"Мы — история". Как на самом деле спасали рядового Райана при высадке в Нормандии 80 лет назад

Помпезность и обстановка грандиозных мероприятий, в которых примут участие президент США Джо Байден и другие национальные лидеры, полностью оправданы масштабом этого начинания. Более 40 лет назад, когда я писал книгу об этой кампании, мне посчастливилось встретиться со многими ветеранами — американцами, британцами, канадцами, поляками, французами, немцами.

В частности, я помню энергичного жителя Нью-Йорка, бывшего клерка по грузоперевозкам по имени Линдли Хиггинс, который стремился лишить эту историю избытка романтики: "Мы были необычайно бессердечной и бесчувственной группой молодых людей". За несколько недель до высадки ему, 19-летнему, было трудно осознать реальность грядущих событий: "Я, Линдли Хиггинс, из Ривердейла в Бронксе, намеревался вторгнуться во Францию. Это была проблема, с которой мой тогдашний разум не мог справиться".

И так было с подавляющим большинством из 130 000 человек, высадившихся с моря, взбаламученного ветром, плюс 20 000 человек, сброшенных с воздуха в тот пасмурный день. Вечером 5 июня полковник парашютного батальона, собиравшийся высадиться в воздух, сказал своим людям: "Мы — история". Но немногие из тех, к кому он обращался, могли думать о шансах на выживание далее той ночи.

Британский пехотинец Уилф Тодд писал жене в предрассветные часы 6 июня: "В ту ночь я молился так, как никогда в жизни не молился… Мое сердце стучало, как отбойный молоток".

Когда я оглядываюсь назад — как историк, как и большинство моих сверстников, я вижу, что многие факторы в День "Д" в основном благоприятствовали успеху союзников: американцы и британцы использовали огромное превосходство в самолетах, танках, военных кораблях и живой силе. Многие из "немцев", составлявших береговую оборону, на самом деле были поляками, русскими и украинцами, одетыми в форму Вермахта.

В потрясающем фильме Стивена Спилберга "Спасти рядового Райана", посвященном Дню "Д", изображены гитлеровские войска, развернувшие свои самые большие танки против американских войск, однако во время первых сражений на берегу единственные немецкие танки на западном фланге были переработанными французскими и чешскими моделями. Операции союзников по дезинформации были настолько успешными — гораздо более влиятельными, чем воздушные атаки на французские железные дороги, — что до июля Гитлер держал некоторые из своих лучших соединений в Па-де-Кале, примерно в 200 милях к северу, в ожидании второго вторжения.

Но тогда все это не было известно союзным военачальникам и их солдатам, которые так боялись огромных последствий неудачи. "Почему мы пытаемся это сделать?" — воскликнул Уинстон Черчилль в феврале 1944 года в неожиданном приступе тревоги по поводу запланированного вторжения, и это заставило его на мгновение задуматься об альтернативной высадке в Португалии. Я всегда считал, что, если бы не железная решимость начальников штабов США, Дня "Д" не было бы до 1945 года.

Как бы то ни было, через несколько минут после полуночи 6 июня одна британская и две американские воздушно-десантные дивизии начали высадку в Нормандию и почти сразу же вступили в бой. Десантник Джеймс Байром говорил по-французски, и поэтому товарищи поручили ему постучать в парадную дверь первого дома, которого они достигли: "При виде пожилой доброжелательной крестьянки годы откатились вспять — я будто снова оказался в 1939 году. Английский турист, совершавший пешеходную экскурсию, вошел и попросил стакан сидра и немного камамбера: "Извините, мадам. Nous sommes les parachustistes anglais faisant party de Débarquement Allié".

"Секунда напряженного понимания, затем женщина заключила меня в объятия. Слезы текли по ее лицу, а между поцелуями она восклицала о своем муже, о лампах, о вине… Мы — зловещего вида группа замаскированных головорезов — оказались окружены вниманием и эмоциями, которые эта женщина сдерживала в течение четырех лет".

Через два часа после рассвета пехота высадилась на берег на пяти пляжах на 50-мильном фронте. Американская "Кровавая Омаха", где захватчики столкнулись с жесточайшим сопротивлением со стороны немцев, окопавшихся на утесах выше, до сих пор пользуется большим вниманием общественности под влиянием вышеупомянутого образа Спилберга. Но мы никогда не должны забывать, что общие потери союзников в тот день, включая потери в Омахе, оказались лишь частью того, чего опасались планировщики.

Только одно подразделение Национальной гвардии, рота 116-го пехотного полка, потеряло 100 человек, число погибших американцев за первые 24 часа составило 1465 человек, включая потери 82-й и 101-й воздушно-десантных дивизий. Общее число убитых союзников составило около 3000 человек, примерно столько же, сколько погибло союзников от бомб и снарядов, сброшенных на французских мирных жителей 6 июня.

Генералы спокойно относились к неизбежной слабости большинства из десятков тысяч людей, которые высадились на берег, ослабленные морской болезнью. Боец Финлей Кэмпбелл вспоминал, что его ноги продолжали "дрожать" еще пару дней.

Двадцатичетырехлетний французский боец Робер Пиаж, чья мать жила в прибрежном городке Уистреам, стремясь возглавить отряд, бросился в воду высотой по грудь. Он продвинулся всего на 10 ярдов вверх по пляжу, когда взорвалась минометная бомба, убив его ближайшего товарища и изрешетив Пиажа осколками, которые он унес с собой в могилу: "Я начал плакать. Не из-за жалости к себе и не из-за моих ран, а из-за великой радости, которую я испытал, вернувшись на французскую землю". Ненадолго: ту ночь он провел в английской больнице.

Одна из романтических легенд о Дне "Д" возникла благодаря местной французской девочке-подростку, которая помогала раненым на пляже Сворд. Она выехала из дома на велосипеде, чтобы подобрать купальник, который накануне по забывчивости оставила у моря. Ее звали Жаклин Ноэль, и она вышла замуж за британского солдата, с которым познакомилась несколько дней спустя.

Эта история о Дне "Д" омрачена семейной трагедией, поскольку сестра Жаклин погибла в результате падения бомбы британских ВВС на соседний Кан. Она хранила калейдоскоп воспоминаний: "Море со всеми этими лодками было чем-то, чего просто невозможно себе представить, если ты его не видел. Повсюду были лодки, лодки, лодки и еще лодки, лодки. Если бы я была немцем, я бы посмотрела на это, сложила оружие и сказала: "Вот и все. Это конец".

Один из сдавшихся гитлеровцев действительно рассказывал позже: "Поначалу я был довольно подавлен. Я, старый солдат, оказался в плену спустя несколько часов после высадки. Но когда я увидел их технику, я мог только сказать: "Старик, как тебе повезло!".

Несмотря на кровавую бойню, которая казалась столь ужасной тем, кто находился в ее среде, высадка увенчалась успехом: был создан безопасный плацдарм, и в последующие дни и недели погибло гораздо больше людей, чем 3000 человек, погибших при высадке.

Поколения наших родителей, бабушек и дедушек рассматривали День "Д" как величайшее событие Второй мировой войны, а борьбу за Северо-Западную Европу — как решающую кампанию. Мой отец, очевидец, искренне верил, что Британия выиграла войну, американцы поставляли жвачку, а русские где-то в восточной глубинке делали черт знает что.

Современные историки, уже не националистические фантазеры, признают, что Красная Армия внесла наиболее значительный вклад в разгром гитлеровского Вермахта. Их поддерживали американские пайки и оборудование: русские шли на Берлин в ботинках американского производства.

И все же День "Д", несомненно, стал решающим военным событием войны на Западе. Более того, для британского народа это стало моментом искупления после стольких страданий и стольких поражений и унижений на долгом пути с начала войны 3 сентября 1939 года.

Высадка в Нормандии представляла собой высший подвиг организации, планирования, навыков и мужества. На этой неделе мы имеем право отметить это выдающееся достижение, причем последняя горстка ветеранов еще жива — и может поделиться воспоминаниями.

Источник.

Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции. Ответственность за опубликованные данные в рубрике "Мнения" несет автор.