Только электрический разряд может заставить политиков прийти в себя, — художник Иван Семесюк

Иван Семесюк называет себя художником диагностического, исследовательского типа. "Я гуманист, поэтому интересуюсь человеком, а более всего – нашим человеком и в частности его современным фольклором, – говорит он. – Наше время богато новыми мифами, на глазах создаются легенды, как пафосно-романтические, так и критически-иронические. Я интересуюсь последними".

Иван признается, что свои таланты и навыки использует не для создания "нетленки", а для моментальной реакции на жизнь. Навыков хватает на многое: живопись, скульптура, вышивка – как-никак образование профессионального художника. При этом Семесюк всегда чувствует, когда пора перевернуть страницу. Остался в прошлом жлоб-арт. Недавней реакцией на революционные события стала текстильная серия "Бандерики – трогательная хунта". И снова автор отложил иголку с ниткой. Теперь ему интересна литература.

По работам Ивана Семесюка в разные периоды творчества можно следить за перипетиями новейшей истории Украины

Любительская антропология

Чем бы вы ни занимались, главный ваш инструмент – ирония. Насколько это универсальный инструмент?

Не то чтобы главный, просто для меня этот инструмент – своего рода кисти и краски, которыми мне удобнее и приятнее работать. В Украине распространена такая порода людей, которую я обозначаю для себя как "сакралопитеки". Люди с примитивным чувством юмора, яростно обижающиеся даже на мягкую критику, а главное – склонные сакрализовать так называемое "духовное наследие или колодцы народной памяти" и копаться в этих обломках былой археологической славы. Вот эта публика чаще всего становится объектом моих творческих опытов как художественных, так и литературных. Поэтому можно сказать, что я занимаюсь не искусством, а любительской антропологией.

Насколько эпатаж важен в искусстве?

- Если художник хочет донести до публики некую информацию, без эпатажа достучаться до зрителя почти невозможно. Нужно информационное потрясение, потому что обычно люди находятся в закрытом состоянии, что вполне понятно и даже правильно.

Еще одним трендом в искусстве стало использование обсценной лексики. У вас наверняка есть научное объяснение и этому.

- Опять же из-за десакрализации. Табуирование лексики уходит корнями в древний магический слой человеческого сознания. Украинский язык, например, сейчас переживает процессы, которые когда-то пережил английский. Когда целые пласты такой вроде бы страшной лексики выводятся в открытое пространство, оставляя в цензурном мраке буквально пару слов для действительно лютой ругани. Это нормальный процесс. Один из признаков кризиса неолитического сознания, который в нашей стране, если честно, немного затянулся.

Не отсекает ли это часть аудитории? Вряд ли на выставку, где художник подписал картину "Пошел на х…й, имперский имбецил", приведут детей.

- Сейчас на планете очень много людей, поэтому художник никогда не пропадет и всегда найдет свою публику и своего ценителя. Это с одной стороны, а с другой - люди давно уже ходят на подобные выставки с детьми, и ничего страшного не происходит, абсолютно. Ребенок рано или поздно услышит матюги, так пусть он лучше сразу воспримет их как богемный художественный инструмент, чем научится этому у какого-нибудь гопника-деграданта "с раена".

Кроме того, мой выставочный опыт подсказывает, что дети ни черта не вдупляют в искусстве из-за отсутствия жизненного опыта. Детей так же, по моему мнению, сакрализовать не стоит. Это всего лишь дети.

Насколько для вас важно мнение зрителя о вашем творчестве?

- Видите ли, общественное мнение может выражаться двумя способами – словом и делом. Делом – это когда работы художника покупают, и он может с этого жить. Это объективный показатель, если не погружаться в детали. Слова, в свою очередь, меня не особо смущают, ибо слова – это воздух. Хотя и приятный.

На кого из украинских художников вы смотрите снизу вверх?

- Таких нет. Есть люди, которых я уважаю, можно сказать, просто так, за то, что они прикольные сами по себе. И все.

Искусство, как арена борьбы

Революции обычно рождают новые веяния в искусстве. Майдан не стал исключением?

- Скорее искусство породило Майдан. Для художественных, творческих кругов, конечно. "Майданное" искусство, по-моему, началось за несколько лет до события. После него оно сразу и завершилось именно как "майданное". Думаю, что-то такое должно быть, какая-то совершенно новая волна попрет через несколько лет, возможно, даже раньше, но не сейчас. Сейчас время переосмысления, переваривания и войны.

Война не отбивает желания творить?

- У кого как, конечно. Искусство сейчас тоже является ареной борьбы и даже войны. Это война смыслов, новых – наших и старых – враждебных. Надо создать столько качественного культурного и контркультурного контента, чтобы потребность в соседских или былых совместных достижениях просто отпала. Грубо говоря, условный Виктор Цой должен уйти на покой.

Что нужно делать, чтобы война завершилась?

- Просто выиграть ее. По ту сторону цивилизационной границы не та публика, которая жаждет ее завершить. Это их историческая стихия. Здесь дело не в наших устремлениях. Мы стремимся полоть и белить хату, а кто-то желает достичь величия, разнообразной исторической справедливости и смерти ради идеи. Наша же война – это всегда восстание.

Когда закончится война, Украина столкнется с тем, что одна часть страны будет тихо, в лучшем случае, ненавидеть другую. Есть ли у вас рецепт, который поможет избавиться от ненависти?

- Если бы речь шла о разделении общества 50 на 50 – это была бы проблема. К счастью, здесь другая пропорция. Образование и течение жизни сделают свое дело. Кто-то убежит в Россию, например, если будет куда бежать, кто-то перезомбируется благодаря другому телеэфиру. Вся эта публика, которая склонна к ненависти, обычно подвержена и информационным воздействиям, политической и культурной моде. Нужно время.

Недавно вы сказали: "Думаю, что украинская культура (в хорошем смысле этого слова) получила шанс появиться. Нет, какие-то фрагменты есть, но нет тотальности. Но будет, это уже видно". Можно подробнее: какие именно фрагменты и почему вы уверены, что украинской культуре быть?

Речь здесь идет не о традиционной культуре, которая, безусловно, существует, а о новой, модерной городской культуре. И не как о локальных фрагментах, а как о целостном, мощном экспансивном явлении. В моем понимании это украиноязычная городская культура. Урбанистическая, если хотите. Именно городская и именно украиноязычная. Фрагментов всего этого уже полно в литературе, музыке, просто в уличной жизни. Но это должна быть такая мощная волна цунами, которая раз и навсегда принесет новую, свежую воду, в которой утонет все тот же всеобъемлющий Виктор Цой.

Вы уже во второй раз упоминаете собирательный образ Виктора Цоя. Расшифруйте его.

- Условный Виктор Цой – это такой мистический русский человек с гитарой и азиатским лицом, который классно, даже залихватски транслирует позднесовковые и потсоветские смыслы с помощью песен, кино и так далее. Эти смыслы могут быть даже протестными, какими угодно, но они давно уже мертвы и неактуальны в наших условиях. Это голос из могилы, местами очень симпатичный, но из могилы. С этим однозначно пора завязывать.

Любая форма суицида будет кстати

Пришло время меняться не только искусству. Какими методами можно убедить в этом украинских политиков?

- Лично я, чисто теоретически, сторонник насилия как инструмента воздействия на дегенератов. То есть если кто-то из этих светлых господ-управленцев пострадает физически или не кто-то один, а целая кодла, то я не против этого. Эта порода людей настолько плотно срослась с постсовковыми схемами мышления и выживания, этими ночвами, корытами с пайком, что только хороший электрический разряд сможет заставить их прийти в себя. Но должен отметить, положительные сдвиги все же просматриваются в плане качества человеческого материала среди политиков. Вода камень точит.

Вы бы пошли в политику, чтобы попытаться что-то изменить?

- Нет. Поскольку я мыслю совершенно несистемно, мне нет там места. Именно в этом и заключается проблема – там много таких людей, как я. Каждый должен заниматься своим делом.

Чиновники много говорят о необходимости поддержки отечественной культуры. Что конкретно они должны делать для этого?

- Застрелиться, утопиться – любая форма суицида будет кстати. В крайнем случае, просто дать денег, например, мне. А я передам своим пацанам.

• Читайте также: К власти каждый раз приходят диктаторы, воры и мерзавцы, — Роберт Стуруа

Вы написали книгу "Щоденник україножера" о "приключениях дегенератов". Почему вам интересны именно такие персонажи?

- Это фрагмент цитаты. В предисловии говорится следующее: "Книга создана для всех, кто интересуется этнопсихологией, украинской историей, ультракультурой и отечественным фольклором. Сборник насмешек, переосмыслений, догадок и предсказаний. Основная цель этой коллекции псевдолитературных преступлений – обидеть как можно большее количество читателей и оскорбить их чувства интересным авторским опытом! Десакрализация или смерть!"

Дегенераты и дурачки являются важными персонажами этой книги, а один из них - я, как представитель этой забавной прослойки. Что ни говорите, а болваны пока составляют значительную часть нашего общества. Это надо понимать, и об этом, собственно, книга. Но она, как и полагается, пропитана оптимизмом.

• Читайте также: Когда вернутся девяностые, вы их узнаете, не ошибетесь, — писатель Владимир "Адольфыч" Нестеренко

Вы решили закрыть проект "бандерики", полностью переключившись на литературу. Почему?

- Писать значительно легче, чем вышивать нитками по ткани. Это я знаю как никто, поскольку проект "бандерики" преимущественно текстильный и все это ручная работа – иголка-нитка. Кроме того что зрение значительно испортилось за годы текстильного труда, эта работа она мне даже немного надоела. А поскольку мои интернет-блоги читает много людей, я решил направить свое блогерство в литературном направлении. Если вам как художнику хочется транслировать большие объемы информации, если вам есть что сказать, то литература подходит лучше всего. Одна маленькая книжечка может стать целым миром, в то время как картина, даже грандиозная, это всегда всего лишь фрагмент мира.

Чем еще хочется заняться? Кино, поэзия, музыка, мультипликация?

- Стихи, довольно неуклюжие, я и так пишу. Я хочу заняться классическим английским боксом.