Давид Черкасский: наш человек-оркестр

Название – дверь в произведение. Пусть даже в небольшое, как эта глава. Важнейшее я понял сразу, точнее, давным-давно – с первого же дня нашего знакомства и многолетней дружбы.

Главное, что Давид Черкасский был и останется с нами именно как человек-оркестр. Он – замечательный режиссер-аниматор, причем его стиль не похож ни на какой другой. Он – талант собирать вокруг себя и коллег с авторитетными именами в кинематографе, и просто сотни поклонников. Он делал это, как многолетний президент Международного фестиваля анимационных фильмов "Крок", да и в любой компании – без малейшего официоза. Он был веселым человеком, щедрым на остроумные и неожиданные шутки, в которых не было ни тени пафоса и понтов.

Творец

Давид, он же Дод, он же Яныч – создатель замечательных анимационных мультсериалов "Приключения капитана Врунгеля", "Доктор Айболит", "Остров сокровищ". Однако ограничиваться лишь этими картинами неверно. Не менее мастерски Черкасским сделаны короткие ленты, так называемые одночастевки, т.е. продолжительностью до десяти минут. Их нельзя не вспомнить, начиная с самой первой самостоятельной режиссерской работы "Тайна черного короля" (1964). Не поверите – эта картина была снята как заказная, пропагандирующая противопожарную безопасность. Потом были "Колумб причаливает к берегу" (по Ильфу и Петрову), "Мистерия-буфф" (по Маяковскому), "Короткие истории", "Волшебник Ох", "Вокруг света поневоле", "Какого рожна хочется?", и наконец – "Крылья". Об этом фильме следует сказать отдельно. Он снят, как нынче принято писать, по мотивам стихотворения Ивана Драча. Мне представляется, что эта картина недооценена и кинокритиками, и зрителями, недооценена как ироничная и вместе с тем грустная философская притча.

Откуда что пошло

Давид Янович родом из украинско-еврейской провинции, которая с конца XVIII века "совершенно случайно" совпадала с границами черты оседлости. Даже если навскидку вспомнить большинство еврейских фамилий, заканчивающихся на -ский (объективности ради – не только еврейских, но все же в основном) – Фастовский, Уманский, Белоцерковский, Томашпольский, Тульчинский – то на географической карте можно четко прочертить эту самую клятую "черту" по названиям городов и местечек.

Предки Дода обитали в Шполе Черкасской области. Когда его папа, 1899 года рождения, приехал в Киев из Шполы, он устроился работать печатником – наверное, это было еще до революции. Позднее отец стал директором типографии, а уже потом попал в Наркомюст. Судя по всему, голова у Черкасского-папы работала хорошо – он стал заместителем народного комиссара юстиции УССР. Однако оказывается, и замы наркомов обитали в коммуналках. Черкасские жили в "роскошных условиях" с пятью соседскими семьями в доме на углу Пушкинской и Прорезной. Того дома давно уже нет, на его месте стоит замечательный образчик архитектурного стиля под названием "сталинское барокко".

Потом в жизни Дода была еще одна коммуналка на улице Саксаганского, которая по-своему привлекательна для историков советского и украинского анимационного кино – ведь оттуда берет начало удивительный творческий союз режиссера Черкасского и его постоянного соавтора, художника-постановщика Радны Филипповича Сахалтуева.

У самого Давида никаких дипломов художника не было. Но не стоит видеть в нем самоучку. Учеба в Киевском инженерно-строительном институте – наверняка, чтобы успокоить родителей надежным по критериям тех времен дипломом – дал ему вполне основательную базу для будущей работы. Хотя в мультипликацию Черкасский был влюблен всегда и рисовал с юных лет, все же первое время после окончания вуза отдал заведению со строгим брендом "Проектстальконструкция".

Его приятель случайно услышал по радио о наборе творцов в новое подразделение "Киевнаучфильма" – мультипликационное, и молодой инженер-строитель со своими картинками смело пошел на студию. Пошел – и был сходу принят, обойдя многих конкурентов, включая профессиональных художников. Сам Черкасский тот свой успех объясняет просто: "Мои картинки понравились директору, который, честно говоря, сам ничего в анимации не понимал, и он взял меня на работу".

Впрочем, настоящая школа мастерства только начиналась. Сначала в Киеве – у творческих руководителей анимационного отделения, которых Давид Яныч с почтением и любовью характеризовал так: "Легенды мультипликации Ирина Борисовна Гурвич и Ипполит Андроникович Лазарчук. Очаровательные люди. Она – властная дама, он – мягкий, милый человек".

Затем – стажировка на "Союзмультфильме". Черкасский в разговорах вспоминал: "Помню, Вячеслав Котеночкин (автор "Ну, погоди!") рисовал картинки к фильму Бориса Дежкина "Необыкновенный концерт": как персонаж Гурвинек играет на трубе, потом спрыгивает, и уже – на контрабасе. Я обалдел, насколько легко, спокойно он работал. Смотрел, как завороженный! В комнате с Котеночкиным сидели еще три огромных очаровательных "зверя" мультипликации, все фронтовики. Во время перерыва они один за другим вальяжно потянулись в рюмочную, которая находилась напротив студии, выстояли очередь, выпили по стакану портвейна из автомата, и прошли в скверик, где был пруд с лебедями. Сели на лавочку и стали наблюдать за ними. Я не мог на них налюбоваться – боги! Настоящие боги!… Жаль, командировка длилась всего неделю".

Друзья и ученики

Черкасский многих "подтянул" к искусству анимации – того же Владимира Дахно, автора замечательных фильмов о козаках. Многие искренне считают себя учениками Яныча. Это и светлой памяти Александр Татарский и здравствующий Игорь Ковалев – создатели "Пластилиновой вороны", "Падал прошлогодний снег", "Обратной стороны Луны", "Следствие ведут Колобки", и жена Наталья Марченкова, и Ирина Смирнова, и Наталья Чернышева и многие другие творцы.

Отдельно надо отметить двух людей, с кем у Давида были не просто доброжелательные, а особые отношения – эти трое подпитывали друг друга творческой энергией. Не только потому, что были сопрезидентами на равных правах фестиваля "Крок", но и потому что все трое были гениями профессии – сам Давид Янович, Эдуард Назаров ("Жил-был пес", "Путешествие муравья", "Мартынко") и Юрий Норштейн ("Ежик в тумане", "Сказка сказок", "Шинель").

Особенно хочу выделить двоих его друзей, которых уже давно нет на белом свете – фотохудожника Леонида Слуцкого и выдающегося кинооператора Феликса Гилевича. Эта троица всегда покоряла киевский Дом кино своей энергетикой – ироничный Черкасский, шумный Слуцкий, прозванный де Голлем за высокий рост и длинный нос, и молчун Фил Гилевич, камерман кинофильмов "Рожденная революцией", "Короли и капуста", "Узник замка Иф".

Именно с Гилевичем Давид буквально "на коленках" совмещал в "Острове сокровищ" рисованные кадры и отснятые планы с "живыми" актерами. На коленках, потому что таких технических и финансовых условий, как у снятого в такой же гибридной технологии американского "Кролика Роджера", у Дода с Филом не было и в помине.

Мой Черкасский

Правда, нескромно так говорить? Ведь я с ним не снял ни одного фильма. Хотя потуги были, об этом позже.

Нас познакомил замечательный теледокументалист Алексей Габрилович в далекие уже 80-е годы в "покойном" Доме творчества кинематографистов в Пицунде. Скажу просто: этих двоих классных мастеров сближала любовь к женщинам. Впрочем, на эту тему особенно о Яныче и так поведано баек видимо-невидимо, поэтому повторять их не собираюсь. А что касается нас с Черкасским, то, несмотря на отдаленность жанров, в которых мы работали, каждая наша встреча, мне кажется, была в радость нам обоим. Оттого вспомню то, участником и свидетелем чего был я сам.

История первая

В 1988 году приехали мы из Москвы в Киев с премьерой художественного фильма "Абориген" успешного до сей поры режиссера Елены Николаевой. С нами был исполнитель главной роли покойный Владислав Галкин. Уже тогда его имя было на слуху – парню всего 17 лет, а за ним уже девять главных ролей в кино. Среди немногих гостей в ресторане киевского Дома кино с нами был и Дод. Юный Влад сразу прикипел к веселому и остроумному мэтру анимации. После нескольких рюмок он обращался к нему уже на ты, но с почтением: "дядя Давид". И "дядя" учил восходящую звезду жизни: "Никогда, Владик, не делай ошибки в жизни. Никогда не поступай, как я".

– А в чем твоя ошибка, дядя Давид? – энергично вопрошало молодое дарование.

– Владик, никогда не женись рано. Вот я женился рано – в 47 лет.

– Я тебя понял, дядя Давид. Не буду допускать такой ошибки, – искренне обещал Галкин, однако вскоре свое обещание забыл и женился в том же году.

История вторая

Тот же вечер за тем же столом. Давид был веселый, искрометный, и вдруг загрустил. Все сразу с вопросами: "Что случилось, Дод?". Сначала он отмалчивался, затем в его глазах появилась грусть всего еврейского народа, и он выдавил из себя: "Старость, ребята". Режиссер Лена Николаева, соответствуя своей профессии, энергично развила диалог:

– Давид, не надо ля-ля, я хоть первый раз в Киеве и в первый раз в вашем Доме кино, но отлично вижу – ни одна юбка мимо тебя не проскочит.

– Старость, Лена, старость, – гнул свою линию Черкасский .

– Тогда объясни мне, что такое старость! – завелась Николаева еще круче.

И Яныч в ответ выдал шедевр:

История третья

Она произошла через несколько лет после предыдущих двух. Я с женой, киноактрисой Оксаной Григорович-Барской и с нашими друзьями на какой-то праздник "поводили козу" по ресторанам центра Киева, и под занавес по традиции оказались в ресторане "Вавилон" Дома кино. Пустой зал, лишь за одним столиком сидит Давид Янович и дама его любимого формата – "рубенсовского" типажа и непременно возраста между 30 и 40 годами.

Увидев нас, Давид как-то стремительно оставил свою спутницу и сел за наш столик. Он начал темпераментно рассказывать о своей новой знакомой, мол, недавно познакомились, "шикарная" (его любимая характеристика), еще не меньше пяти минут воспевал ее прелести, после чего неожиданно умолк и лишь после мхатовской паузы добавил: "Не получилось…"

Что объединяет все эти истории? Что великолепно украшает Черкасского как человека? Его САМОИРОНИЯ!

…Как понимать нашу творческую жизнь?

Она есть кладбище наших творческих замыслов. Многие жестко высказывались после кончины Давида Черкасского – это же надо родной стране накопить столько долларовых миллиардеров и миллионеров и при том не дать возможности такому Художнику творить! И для подобных нелицеприятных слов есть основания.

Много лет, начиная с 1992 года, Черкасский пытался завершить свой очередной мультсериал "Безумные макароны, или Ошибка профессора Бугенсберга". Так и не сложилось. В 2017 году я наконец-то предложил Давиду Яновичу совместный проект – документальную полнометражную комедию с анимационными фрагментами "Лобановский, Блохин и другие в неслужебных отчетах майора КГБ", этакий околофутбольный экранный Декамерон. Мы успешно прошли конкурс Госкино Украины. Но продюсеры поменяли тему на более простую, зато не столь затратную.

Думаете, Яныч унывал и в первом, и во втором случае? Тогда он не был бы Давидом Черкасским – раблезианцем, интеллектуалом, самоироничным Художником. Именно таким мы будем помнить его всегда.

Первоисточник.

Публикуется с согласия автора.