Синдром Экбома и сюрреализм. Чего Сальвадор Дали боялся до смерти

В картинах Дали, как и во сне, наши самые сокровенные надежды и страхи находили выражение через причудливые, а порой и смущающие образы. Эти работы также предоставили уникальную возможность для психоанализа самого художника, поскольку он бесстрашно переносил собственные тревоги на холст, пишет Grunge.

У Фокус.Технологии появился свой Telegram-канал. Подписывайтесь, чтобы не пропускать самые свежие и захватывающие новости из мира науки!

Среди повторяющихся мотивов в творчестве Дали муравьи и кузнечики выделяются как мрачные символы, незаметно скрывающиеся на фоне многих его шедевров. Возьмем, например, его знаменитую работу "Стойкость памяти". Среди разреженных циферблатов карманные часы, спрятанные в углу, кишат роем крошечных муравьев. Это не случайное совпадение, а скорее проявление глубокой энтомофобии Дали, страха перед насекомыми, превосходившего обычную брезгливость.

Отвращение Дали к насекомым коренилось в травматических детских переживаниях, о которых он рассказал в автобиографии "Тайная жизнь Сальвадора Дали". Одно из острых воспоминаний связано с раненой летучей мышью, которую Дали и его двоюродный брат однажды положили в жестяное ведро. К ужасу Дали, летучая мышь стала жертвой нашествия неумолимых муравьев: "...летучую мышь, хотя она была еще полуживой, обсели разъяренные муравьи, и ее маленькая измученная мордочка обнажила крошечные, как у старой женщины, зубы".

Однако, именно кузнечики пугали Дали сильнее всего. Он описывал этих существ в самых драматических выражениях, ассоциируя их маленькие мордочки со страшным лицом рыбы, что он когда-то поймал: "Я видел их везде, даже там, где их не было: сероватая бумажка, внезапно увиденная и похожая на кузнечика, заставляла меня издавать пронзительный крик".

Во взрослом возрасте Дали так и не смог преодолеть свою фобию насекомых. Возможно, он страдал синдромом Экбома — редкое психологическое состояние, которое заставляет людей верить, что невидимые насекомые непрерывно ползают по их коже.

Примером этого является переживание Дали в парижском гостиничном номере, где он представил себе клеща на спине и в порыве паники соскреб его бритвой. Позже он понял, что это было просто родимое пятно, произведение его яркого воображения.

Его страх перед лошадками сохранялся на протяжении всей жизни, с возрастом он лишь усиливался, а не уменьшался. Однажды Дали признался: "Мне тридцать семь лет, и страх, который вызывают у меня кузнечики, не уменьшился со времен моего подросткового возраста. Наоборот. Если это возможно. Я бы сказал, что он, возможно, стал еще больше. Даже сегодня, если бы я оказался на краю пропасти и на меня прыгнул большой кузнечик и прикрепился к моему лицу, я предпочел бы скорее перевернуться через край, чем терпеть эту страшную "штуку"".

Эти страшные кузнечики продолжали оставаться источником вдохновения, повторяясь как символы страха на преследующих его полотнах Дали.

Ранее Фокус писал, что мужчины в Древнем Риме имели три имени, а женщины ни одного. Историки объяснили, почему возникла такая несправедливость.