Выживаемость, риск и спираль смерти: как должны усовершенствоваться современные варгеймы

Варгейминг и оценка конфликтов настолько вошли в моду, что в Министерстве обороны США их называют "новым стандартом". Командующий Корпусом морской пехоты генерал Дэвид Бергер призвал к активному использованию этих игр в "Руководстве по планированию для командования". На этих виртуальных страницах возрождение варгейминга называли обязательным условием подготовки к следующему конфликту, а красная команда (противник) ничем не уступает синей команде (термин, используемый для обозначения сил США и их союзников). Ведомства, входящие в состав Министерства обороны, часто проводят варгеймы и исследования, чтобы понять, чего требует победа в крупной боевой операции и, как следствие, какие системы военных платформ могут выжить в конфликте. Однако нынешние предположения об угрозе со стороны противника могут дать ему несправедливое преимущество над США и их союзниками, которые изображаются слишком хрупкими в экосистеме конфликта, нетерпимой к риску.

Фокус перевел новый материал Джоша Портцера о том, что такое выживаемость и риск в варгеймах.

В варгеймах или при анализе сценариев военных конфликтов термин "живучесть" не является стандартизированным и зачастую не до конца понятен разработчикам варгеймов и игрокам. Отсутствие общепринятого определения несет негативные последствия для варгейминга, планирования военных действий и, в конечном счете, для военных бюджетов. Ведомства, входящие в состав Министерства обороны, рискуют ошибиться в определении своих высокоценных средств как "соломенных бычков", которых слишком легко победить силами противника. При ошибочном представлении о том, что тот или иной военный актив не выживет в конфликте, логично предположить, что конкретная платформа не будет иметь значения для победы. Эти предположения могут привести к краху целых программ вооружений: если платформа считается слишком хрупкой, то она теряет финансирование, а без финансирования она становится еще более устаревшей (и, соответственно, еще менее жизнеспособной). Варгеймы рискуют превратиться в самоисполняющееся пророчество.

Министерство обороны и его ведомства должны пересмотреть значение понятия "живучесть" при планировании (как в оперативном, так и в финансовом плане), а также определение оперативного риска и его значение в планируемом высокотехнологичном бою. Для политиков и составителей бюджетных программ важно лучше понимать эти понятия, поскольку это позволит улучшить планирование следующей войны и снизить вероятность плохо информированных финансовых инвестиций (или сокращений). Пересмотр этих концепций позволит Министерству обороны переосмыслить подход не только к ведению, но и к финансированию войны.

Общее использование понятия "живучесть": пример ВМФ

В современных варгеймах живучесть часто является основным показателем, с помощью которого платформа демонстрирует свою ценность для будущих инвестиций и роста оборонного бюджета. Все военные платформы обладают достойными внимания возможностями. Однако если объект (например, ценный самолет) не может попасть в зону боевых действий, избежав уничтожения, он не рассматривается как живучий. Концепция риска позволяет нивелировать скрытую угрозу, связанную с недостаточной живучестью. Потенциальная возможность сбития американского самолета может в целом рассматриваться как неприемлемая. Однако если командир готов принять риск, то угроза сбития может стать терпимой. В этом смысле риск может быть смягчающим фактором в расчетах командира при принятии решения. Обе концепции сегодня способствуют чрезмерно консервативной характеристике боевого пространства, что чревато финансовыми последствиями.

Политика ВМС определяет живучесть двумя показателями: возможностями военно-морской платформы, ее критически важных систем и экипажа; а также защитой, обеспечиваемой для предотвращения серьезных ранений или смерти. Определяющими факторами живучести являются поражаемость (избегание атаки), уязвимость (способность противостоять ущербу от атаки) и восстанавливаемость (борьба с ущербом и восстановление возможностей). Современная концепция живучести должна быть гибкой и учитывать новые угрозы по мере их появления. То, что военные считают живучим, может быстро устареть из-за развития технологий и угроз. Платформа, бывшая жизнеспособной против торпед, может оказаться нежизнеспособной против гиперзвуковых ракет.

Отношение современных аналитиков, занимающихся варгеймами, к живучести дорогостоящих платформ, двоякий характер. Во-первых, аналитики фокусируются на уязвимости и возможности восстановления, часто упуская из виду то, как ВМС определяют поражаемость. Поражаемость – это "функция оперативной тактики, сигнатуры, контрмер и эффективности системы самозащиты". Ракета противника может быть способна сбить наш самолет. Однако если экипаж использует оптимальную оборонительную тактику, снижает уязвимые сигнатуры самолета и применяет контрмеры, то самолет вполне может выжить. Этот нюанс часто упускается из виду, но он очень важен.

Второй способ неверного определения живучести платформы – это моделирование аналитиками правил ведения боевых действий в конкретном варгейме. Например: при описании боевых действий в конкретном варгейме предположим, что, по данным американской военной разведки, живучесть дружественного самолета при попадании в него ракеты противника составляет 20%. В варгейме этот процент может быть смоделирован как: "для данного пуска ракеты противника по дружественному самолету при соблюдении всех необходимых условий, дружественный самолет имеет 20-процентный шанс выжить после поражения". Статистика 80-процентного сбития применяется к боевому применению на индивидуальной основе. Однако этот же сценарий можно упростить и смоделировать следующим образом: "В 80% случаев, когда самолеты противника находятся на расстоянии выстрела от данного дружественного самолета, дружественный самолет сбивается со 100%-ным успехом". В первом случае индивидуальный шанс выживания актива составляет 20%. Во втором случае шанс выжить после попадания ракеты равен 0% для каждого боевого применения. Моделирование сценариев конфликтов – дело трудное и утомительное, а когда аналитические группы не укомплектованы, их вычислительные возможности еще более ограничены. Тем не менее, если рассматривать понятие живучести в черно-белых цветах, есть риск получить неточные результаты, подобные этому, а они могут быть очень разными.

Общее определение понятия "риск"

Определение риска должно включать в себя способы решения проблемы недостаточной живучести. Риск можно охарактеризовать как возможность неблагоприятного/опасного исхода для данной миссии (на оперативном уровне) или для вооруженных сил, выполняющих миссию (как правило, на тактическом уровне или уровне подразделения). Как следует из доктрины объединенных вооруженных сил, риски тактического уровня определяют риски более высокого оперативного уровня. ВМС и другие ведомства отмечают, что оперативные командиры взвешивают эти риски и выносят решения, основываясь на "интуиции, прошлом опыте и личных суждениях". ВВС используют приемлемый уровень риска для описания обратной зависимости между этими двумя типами риска. Приемлемый уровень риска для миссии может считаться "низким", если завершение миссии чрезвычайно важно для кампании. Это якобы приведет к тому, что соответствующий приемлемый уровень риска для сил будет "высоким". Другими словами, командующий может решить, что для выполнения миссии стоит пожертвовать подразделениями. В сценарии, где выполнение миссии имеет наивысший приоритет, отсутствие оптимальной живучести признается и взвешивается, но риск все равно принимается.

Существуют три главных проблемы в подходе к риску аналитиков, занимающихся варгеймингом и оценкой конфликтов.

• Во-первых, аналитики, которые в настоящее время находятся в "фазе 0" (мирное время), могут применять аналогичный уровень консервативности к тому, как должны вести себя силы и средства в варгейме. Например, в мирное время самолет или корабль не подвергается опасности для выполнения своей задачи. Аналитики могут перенести эту максиму самосохранения на все остальное при определении того, какие высокоценные активы могут быть использованы в сценарии конфликта.
• Во-вторых, метрика потерь подразделений и качественный дескриптор "выживет/не выживет" описывают риск в основном на тактическом уровне, однако это описание не дает дальнейшего контекста риска с точки зрения оперативной обстановки. В сценарии конфликта может случиться так, что дружественный самолет будет сбит ракетой противника. Однако если командир уверен в том, что дружественный самолет выполнит задание (руководствуясь интуицией и личными суждениями), он может спокойно относиться к почти наверняка мрачному исходу для дружественного самолета в конце задания, если его выпоолнение настолько важно для победы в сражении в ходе конфликта.
• В-третьих, по аналогичной схеме, склонность к консерватизму ограничивает воображаемого командира в варгейме. Если правила моделирования в рамках варгейма или анализа конфликта не допускают личного суждения и рискованных решений лидера, то дружественные силы не используют свое главное преимущество – людей. Это слишком упрощенное представление материальных возможностей США и союзников в сравнении с материальными возможностями противника, которое воспроизводится в симуляторах Монте-Карло.

Опасность несогласованности: спираль смерти

Существует множество варгеймов и симуляторов сценариев конфликтов, которые достаточно надежны, чтобы обойти упомянутые подводные камни. Однако опасность для Министерству обороны заключается в том, что эти исследования, основанные на варгеймах играх, могут стать основой для принятия инвестиционных (или, теоретически, дивестиционных) решений. В целом это хорошо. Американские налогоплательщики должны хотеть, чтобы решения в военной сфере были обоснованными, основанными на исследованиях и смоделированных сценариях. Однако если эти исследования недостаточно надежны (возможно, из-за случайных упущений, нехватки кадров или времени или отсутствия сложных инструментов моделирования), то или иное ведомство Министерства обороны может принять неверное решение – пусть и с благими намерениями по отношению к налогоплательщику.

Снова вернемся к примеру с самолетами и ракетами. Если аналитики варгейминга сохраняют консервативный подход к риску на уровне подразделения и считают, что дружественный самолет не выживет после встречи с ракетой противника, то они могут прийти к выводу, что самолет не может войти в боевое пространство или адекватно маневрировать в нем. В таком случае для данного предполагаемого конфликта дружественный самолет окажется неактуальным. Начинается "спираль смерти" живучести: если дружественный самолет не будет иметь значения в следующем ожидаемом конфликте, то зачем продолжать инвестировать в его вооружение, дополнительные датчики и другие технологии, которыми можно оснастить платформу? Вместо этого принимаются альтернативные инвестиционные решения в отношении других дружественных платформ за счет якобы нежизнеспособного самолета.

Конечно, это всего лишь бизнес-решение, но это бизнес, который напрямую влияет на оперативное командование на три-пять лет вперед. Корпус морской пехоты, например, принял аналогичные решения о ликвидации и структурировании сил, основываясь на аргументах живучести. Танк M1 Abrams нуждается в более надежной защите от угроз, существующих на современном поле боя (высокоточное ударное оружие и беспилотники). Обеспечение необходимого уровня защиты будет слишком дорогостоящим (как с финансовой, так и с логистической точек зрения, учитывая ограничения по массе). Поэтому морская пехота стремится к созданию беспилотных воздушных и наземных систем, а также систем дальнего огневого поражения. Это не умаляет военной мощи, которую танки все еще представляют в армии (например, в сухопутных войсках), но демонстрирует расчеты, с которыми приходится считаться лицам, принимающим решения. Тема живучести также способна усложнить стратегию закупок, как, например, в случае разногласий между ВМС и Корпусом морской пехоты по легкому амфибийному кораблю (теперь он называется "десантный корабль среднего класса"). Консервативное добавление к платформе большого количества оборонительных возможностей с самого начала связано с большими затратами. Однако в оперативном плане большее количество средств при несколько меньших возможностях (и меньшей живучести) может оказаться оптимальным со стратегической точки зрения.

Дальнейшие перспективы

Развивая вышеизложенную дискуссию и определение живучести, можно сказать, что речь идет не столько о том, как определить живучесть, сколько о том, как наилучшим образом смоделировать живучесть активов в конкретной военной игре или анализе конфликта. Цитируя слова генерала ВВС Пола Сельвы, Министерству обороны было бы выгодно инвестировать в более надежное моделирование и тренировочный подход по отношению к варгеймингу. Инвестиции в инструменты, рекомендующие, куда делать инвестиции, – это разумная деловая практика. И хотя капитан ВМС Дейл Риледж (Dale Rielage) правильно сделал замечание американским специалистам по анализу варгеймов, что не стоит делать "соломенных бычков" из красных сил, оборонные ведомства не должны этого делать и с дружественными силами, принимая слишком узкий подход к преодолению уязвимости (и, следовательно, повышению живучести).

Как мудро заметили на конференции Sea Air Space 2023 генерал в отставке Бергер и вице-адмирал Скотт Конн, самое большое асимметричное преимущество вооруженных сил США – это их люди. Военнослужащие на земле, на море и в воздухе прекрасно обучены, хитры и умело управляют своими боевыми системами. Министерству обороны было бы полезно сосредоточиться на том, как учесть это в количественных оценках, которые проводятся в Пентагоне при определении необходимых условий для победы в том или ином условном сценарии исследования. Не учитывать этот аспект живучести – значит не полностью описывать эту конкретную переменную моделирования.

Все это не означает, что технологическое превосходство не имеет никакого значения – более того, технологические недостатки должны стимулировать инвестиции в устранение соответствующих пробелов в потенциале. Иногда имеет значение размах палки, и перевес противника (в смысле возможностей) поможет определить победителя в схватке. Смысл в том, что согласие насчет актуальности те хили иных платформ в боевом пространстве открывает двери для дополнительных инвестиций в потенциал, которые в противном случае остались бы незамеченными (и не профинансированными) по причине "нежизнеспособности".

Учет приемлемых уровней риска привнесет еще один уровень сложности в моделирование конфликтов. Желаемое конечное состояние – это победа в конфликте. Хотя при этом желательно минимизировать потери, их отсутствие не должно быть обязательным условием достижения конечной цели. Приемлемые уровни риска позволят лучше согласовать этот нюанс при проведении варгеймов и анализе сценариев конфликтов. Полезно также кратко осмыслить риск через призму конфликта (как в историческом, так и в современном понимании). В ходе Нормандской операции во время Второй мировой войны генерал Дуайт Д. Эйзенхауэр принял повышенный риск в виде сопутствующего ущерба, который не позволил Германии провести удовлетворительную контратаку. Однако из-за несогласия с повышенным риском для американских войск (в связи со склонностью к дружественному огню в результате интенсивных бомбардировок), такие районы, как Омаха-Бич, пострадали от рук немецкой армии. Как пишет майор Джозеф Юрсич, "успех на современном поле боя требует от командиров расширения их нынешнего уровня терпимости к риску. Восемнадцать лет операций по борьбе с повстанцами и терроризмом в условиях отсутствия слабостей прочно укоренили культуру неприятия риска… Повышенная летальность современных систем вооружения практически гарантирует поражение тому командиру, который не будет действовать смело и не примет риск с первого дня".

Если посмотреть на современный дискурс, то в некоторых обстоятельствах противник может иметь более мощное оружие, но в военных играх ему приходится бросать кости так же, как это делают США, их союзники и партнеры. В ходе броска костей у дружественных сил есть шанс захватить инициативу, изменить планы на случай непредвиденных обстоятельств и в целом опередить противника с оперативной точки зрения. Возможно, это не всегда удается (а в некоторых случаях и часто не удается), но решение этой задачи гораздо сложнее, чем "красные стреляют в синих в 80% случаев, когда находятся в зоне поражения".

Заключение: ветряные мельницы

Выживаемость и риск навсегда останутся спутниками варгейминга и анализа сценариев конфликтов, как это и должно быть. Конфликт неизбежно влечет за собой потери, и ни одна страна не должна бездумно относиться к гибели людей и материальных средств. Принятие обоснованных стратегических, оперативных и финансовых решений предполагает тщательное изучение как собственных возможностей, так и возможностей противника. Процитирую извечное клише: "Знай себя. Знай своего врага. Тысяча сражений ведет к тысяче побед". И все же, как следствие предостережения, на ум приходит еще одно литературное произведение: Дон Кихот Мигеля де Сервантеса. Стремясь к рыцарскому званию, комичный Дон Кихот сражается с воображаемыми врагами, в частности, делает из ветряных мельниц великанов. Фраза закрепилась в идиоматическом значении, обозначая ведение конфликта с преувеличенными противниками. Оно применимо, когда враг представляется ростом в 10 футов, но возможно и тогда, когда человек изображает себя ростом в 10 дюймов. Если рассматривать живучесть через призму принятия риска в мирное время, то оборонные ведомства рискуют в ряде варгейминговых ситуаций ополчиться на ветряные мельницы, некоторые из которых могут привести к "спирали смерти" живучести для определенных военных платформ.

Если усовершенствовать варгейминг и моделирование, чтобы получить более полное определение живучести, и пересмотреть определение риска, то выводы исследований будут более надежными, точными и, следовательно, достоверными. Более того, эти выводы позволят оптимизировать инвестиционные решения, принимаемые Министерством обороны и ведомствами, входящими в его состав. При этом уменьшается вероятность того, что мы будем "бороться с ветряными мельницами". Наоборот, американские военные смогут эффективнее инвестировать в свое стремление стать великанами.

Об авторе

Джош "Минкус" Портцер – подполковник, инструктор по вооружению и тактике P-8A в ВМС США. Высказанные здесь мнения являются его собственными.