Чардаш от Орбана. Почему Венгрия в угоду Путину блокировала Украину в НАТО и при чем здесь Трамп

Географический друг Москвы

Переговоры Владимира Путина и Виктора Орбана проходили на территории Кармелитского подворья — резиденции венгерского премьера с 2014 года. Начиная с 2013-го, это уже была девятая встреча двух правителей. Венгерские СМИ не преминули подсчитать, что Путин встречался больше лишь с канцлером Ангелой Меркель. И сделали вывод: такая частотность — желание Москвы и Будапешта продемонстрировать миру, что у них друг с другом особые отношения и изменить их не под силу ни ЕС, ни НАТО.

Дабы укрепить эту точку зрения, Орбан на совместной пресс-конференции отметил, что в 2018-м, впервые со времени введения Евросоюзом санкций против России, товарооборот между двумя странами вырос на $6,5 млрд. И хотя венгерский премьер заявлял о готовности присоединиться к "Турецкому потоку", подчеркивая, что страну "интересует любой источник энергии", официальные лица Венгрии накануне встречи говорили о том, что сотрудничество Москвы и Будапешта нельзя свести к сырьевому бизнесу. И многосторонность общих дел прямо-таки подталкивала к тому, чтобы уверовать в справедливость утверждений Виктора Орбана, что между странами царят уважение и доверие. И в основе этого всего, как выразился венгерский правитель, лежит "очень простой географический факт: ни одна страна не может поменять номер своего дома, все страны находятся там, где их создал Господь Бог. А для Венгрии это означает, что мы находимся в треугольнике Москва, Берлин и Стамбул, мы жили 1100 лет на этой территории и живем сейчас".

Венгерская травма и украинский закон

Объяснение, безусловно, метафоричное, но в ХХ веке Венгрия если и не меняла свою "прописку", то все-таки претерпела серьезную психологическую травму в связи с тем, что сам ее "дом" значительно уменьшился в размерах. По результатам Парижской мирной конференции, подводящей итоги Первой мировой войны, Венгрия лишилась 2/3 своих территорий. А вместе с ними — львиной доли леса, выхода к морю, флота, 64% населения (включая 3 млн этнических венгров), 67% банковской системы, 83% чугуна. "Венгерское национальное самосознание было скроено по образцу мироощущения граждан среднего по размерам государства с 20−30-миллионным населением… [Венгры] испытали ужас ментальной клаустрофобии", — пишет о тех давних катаклизмах современный историк Ласло Контлер. На какое-то время Будапешт даже обрел клеймо "столицы самоубийц" — столь велика была депрессия, царившая тогда в обществе.

Читайте также: Мученик за Brexit. Почему вырываясь из ЕС, Борис Джонсон грозит похоронить британскую демократию

От этой травмы, похоже, венгры не излечились до сих пор. Она питает внешнюю политику государства: стремление на всякий случай сидеть на двух стульях. Равно как и внутреннюю. Тот давний мощный удар по венгерской нации для руководства страны — ныне повод будить у соотечественников не только историческую память, но и связанные с ней фобии. Этим отчасти можно объяснить, почему заявления официального Будапешта относительно судеб венгров в украинском Закарпатье находят такой отклик в обществе. Да, Киев подогрел эту тему, приняв в 2017-м закон об образовании. Комитет ПАСЕ в ответ утвердил тогда базовый проект резолюции по новому украинскому Закону с красноречивым названием: "Большое препятствие для обучения национальных меньшинств на родном языке". А заодно раскритиковал Киев за то, что тот лишь под давлением международного сообщества согласился передать отдельную статью закона на экспертизу Венецианской комиссии. Все так. Но важным было и то, что в Будапеште это воспринимали крайне болезненно. Можно, конечно, сказать, что они там у себя в Венгрии раздули из мухи слона. Но "муха", как ни крути, была настоящей: соль, посыпанная на давнюю рану.

На волне скандала с блокировкой Венгрией заявления НАТО украинский министр иностранных дел Вадим Пристайко дал комментарий, в котором указал, что "Украина выбрала путь защиты своих национальных меньшинств, украинских граждан, которые имеют венгерские, румынские или другие корни, путем выполнения рекомендаций Венецианской комиссии". По его словам, шесть из семи рекомендаций Киев уже выполнил.

Когда Будапешт сменил гнев на милость, выяснилось, что в совместном заявлении НАТО, подписанном в Киеве, "учтенные" предложения венгерской стороны свелись практически к одному замечанию в 6-м пункте: "Что касается закона об образовании, принятого Верховной Радой в сентябре 2017 года, союзники призывают Украину полностью выполнить рекомендации и выводы Венецианской комиссии. Украина привержена этому". И Венгрии этого оказалось достаточно, хотя со времени принятия закона она была настроена весьма воинственно.

Плечом к плечу с Трампом

Казалось, Будапешт будет непоколебим, пока не увидит, что Киев полностью пересмотрел пресловутый закон. И все же венгры пошли на уступки. Почему?

Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг отказался уточнить, как удалось договориться о снятии венгерского вето. Но вероятных причин, по-видимому, две.

Первая: спектакль на Кармелитском подворье уже состоялся, Путин поехал восвояси, довольный действиями венгерского премьера.

Рандеву "противо­речивых". Несмотря на возражения со стороны представителей обеих партий в Конгрессе, Трамп устроил Орбану хвалебную встречу, назвав его "жестким, но уважаемым человеком"

Вторая (и главная): влияние на Будапешт со стороны Вашингтона. Как ни странно, но многие телодвижения Виктора Орбана в направлении Украины помимо попытки урегулирования проблемы в Закарпатье были призваны произвести впечатление не столько на Кремль, сколько на Белый дом. Об этом аналитики писали еще год назад. В частности, Максим Сухоруков из Московского центра Карнеги указывал, что венгерский премьер всячески добивался благосклонности Дональда Трампа, поскольку именно приход последнего во власть создал ситуацию, когда "единого фронта Брюсселя и Вашингтона, который держал Венгрию в изоляции на Западе до 2017 года, больше не существует". Нынешний американский президент затеял конфликт с Брюсселем, и для Будапешта это было сигналом: пора убедительно объяснить новому главе Белого дома, какой мощный потенциальный союзник у него есть в Восточной Европе.

При всем изобилии встреч с Владимиром Путиным Орбан вел себя в отношении Москвы двояко. Например, в июле 2018-го, во время саммита НАТО в Брюсселе, он назвал РФ "угрозой" для Европы. Фраза резко контрастировала с тем, что он говорил прежде, настаивая на необходимости снятия антироссийских санкций. Когда год назад произошел инцидент в Керченском проливе, Орбан встал на сторону украинских моряков.

Одновременно с этим он решил подыграть Трампу в том, что касается споров вокруг процента ВВП, который члены Альянса должны тратить на оборону. Орбан заявил, что Венгрия поднимет показатель этих расходов до 2% (цифра, которую продвигал американский президент), и упрекнул тех европейских коллег, которые не спешили в этом вопросе "стать на путь исправления".

Но главным рычагом, с помощью которого Орбан надеялся сесть за один стол с Трампом, стал украинский закон об образовании. "Интерес Будапешта в этом вопросе явно выходит за пределы защиты прав венгерского меньшинства — слишком сильно венгры стремятся к американскому посредничеству в конфликте", — писал Сухоруков.

В конце концов венгерский премьер добился того, что в Вашингтоне его рвение заметили. И в мае текущего года Трамп устроил ему воистину хвалебный прием. Хозяин Белого дома сказал, что Орбан "провел чрезвычайную работу во многих смыслах. Это вызывает огромное уважение. Уважение по всей Европе…". Когда же журналисты поинтересовались, не беспокоит ли президента США откат демократии в Венгрии, тот ответил: "Я знаю, что он жесткий человек, но он уважаемый человек. И, по мнению многих людей, он правильно действовал с иммиграцией".

Трамп как-то не особо заморачивался по поводу авторитаризма Орбана. Хотя демократы направили ему тогда письмо, где подчеркивалось, что "Венгрия переживает стабильное размывание принципов свободы, верховенства права и качества государственного управления почти по всем показателям". Один из этих показателей — признание страны "частично свободной". Такой вывод сделал фонд Heritage Foundation. Венгрия стала первой страной ЕС, где был зафиксирован подобный спад. На американского президента это не произвело никакого впечатления. А вот слова Орбана о том, что он "стоит плечом к плечу с американским президентом в борьбе с незаконной миграцией, терроризмом и защитой христиан во всем мире", пролились бальзамом на душу. Как и намерение Венгрии закупить американские ракетно-зенитные комплексы для усовершенствования своей системы ПВО.

Читайте также: Ни войны, ни дипломатии. Почему Трамп боится решительных действий против Ирана

Уйти от 7-й статьи

Сегодня российские официальные СМИ пишут, что Орбану союз с Москвой необходим, чтобы противостоять Брюсселю, запустившему юридическую процедуру по статье 7-й Лиссабонского договора (это как раз и связано с "отступлением от европейских ценностей"), которая может лишить Венгрию голоса на совете ЕС. Но это не совсем так, учитывая ту поддержку, которую Будапешту оказывает Вашингтон. Позиция США плюс такая же "дружба" Трампа с Польшей и Румынией, — гарантия того, что Евросовету не удастся наказать Венгрию. Москва Будапешту если и нужна, то не как защитник, а как страна, заигрывая с которой, можно получить преференции в энергетическом секторе.

Какой неоспоримый аргумент мог привести Вашингтон ради снятия вето Будапешта на заявление НАТО, сказать трудно. В июле минувшего года США изобразили "помощь" властям Венгрии, отменив распоряжением Госдепа грант в $700 тыс. на поддержку независимых медиа на стадии, когда уже были определены получатели. Сегодня такая "мелочь" вряд ли могла стать весомым доводом. Не исключено, что в ход пошли какие-нибудь посулы, связанные с политической поддержкой вокруг разбирательства по уже упоминавшейся 7-й статье Лиссабонского договора. Все-таки сегодня западные СМИ активно критикуют то, что происходит в Венгрии. И это добавляет решимости ЕС бороться с отступничеством Будапешта.

В конце августа в издании The Economist вышла, например, публикация с характерным заголовком: "Как Виктор Орбан выхолостил венгерскую демократию". В ней помимо прочего приводились данные исследования политолога из Университета Рутгерса Р. Даниэля Келемена: число венгров, проживающих в других странах ЕС, с 2010 года увеличилось на 186%. Это самый большой процентный прирост среди всех стран — членов Евросоюза. Те, кто уезжают, как правило, хорошо образованны. И, с точки зрения венгерского правительства, это, как ни парадоксально, благо. Потому что эмиграция образованных и либерально ориентированных слоев населения лишь укрепляет власть Орбана и его партии Fidesz. Официальный Будапешт может продолжать подавлять свободы внутри страны и пропагандировать что-то вроде "венгерского мира" во внешней политике.

Притом ему не хочется проблем с соседями по европейскому дому. В сентябре текущего года представителей Венгрии уже вызывали на встречу министров ЕС, посвященную процедуре по статье 7-й. В Будапеште предпочли бы, чтобы подобные инциденты сошли на нет. Как это было ранее с еще одним союзником Вашингтона — Варшавой. В отношении нее санкционная процедура бал запущена в декабре 2017-го, однако до наказания дело не дошло.

Стучать, пока не откроют

Даже если предположить, что внешнеполитический чардаш Виктора Орбана, потрепавший нервы и Киеву, и Брюсселю, уже прекратился, это вряд ли повод думать, что отношения Украины и НАТО окончательно вступили в новую фазу. И что впереди — плодотворное сотрудничество по пяти направлениям, о которых на днях сказал Дмитрий Кулеба, вице-премьер по вопросам европейской и евроатлантической интеграции. А дальше — членство в Альянсе, к несчастью недругов.

Помимо козней венгерского премьера Киеву на этом пути хватает и других проблем. Некоторые взросли на родной почве. В том же 6-м пункте подписанного в столице Украины документа, где говорится о необходимости выполнить рекомендации Венецианской комиссии, записано, что "успех реформ, включая борьбу с коррупцией, будет иметь решающее значение для создания основы для процветающей и мирной Украины, крепко встроенной среди европейских демократий, преданных общим ценностям, уважению прав человека, меньшинств и верховенства права". Коррупция — это, что называется, "любимая мозоль" Украины. Она пока что никуда не делась. В минувшем году наша страна занимала 120-ю строчку в рейтинге восприимчивости к коррупции. И если партнеры по НАТО не увидят здесь никаких изменений, о членстве в организации придется забыть.

Но даже если мы успешно разгребем наши авгиевы конюшни, это отнюдь не будет гарантией того, что завтра нас с распростертыми объятиями примут в Альянс. Так полагают те, кто знает об истории отношений Украины и НАТО не понаслышке. К примеру, Иванна Климпуш-Цинцадзе, бывший вице-премьер по вопросам европейской и евроатлантической интеграции, а ныне глава Комитета ВР по вопросам интеграции Украины с ЕС, говорит: "Мы с вами 11 лет назад подали заявку, стыдливо постучав в двери НАТО. И почему мы решили, что если будем просто сидеть и выполнять всю домашнюю работу, то двери в какой-то момент автоматически откроются и нам скажут: "О, Украина уже готова, давайте ей дадим ПДЧ". Без нашего напоминания, настаивания и работы этого никогда не произойдет".

В такой позиции куда больше здравого смысла, чем пессимизма. Украина сегодня просто вынуждена быть в хорошем смысле агрессивной в своей международной политике, чтобы иметь шанс на успех. Взаимоотношений с НАТО это касается напрямую. И Орбан здесь почти ни при чем.