Истребитель Kaan. Как разработка самолета показала слабые и сильные стороны Турции

В феврале 2024 года Турция успешно провела первый испытательный полет прототипа истребителя Kaan. Название самолета позаимствовано из древнего среднеазиатского королевского титула, а турецкие СМИ заявили, что его характеристики позволяют "гордиться наследием наших предков". В связи с этим, естественно, возникает вопрос: действительно ли Kaan – король королей, или просто очередной претендент на трон?

Фокус перевел статью Ребекки Лукас и Стюарта Ди о турецком истребителе KAAN пятого поколения.

Турция уже претендует на членство в небольшом, технологически продвинутом клубе стран, которые подняли в воздух самолет пятого поколения собственной разработки: США, Россия и Китай. Это кульминация долгосрочных инвестиций в оборонные технологии и промышленную базу страны. Однако шумиха вокруг "Каана" не совсем оправдана. Турция во многом опиралась на иностранную поддержку при разработке Kaan, что ставит под сомнение заявления правительства о триумфе отечественных инженеров, а также способность Турции продвинуться дальше прототипа.

Если сосредоточиться только на технических характеристиках Kaan, можно упустить из виду более широкие цели турецких инвестиций в оборонно-промышленный комплекс. Демонстрация промышленного и технологического потенциала, необходимого для разработки истребителя пятого поколения, также укрепляет стратегические позиции Турции и сплачивает внутреннюю аудиторию. Не менее важно, что Kaan служит "витриной" для растущего потенциала Турции в области беспилотных летательных аппаратов, таких как Bayraktar TB2. Эти достижения являются результатом целенаправленных и долгосрочных стратегических промышленных усилий, ключевым компонентом которых становится Kaan.

Стремление к независимости

Современное развитие оборонных технологий и промышленной базы Турции началось после введения США санкций за вторжение на Кипр в 1974 году. Не имея возможности приобрести оборудование, необходимое для противостояния угрозе национальной безопасности, турецкое правительство сосредоточилось на внутренних разработках.

Решимость Турции создавать оборонное оборудование у себя дома усилилась в 1980-х годах, когда Анкара посчитала, что поставщики задерживают поставки техники, необходимой ей для борьбы с Рабочей партией Курдистана. Это стремление не угасло и в 1990-е годы – в течение десятилетия наблюдался значительный рост турецких оборонных компаний и научно-исследовательских институтов. Турция сосредоточилась на беспилотниках, которые считались критически важными для борьбы с Рабочей партией Курдистана и поставки которых могли прекратиться в связи с ухудшением отношений с Израилем.

Инвестиции в оборонную промышленность продолжали расти после прихода к власти в 2003 году Партии справедливости и развития (ПСР). Президент Реджеп Тайип Эрдоган называет оборонную промышленность "одновременно страховкой безопасности и технологическим локомотивом". С этой целью, согласно официальным данным, государственные расходы на оборонные исследования и разработки в период с 2007 по 2019 год увеличились в три раза. Акцент на самодостаточности и собственном развитии был подкреплен опасениями, что Соединенные Штаты по-прежнему не хотят продавать Турции оборудование, необходимое ей для борьбы с насущными угрозами безопасности.

Поэтому за последние два десятилетия оборонная промышленность Турции значительно расширилась. В настоящее время четыре турецких предприятия входят в число 100 крупнейших оборонных компаний мира. А согласно данным Шведского международного института исследования проблем мира, в 2023 году Турция станет 11-м крупнейшим экспортером оборонной продукции в мире, тогда как всего несколько лет назад она занимала 16-е место. Кроме того, турецкие военные все чаще приобретают отечественное оборудование, а не иностранное.

Несмотря на это, Турция по-прежнему зависит от международных партнеров в плане поставок комплектующих и технического опыта для масштабного производства своей продукции. Импорт стал качественно иным: вместо того чтобы импортировать целые платформы для оснащения своих вооруженных сил, Турция в основном ввозит подсистемы и компоненты для производства. Однако страна по-прежнему остается одним из крупнейших мировых импортеров оборонного оборудования. Хотя эта проблема не является уникальной для Турции, она означает, что страна не достигла своей главной заявленной цели – самообеспечения – и остается уязвимой перед внешними ограничениями.

Чтобы снизить зависимость от импорта и при этом сохранить доступ к передовым зарубежным технологиям, Турция использует два подхода.

• Во-первых, она проводит одну из самых жестких в мире политик промышленного сотрудничества или "офсетной" политики, гарантируя, что иностранные поставщики должны инвестировать в турецкую промышленность, чтобы получить оборонные контракты.
• Во-вторых, она максимально диверсифицирует источники своего оборонного импорта. Сегодня Турция получает 15% оборонного импорта из России, несмотря на свое членство в НАТО. Среди ее партнеров и поставщиков также есть ряд небольших государств с нишевыми сферами компетенции.

Технологии производства двигателей из Украины и компоненты танков из Южной Кореи – вот два недавних примера. Такой подход, характерный для НАТО, позволил Турции укрепить свой потенциал и снизить зависимость от импорта, примером чему может служить Kaan.

Однако этот подход все еще имеет ограничения. Официальное исключение Турции из возглавляемой США программы F-35 в середине 2019 года после покупки российской системы ПВО С-400 наглядно продемонстрировало это. Для Турции эта программа была бы выигрышной в плане возможностей и экономики, но правительство США посчитало, что союзник, имеющий на вооружении как F-35, так и систему ПВО, предназначенную для противодействия им, представляет собой неприемлемый риск. Отказ Турции от участия в программе F-35 выявил существенный недостаток в планировании турецкого потенциала, продемонстрировав ограниченность ее собственных боевых авиационных возможностей на тот момент и подчеркнув ее зависимость от боевых самолетов, поставляемых из-за рубежа.

Впрочем, этот эпизод не убедил Анкару изменить свой подход. Напротив, он, похоже, только подтвердил урок, который Турция вынесла из 1970-х годов: самодостаточность имеет решающее значение. Решимость Турции оставаться политически независимой в рамках НАТО, несмотря на технологическую зависимость, продолжает создавать проблемы. В прошлом году оборонное сотрудничество с Соединенными Штатами снова застопорилось, когда Конгресс задержал выделение 20 миллиардов долларов на обновление турецкого парка F-16 до тех пор, пока Анкара не ратифицирует вступление Швеции в НАТО. Германия также отказалась поддержать возглавляемую Великобританией инициативу по поставке Турции истребителей Eurofighter Typhoon. В настоящее время во всех боевых военно-воздушных силах Турции присутствует дефицит возможностей, который Kaan пока не может восполнить.

Таким образом, Kaan представляет собой парадокс: он одновременно отражает решимость Турции преодолеть зависимость от иностранных поставщиков и в то же время подчеркивает глубину этой зависимости. В этом проявляется дилемма, с которой сталкиваются большинство перспективных оборонно-промышленных держав: доступ к первоклассному оборудованию и технологиям часто требует обмена технологиями и налаживания других отношений с крупными производителями для повышения собственного потенциала. Экономисты в области обороны считают, что страны должны идти по пути уменьшения зависимости, начиная с оптового приобретения технологий у более продвинутых разработчиков и заканчивая собственными исследованиями. На практике этот путь требует политического согласования либо с США и НАТО, либо с другими оборонно-промышленными державами, такими как Россия и Китай, на что Турция пока не готова пойти.

В последние годы Турция реализует целый ряд технически амбициозных флагманских проектов, в центре внимания которых постоянно находятся беспилотники и авиация. В СМИ освещались беспилотники Bayraktar TB2 и их успехи на полях сражений в Ливии, Азербайджане и Украине, в то время как усилия по разработке в самой Турции были сосредоточены на программе Kaan как технологическом флагмане.

Полет амбиций

21 февраля 2024 года Kaan успешно совершил 13-минутный испытательный полет, что вызвало большой резонанс как внутри страны, так и за рубежом. Объединенный центр компетенции НАТО по вопросам воздушной мощи определяет платформу пятого поколения как "способную эффективно действовать в условиях жесткой конкуренции, определяемой наличием наиболее мощных современных воздушных и наземных угроз". Это означает, что основное внимание должно уделяться стелс-функциям и высокому качеству обработки данных, ведущему к интеграции с будущими автономными платформами.

Это сложная техническая задача. Достижение требуемых характеристик малозаметности требует разработки множества материалов, покрытий и способов обработки, лишь немногие из которых можно найти в хорошо развитой отрасли композитных материалов Турции. Затем их нужно будет интегрировать с датчиками, системами управления полетом и реактивным двигателем, сохраняющим низкую радиолокационную заметность, необходимую для такой передовой платформы. Эти функции зависят от регулярного обновления высокотехнологичных данных, чтобы системы радиоэлектронной борьбы и целеуказания Kaan оставались на передовых рубежах – подобно регулярному обновлению технологических блоков, которое происходит на F-35. Весь этот производственный процесс должен быть повторяемым и масштабируемым, чтобы Турция могла широко развернуть потенциал пятого поколения.

Еще в 2019 году критики высказывали мнение, что Турция, скорее всего, переборщила с Kaan, основываясь на ограниченном техническом опыте страны в ключевых областях, включая силовые установки. Завершение испытательного полета лишь отчасти доказывает, что недоброжелатели ошибаются.

Но факт остается фактом: создать истребитель пятого поколения непросто. Соединенные Штаты с их богатым оборонным финансированием и технологическим потенциалом – единственный союзник по НАТО, который пытался реализовать полностью собственные программы создания самолетов пятого поколения в виде F-22 и F-35 (хотя в последнем случае в разработке участвовали и иностранные конструкторы). Даже независимые самолеты четвертого поколения, такие как французский Rafale и шведский Gripen, очень немногочисленны. Более того, за их "независимостью" часто скрывается зависимость от ключевых систем, поставляемых извне. Существует огромное количество широко разрекламированных примеров по всему миру, которые показывают, что собственные программы боевых самолетов сложны и дороги.

В случае с Kaan встает вопрос о том, насколько неотъемлемой частью этого достижения были международные партнеры. В частности, речь идет о технических консультациях британской компании BAE Systems, предоставленных в рамках американо-турецкого соглашения от 2017 года, и американской General Electric, которая на сегодняшний день является неотъемлемой составляющей силовой установки платформы Kaan из-за своего двигателя F110 (хотя в настоящее время ведутся работы по созданию турецкой альтернативы). Это, в свою очередь, ставит под сомнение способность Турции превратить успешный разовый испытательный полет самолета пятого поколения в повторяемую, экспортируемую и устойчивую программу на вооружении. Экспортные ограничения могут, в свою очередь, ограничить выбор Турции в будущем.

Станет ли удачный, хотя и короткий и ограниченный в плане эксплуатации испытательный полет "Каана" успешным в военном и коммерческом отношении самолетом пятого поколения, пока неясно. И в определенной степени это все еще зависит от доброй воли внешних партнеров, таких как Соединенные Штаты. Однако, если рассматривать его успех только с технической точки зрения, то можно упустить более широкую цель усилий Турции по развитию оборонной промышленности, а именно международный и внутренний престиж и привлечение внимания к беспилотникам, которые сразу же станут коммерчески привлекательными.

Истинные цели Турции

Аналитики уже давно отмечают, что Турция стремится использовать свою оборонную промышленность не только для снабжения собственных вооруженных сил. Как и многие другие страны-экспортеры, Турция часто рассматривает свою оборонную промышленность как способ достижения стратегических целей и демонстрации своей независимости и силы. В комментариях турецкой газете генеральный директор компании Baykar, производящей беспилотники Bayraktar, назвал бизнес своей страны "национальным технологическим начинанием" и рассказал, как TB2 позволил стране провести "беспрецедентную в мире кампанию". Эрдоган часто говорит о том, что результаты работы оборонной промышленности Турции укрепляют ее международную репутацию. Оборонная промышленность Турции является источником международного престижа, служа "символом турецких технологических инноваций и самодостаточности".

Это явление не ново и не уникально для Турции. Ценность оборонной промышленности выходит за рамки простой экономической целесообразности. Безусловно, оборонное оборудование дает странам возможность защищать свои интересы и сдерживать войну. Но не менее важно и то, что оно приносит репутационную выгоду: страны создают и поддерживают оборонную промышленность, полагая, что отечественный оборонно-промышленный потенциал является необходимым условием статуса и успеха страны, – это убеждение описывается как "технонационализм".

Возможно, самым ярким примером этого стало внимание к работе Bayraktar TB2 в Азербайджане, Ливии и Украине. По последним подсчетам, Baykar продал TB2 в 24 страны, включая соглашения о совместном производстве с Азербайджаном и Украиной. Это может быть использовано в конкретных политических целях. Рост экспорта на условиях Турции стимулирует использование Турцией "дипломатии беспилотников", которая расширяет "сферу влияния" Турции.

TB2 – лишь один из примеров использования Турцией оборонного экспорта и соглашений о совместном производстве для достижения стратегических целей. Правительство Турции надеется, что экспорт оборонной продукции повысит ее способность диктовать условия международных отношений со странами, в которые она поставляет свою продукцию. Здесь можно сослаться на опыт самой Турции, когда другие страны пытались использовать ее зависимость от импорта для влияния на политические решения. Кроме того, предоставление TB2 другим странам делает эти страны зависимыми от Турции в вопросах технического обслуживания и ремонта и ведет к зависимости от турецкой поддержки, если они стремятся интегрировать TB2 с другими боевыми средствами.

Это также привлекает внутреннюю аудиторию: оборонно-промышленные показатели интересны всем партиям, что подтверждается преемственностью стратегии оборонно-промышленного развития. Представители всех политических сил продолжают восхвалять оборонно-промышленное развитие. В частности, Партия справедливости и развития упоминает его в правительственных СМИ, а такие названия платформ, как Kızılelma и Malazgirt, явно апеллируют к турецкому национализму.

Разработка Kaan не стала исключением ни из схемы значительного освещения в прессе, ни из усилий Турции по использованию оборонно-промышленных отношений для достижения стратегических целей. Будущие планы развития "Каана" направлены на использование его известности: cудья по публичным заявлениям, Турция активно изучает возможности партнерства с Азербайджаном и Пакистаном для дальнейшего развития. Учитывая то, как Турция до сих пор использовала оборонно-промышленное сотрудничество, ее амбиции в отношении "Каана" могут выйти за рамки технических и стать основой стратегии создания альянса.

К сожалению для своих союзников по НАТО, Турция, похоже, не обеспокоена тем, что эти отношения могут не отвечать интересам альянса: Пакистан развивает значительное оборонно-промышленное сотрудничество с Китаем, а Азербайджан продолжает углублять свои связи с Россией. Как и в случае с приобретением С-400, союзники по НАТО, такие как Соединенные Штаты и Великобритания, могут посчитать, что это ставит под угрозу их технологический вклад. Однако такие партнерские отношения также могут ограничить степень влияния НАТО на приобретение Турцией современных боевых самолетов.

Заключение

Kaan, безусловно, является впечатляющим национальным достижением Турции. Однако его зависимость от иностранных компонентов и опыта свидетельствует о более широкой проблеме в турецкой оборонной промышленности.

Чтобы раскрыть потенциал "Каана", Турции предстоит проделать большую работу по разработке и испытаниям, в том числе разработать собственные решения для ряда ключевых компонентов и разработать технические решения, которые действительно сделают его платформой пятого поколения. Таким образом, Kaan вряд ли внесет значимый вклад в удовлетворение потребностей Турции в передовой боевой авиации в этом десятилетии. Тем временем геополитический ландшафт продолжает стремительно меняться, и угроз становится все больше. Поэтому, вероятно, потребности Турции в боевой массе будут удовлетворены только за счет закупок готовых самолетов, таких как F-16 или Eurofighter Typhoon. Такая зависимость от иностранных платформ может разочаровать политических лидеров Турции.

Тем не менее, продолжающееся развитие оборонно-промышленной базы Турции открывает потенциальные возможности для страны, а также добавляет головной боли для союзников по НАТО. Соглашения о совместных разработках и сотрудничестве с такими странами, как Пакистан и Азербайджан, а также продажа беспилотников Bayraktar без предварительных условий способствуют укреплению регионального положения Турции в некоторых областях. Однако они идут в ущерб ее отношениям с Соединенными Штатами, чьи технологии могут стать основой для реализации амбиций Турции в области пятого поколения.

Независимо от долгосрочной перспективы, первый полет "Каана" позволил достичь важных стратегических целей. Программа создания самолета поддерживает независимость и устойчивость, а также разжигает чувство национальной гордости Турции. Он также служит рекламой для более коммерчески выгодных аэрокосмических возможностей Турции, а именно растущего парка беспилотников. Если истинной целью Турции является региональное лидерство, то военная польза таких сложных платформ, как Kaan, может быть лишь второстепенным соображением.

Об авторе

Ребекка Лукас – старший аналитик по вопросам обороны и безопасности в RAND Europe, принимающий активное участие в работе Центра RAND по оборонной экономике и закупкам. Ее исследования посвящены оборонно-промышленной базе, политике закупок и анализу цепочек поставок, а также региональному анализу Турции.

Стюарт Ди – научный руководитель исследовательской группы по вопросам обороны и безопасности в RAND Europe, занимающийся в основном вопросами экономики обороны и закупок, а также вопросами, связанными с промышленной базой Великобритании и экспортом оборонной продукции. Он также является членом Центра оборонной экономики и закупок RAND.