоры) невозможны чисто социологически. Все последующие соцопросы тоже нерелевантны: констатация простого факта, что Крым — это Украина, попадает под статью 280.1 УК РФ — "Публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации". До пяти лет. Об этом прекрасно помнят как социологические центры, так и крымские респонденты.

Последняя легитимная социология датируется началом февраля 2014-го — Киевский международный институт социологии тогда задавал украинцам вопрос о том, хотели бы они объединения Украины и России в одно государство или нет. Крым тогда дал самый высокий результат: за подобный шаг высказались 41%. Но это был февраль 2014-го — тот самый, когда противостояние в Киеве было на пике. А Крым в основной своей массе получал информацию из рук коллективного "дмитрия киселева". То есть даже эти 41% — это было нечто вроде пульса у пробежавшего марафон человека. В состоянии покоя мы бы увидели куда более умеренные цифры.

Есть и еще один важный момент. Вся так называемая крымская весна не была продуктом полуострова: она стала возможна исключительно благодаря действиям Кремля. Если бы не войска, подконтрольные Москве, то Крым бы успокоился через неделю и продолжал жить, привыкая к новому главе области, назначенному из столицы. Летом сюда приезжали бы отдыхать миллионы людей, а полуостров и дальше провозглашал бы себя "мостом дружбы между Украиной и Россией".

А заодно не было бы Донбасса, который стал вторым актом крымской пьесы. Про Айдар мы бы знали лишь то, что это река в Луганской области. Загоревшие голландские туристы вернулись бы на малайзийском боинге домой. Захарченко торговал бы окорочками, а Пушилин — агитировал за МММ. Имя Надежды Савченко было бы известно только ее сослуживцам. Главным событием 2014 года была бы выигранная Россией Олимпиада.

Москва сама перевернула тот карточный стол, за которым сидела. Сама перешагнула красные линии. Это она избавила Украину от розовых очков, когда любой, рассуждавший о необходимости вооружать армию, воспринимался как маргинал и провокатор. Это она сделала несколько миллионов украинских граждан заложниками политики Кремля, оккупировав ряд областей.

Даже если завтра весь полуостров будет мечтать о возвращении Украины, это не изменит решимости Кремля удерживать регион любой ценой. Просто потому что отказ от Крыма создаст большие риски для Владимира Путина. Но при этом лишь готовность Москвы вернуться к рассмотрению статуса Крыма способна дать старт дискуссии о возвращении полуострова. Москва, а не крымчане, является субъектом переговоров в вопросе восстановления территориальной целостности страны. И всякий раз, когда нам предлагают обсудить "референдум", нам предлагают всего лишь переложить вину с обитателей Кремля на наших сограждан. Вы как хотите, а я пас.