Три истории крымчан, почувствовавших себя украинцами

После присоединения Крыма к России мне позвонил приятель из Симферополя: "Все, п…ц. Мы проиграли". К этому моменту он уже смирился с тем, как легко земляки заразились страхом перед "бандеровцами". Пережил тревогу после прихода на полуостров "вежливых" российских спецназовцев. Потом было разочарование по поводу "самой крайней степени обеспокоенности" мирового сообщества. А когда стало ясно, что Россия захватила Крым всерьез и надолго, пришла веселая злость: да гори оно огнем.

Похожее переживали все крымчане, до сих пор считающие своей родиной Украину. Вариантов у них немного. Уехать из Крыма. Остаться и смириться. Остаться и по мере сил сопротивляться новому порядку. Для многих первым шагом стал отказ от гражданства Российской Федерации. Решиться на него было нелегко. Некоторым на обдумывание потребовалось больше времени, чем новой крымской власти на организацию референдума.

Недолго музыка играла

Алексей Клепиков уверен в неминуемом крахе России и хочет наблюдать за ее распадом из-за рубежа
В узких рок-н-ролльных кругах Крыма Алексей Клепиков — человек известный: гитарист, автор, технарь, владелец 150 кг винила. Ему около сорока, длинные волосы собраны в хвост, солнцезащитные очки, за плечами рюкзак, на футболке надпись, преобразующая лого известного бренда в английский матерок. В руке ладонь дочери Александры — мы встретились в Симферопольском зоопарке, Алексей решил заодно выгулять ребенка.

Клепиков — крымчанин с 22-летним стажем. Здесь родились его дети, живут родители, выступают друзья-музыканты. Все — здесь. Но уезжать придется. После мартовского референдума Россия считает крымчан своими гражданами. Кто не согласен, должен был писать заявление на отказ от гражданства РФ. Что оказалось нелегко: в Симферополе отказники выстроились в большую очередь. Без толку простояв день, по совету друзей Алексей решил попытать счастья в Ялте — там очередь была меньше.

По отношению к землякам Клепиков сегодня не питает ни иллюзий, ни сантиментов: "Это предательство, без вариантов. Причем не по политическим мотивам. Там нам денег не давали, а здесь дадут. Это еще паскуднее". Алексей произносит это спокойно, но громко. Даже слишком громко для оживленной аллеи зоопарка.

Машинально разглядывая антилопу, Клепиков сравнивает города, где побывал, — Львов и Луганск. Во Львове, когда денег нет, люди думают, что предпринять. В Луганске жалуются на то, что центр о них забыл. "В Крыму точно так же. Нам все должны", — говорит Алексей.

Сегодня крымчане слепо верят, что Россия вложит в полуостров миллиарды и все станут жить лучше. Клепиков настроен менее оптимистично: он считает, что развиваться здесь будут разве что военные базы. Разное отношение к происходящему привело к тому, что группа Алексея "Страшные сказки" распалась. Он считает, что коллектив — это прежде всего общение. С этим возникли сложности: один из музыкантов — севастополец. "Оборона Севастополя у местных заложена в детском садике, понимаешь? Сначала оборона Севастополя, потом — сексуальная самоидентификация: гей — не гей", — без тени улыбки объясняет мой собеседник.

О России и ее будущем Клепиков говорит много. Часто матом. Если коротко, то Российскую Федерацию в ее нынешнем виде он считает нежизнеспособной, главной национальной идеей называет трубу. Убежден, что как только труба перестанет давать сверхприбыль, империю ждут большие проблемы, затем распад, и наблюдать за этим лучше из-за границы. На реформы в РФ надежды нет. В Украине же есть шансы на изменения к лучшему, хотя Алексей понимает, что они невелики. Однако выбор сделал в пользу Киева: Клепиков собрался осесть там на ближайшие несколько лет. Его супруга — топ-блогер ЖЖ svetlana-panina не против переезда. С новым российским законодательством, ужесточающим ответственность блогеров, в Крыму ей пришлось бы либо включать самоцензуру, либо платить немалые штрафы.

Недавно Алексей побывал в Киеве "на разведке". Быстро нашел работу в интернет-магазине. В свободное время рассчитывает подрабатывать, ремонтируя бытовую технику. С обучением детей проблем не возникнет. Аренда жилья обойдется примерно в такую же сумму, как и в Симферополе. "Переезд — меньшее потрясение, чем жизнь по новым законам у себя дома", — считает он.

С жительницей Феодосии Татьяной Барабанщиковой мы разговариваем на городской набережной. Среди гуляющих легко распознать приезжих россиян: дорогая обувь, яркие куртки, крутые фотоаппараты.

Татьяна тоже выделяется из толпы: неброско и со вкусом одета, на плечах войлочная куртка собственного производства. Она — фельт­мейкер, мастер по войлоку. Несколько лет назад хобби стало основным занятием, которое приносит небольшой доход. До этого работала педагогом, еще раньше — технарем на научной базе.

Этническая русская Татьяна тяжело перенесла аннексию Крыма. Причины неприятия российской власти типичны для фрондирующего интеллигента: когда государство начинает давить, хочется по мере сил сопротивляться. "Из меня сделали оппозиционерку", — кажется, что Татьяна шутит, но глаза остаются серьезными. В мае она впервые посетила митинг крымских татар к 70-летию их депортации. Сейчас татары — единственная заметная проукраинская сила в Крыму.

Осенью прошлого года, переживая за младшего сына, который был в Киеве, Татьяна впервые почувствовала себя украинкой. "Кто такой украинец? — размышляет она. — Это человек, который живет в стране, принимает ее такой, какая она есть. Или не принимает, но имеет право сказать об этом. А если я имею право, значит, борюсь за него. Зимой я поняла, что моя страна может уплыть у меня из-под ног".

Татьяна уверена, что Крым ждут сложные времена, и говорит: осенью сюда можно будет пачками присылать психотерапевтов для помощи населению. Малый бизнес уже начинает понимать, куда попал: предприниматели прочитали законы и оценили перспективы. Они, по мнению моей собеседницы, сомнительные: "Никто не будет делать из полуострова красивую витрину. Во-первых, не входило в планы, во-вторых, на это нет денег".

Уезжать из Крыма Татьяна не собирается: она здесь родилась, эту землю считает своей, муж и друзья разделяют ее взгляды, так что "можно пережить". На этих ее словах к соседней скамейке подошла компания с пивом и чипсами. Одна пара из местных, другая — похоже, приезжие. Доносятся обрывки фраз: действительно, один парень говорит с характерным аканьем. Его собеседник-феодосиец, смеясь, рассказывает что-то о "Правом секторе".

"Раньше относилась к приезжим радушно, потому что я здесь хозяйка, а они приехали в гости, — глядя на соседей, говорит Татьяна. — А теперь — как к оккупантам: они пришли в мой дом. Если так будет продолжаться, скоро начну вести себя, как прибалты: хамить и отвечать всем на украинском".

Татьяне тяжело смириться с тем, что она стала иностранкой в собственном доме. От российского паспорта отказалась: "Могу себе позволить эту роскошь — оставаться гражданкой Украины. Я ничего не теряю. Два моих сына живут в Украине, я хочу туда свободно ездить. Как гражданку страны меня впустят в Украину, а как имеющую прописку в Крыму — всегда пропустят обратно".

Айтишник Станислав Айзенберг переехал в Крым в 2003 году из Москвы. Последнее место работы и должность — начальник отдела Управления делами президента. Во времена первого срока Путина работать стало неинтересно. Приходилось имитировать бурную деятельность, все строилось на распилах и откатах, денег платили много, но уходили они на какую-то дребедень. Кроме того, что-то давящее витало в воздухе. Станислав стал думать о том, чтобы сменить место жительства. Ему всегда нравился Крым, и он перебрался на полуостров, купил небольшую "избушку" на горе и счастливо зажил в ней с молодой женой Валентиной.

На горе у Станислава в самом деле хорошо: вид на Феодосийский залив, тишина, рядом с усадьбой густые заросли, в них играют двое младших детей. "Смотрю: дети в грязи копаются. Пригляделся – мои", — процитировал Стас классика и пригласил в дом.

Домом он гордится: десять лет строил его сам, проектировал, продумывал интерьер. Получилось не очень просторно, но светло и уютно, много дерева, на стенах небольшие рисунки, пейзажи. В хозяине есть что-то располагающее: ему около 45, открытое лицо, неторопливая правильная речь, чувство юмора. Есть люди, с которыми после нескольких минут разговора хочется дружить. Стас из таких.

Первые три года жизни в Феодосии Станислав не работал, "устроил себе пенсию в середине жизни". Потом на него вышли российские бизнесмены, убедили, что хватит дурака валять. На этот раз работать было нескучно. Вскоре он уже руководил фирмой, все сложилось как надо: хорошая работа, дом, семья. "И тут — ба-бах! Я сразу понял, что придется уезжать", — говорит Айзенберг.

С приходом "зеленых человечков" жизнь изменилась. В какой-то момент появилось ощущение дежавю: единый порыв, показной советский патриотизм, ложь в СМИ. Хорошо, что с женой не возникло идейных разногласий. Хотя были и семейные огорчения: Валентина родом из Севастополя, она выросла в дружной семье, но ответ на вопрос "чей Крым?" вбил клин между ней и родителями. До громких ссор дело не доходит, но что-то в отношениях надломилось.

Несколько лет назад Станислав с трудом отказался от российского гражданства: пришлось не раз ездить в консульство, стоять в очередях. Решил оформить отказ и на этот раз, удивляясь тому, что "родина снова настигает": "Эту бумажку я смогу хотя бы показать в Украине пограничникам и сказать: "Ребята, я же ваш — буржуинский, смотрите, я отказался".

Дальше с этой "бумажкой" пришлось бы оформлять вид на жительство, бланков, правда, пока нет, и когда появятся, неизвестно. Впрочем, вид на жительство не понадобится. У Стаса есть родственники в Америке, они давно зовут к себе, но он решил остаться в Украине. После путешествия на запад страны думает вместе с семьей осесть в Черновцах. Изображать беженцев не собираются: хотят спокойно продать дом, не спеша подобрать новое жилье, найти работу. "Ценности, которые я видел в Западной Украине, те мелкобуржуазные радости, скажем так, мне гораздо ближе, чем то, что я видел в Москве и вижу здесь, в Крыму", — произнося эти слова, Стас поправляет на столе вазочку с ароматными ландышами.

Он уверен, что сейчас мы наблюдаем агонию России. Вспомнил Гумилева-младшего, который выстраивал кривые роста и упадка империй: "Там у него в конце, когда империя уже катится под уклон, на графике всегда есть еще небольшой гребешок". При этом Станислав заметил, что демонтаж режима относительно легко — так, как в Украине, не произойдет. Будет большая кровь, война, и ему хочется держаться подальше от катастрофы.

"Я еврей. Есть старая примета: если из страны начинают уезжать евреи, ей настанет кирдык. Эта чуйка еврейская мне подсказала в 2003 году, что скоро в России будет задница, и она меня не обманула. Что рассказывать — все прекрасно видят: там — сытое рабство, а здесь — голодная свобода", — Станислав умудряется произносить пафосные вещи без тени пафоса.

Он убежден: то, что происходит в Украине, в конце концов пойдет ей на благо. "Это хороший пинок, который заставит двигаться вперед. Вся шелуха отвалится, и в итоге появится новая страна. Если сейчас выживет".

Алексей Батурин, Фокус