Атака дронов. Станут ли БПЛА силой, которая изменит правила игры — как первые танки и самолеты

Военный обозреватель Фокуса Игаль Левин перевел актуальные размышления Сета Дж. Францмана о том, какие изменения в современные войны вносит использование БПЛА и о том, почему глядя на дрон, каждый видит что-то свое — как во время теста Роршарха.

От сектора Газа до Нагорного Карабаха

Дроны все больше трансформируют войну. Их использование в качестве тактического и стратегического оружия имеет долгосрочные последствия для политики. Например, использование беспилотных летательных аппаратов MQ-1 Predator и MQ-9 Reaper помогло определить роль США в Афганистане, чье участие в конфликте, по всей видимости, сейчас подходит к концу. 

В то же время Иран теперь экспортирует дроны-камикадзе и слежку своим прокси и союзникам в Йемене, Ираке, Сирии и Ливане. Проиранские ополченцы с помощью беспилотников атакуют силы США в Ираке. Все это показывает, как беспилотные летательные аппараты становятся доминирующим фактором во многих конфликтах: от столкновений в секторе Газа до Нагорного Карабаха.

Широкое использование дронов на войне и развитие рынка военных дронов привело к созданию системы альянсов дронов. Во многом это похоже на то, как американские и советские военные технологии экспортировались их союзникам во время холодной войны. Сегодня разница заключается в том, что рост сверхдержав дронов в значительной степени произошел в тени победы США в холодной войне. Это означает, что Соединенные Штаты стали в 1990-х годах глобальным гегемоном, выступающим за новый мировой порядок. 

Этот мировой порядок, в частности, был сформирован войнами американских дронов. Соединенные Штаты использовали дроны во время войны в Персидском заливе, затем на Балканах и во время войны с терроризмом. 

Однако использование этого оружия изменило американский способ ведения войны. Нежелание США задействовать свои войска в наземных операциях (в частности, из-за- страха потерь внутри личного состава) обусловило широкое использование беспилотников. В то же время разногласия, возникшие из-за целенаправленных ударов дронов и убийств, заставили Соединенные Штаты с осторожностью относиться к экспорту своей новой смертоносной технологии. Они научились убивать врага с помощью дронов, но не хотели, чтобы другие умели делать то же самое.

В результате через тридцать лет после окончания холодной войны появилась группа восходящих держав, которые использовали дроны в боевых действиях. Турция задействовала свои беспилотники, чтобы создать сферу влияния в Сирии, Ираке, Катаре и Ливии. Китай также заполнял вакуум, продавая свои беспилотники CH-4B и Wing Loon там, где США не имели влияния — то есть Ираку, Иордании, Саудовской Аравии, ОАЭ и Пакистану. 

Китайские дроны расправляли свои крылья по Азии и Ближнему Востоку. Тем временем Соединенные Штаты продолжали оставаться партнером по дронам для традиционных союзников, таких как Австралия, Япония, Южная Корея и европейские страны НАТО. Израиль, напротив, продавал платформы по всей Южной Америке, Африке, Европе и Азии. Турция и Иран использовали свои дроны для демонстрации силы.

Технологии иранских дронов экспортируются хуситам в Йемене, проиранским ополченцам в Ираке, а также ХАМАСу и Хезболле. ХАМАС использовал беспилотники иранского типа во время недавних столкновений с Израилем в мае. Против Саудовской Аравии еженедельно используются беспилотники хуситов. Связанные с Ираном дроны атаковали объекты США в Ираке.

Экспорт БПЛА создал новые альянсы дронов, обозначив влияние различных стран. 

Войны дронов: новые правила игры и ложные надежды

По мере столкновения стран и группировок различные системы дронов прошли свои первые испытания на полях сражений. Результаты можно увидеть как минимум в одиннадцати настоящих "войнах дронов". Они сформировали как траекторию беспилотных летательных аппаратов, так и их будущее. В уже состоявшихся войнах дронов результаты демонстрируют неоднозначный успех.

Израиль успешно использовал беспилотные летательные аппараты против террористов с 1980-х по 2020-е годы. Они стали основой израильской системы наблюдения и нанесения точных ударов. Небо над границами Израиля кишит множеством БПЛА, а израильские солдаты имеют под рукой огромное количество беспилотного оружия. Израиль также стал пионером в области противовоздушной обороны, создав знаменитый "Железный купол" — чтобы, в числе прочего, противостоять угрозам дронов. 

Израильские компании, такие как Rafael, также создают сети, которые позволяют беспилотным летательным аппаратам работать автономно вместе с беспилотными наземными роботами, при этом солдаты используют компьютер типа "наведи и щелкни" для управления машинами. Представьте себе дрон и собаку-робота, которые входят в здание, занятое террористами, и картографируют все помещение для спецназа — накануне рейда.

Войны дронов показали, что дроны могут не только изменить правила игры, но и дать ложную надежду. Хотя они предоставляют странам множество возможностей, они не одерживают победу в одиночку, потому что они развертываются и с другими военными частями. Редко когда можно построить целую кампанию только вокруг дронов вместо того, чтобы использовать их для повышения уровня разведки во время войны, преследования врагов или проведения точечных атак. Дроны не могут нести много оружия, поэтому они не могут уничтожать врагов. Вначале, обнаружив БПЛА, враги приходят в замешательство и пугаются невидимых гудящих в воздухе роботов. Но со временем они приходят к пониманию, что дроны будут только следить за ними — и находят способы обойти слежку. Так, например, террористы ИГИЛ проложили сеть туннелей под землей, чтобы избежать наблюдения с дронов.

Самый важный вопрос для военных заключается в том, являются ли дроны просто летающей платформой с надстройками типа камер, или это своего рода крылатые ракеты. Станут ли военные кампании теперь строиться вокруг использования дронов, которые можно вызвать на поле боя? Станут ли дроны своеобразной новой силой, какой в свое время были первые танки или самолеты? 

Дроны — это возможность для бедных стран, повстанцев или боевиков мгновенно создать воздушные силы. Могущественным странам они могут позволить вести войну, не ступая на вражескую землю — и таким образом избежать жертв. Между этими двумя крайностями находится способ интеграции дронов в вооруженные силы. По мере того, как армии приобретают все больше тактических, мобильных и одновременно все более габаритных дронов, которые действуют как самолеты, мощь дронов будет ощущаться все больше. Такие концепции, как "рой" и "верный ведомый", или использование дронов для транспортировки снаряжения — это все еще концепты будущего, хотя многие страны прорабатывают их уже больше десятка лет. Стелс-дроны будут иметь решающее значение в войнах между могущественными странами. Пусть даже равные страны и редко ведут войны друг с другом с помощью дронов.

Все это приводит нас к вопросам о видении будущего войны с использованием дронов.

Ошибся ли Илон Маск?

"Эра истребителей прошла", — сказал Илон Маск на симпозиуме Air Warfare в 2020 году. Основатель SpaceX, который также был пионером Tesla, предсказал, что будущее за беспилотными полетами. Беседуя с генерал-лейтенантом ВВС Джоном Томпсоном, Маск утверждал, что если выставить истребитель F-35 против истребителя-беспилотника с усиленной автономностью, то у самолета F-35 не будет никаких шансов. Справедливо ли это утверждение? Ключевым вопросом здесь является автономия. 

Дуэль дрона и пилотируемого человеком реактивного истребителя F-35 по-прежнему остается противостоянием между людьми. В настоящее время нет истребителя-беспилотника, который мог бы противостоять истребителю F-35, и он не был бы "автономным" в принятии собственных решений. Но Маск был прав, предсказывая будущее.

В то время как многие предсказывают конец пилотируемой авиации, командиры дронов в США и других странах чаще говорят о мире, в котором пилотируемые и беспилотные самолеты летают вместе. Это то, что на самом деле делают крупные державы, вместо того, чтобы создавать целые отрядов дронов — как танковые армады во время Второй мировой войны. Не существует теории "блицкрига дронов", когда дроны подавляют врага и полностью доминируют в воздухе. Единственным исключением было нападение Ирана на Саудовскую Аравию и Ливию. Командиры США считают, что дроны коренным образом преобразуют поле боя и уже обеспечивают точность, выносливость и детальное наблюдение. При этом ими можно пожертвовать, а пилотами — нельзя.

При рассмотрении дронов возникает своего рода эффект Расемона, когда каждый, кто их видит, представляет что-то свое. Одни видят роботов-убийц, другие — уникальную платформу, которая может спасти жизни на войне, не подвергая опасности пилотов и обеспечивая возможность отслеживания и управления точными ударами. Пилоты могут бояться потерять работу, в то время как солдаты на земле могут запросить больше прямой трансляции для своих тактических планшетов — чтобы они могли видеть то, что видят дроны.

По словам Илона Маска, война с использованием дронов — это будущее, но американские эксперты ВВС более осторожны. В своей статье для Tomorrowʼs Air Force в 2013 году Джеффри Смит, тогдашний командир и декан Школы перспективных исследований в области авиации и космонавтики на базе ВВС Максвелл, отметил, что хотя в прошлом самолеты были разделены на типы, такие как истребители и бомбардировщики, новые миссии для дронов уже не будут базироваться на таком делении.

"Этот переход будет трудным, поскольку сама природа ВВС всегда заключалась в том, чтобы сосредоточиться на конвенциональных самолетах", — отмечает Смит.

Как показали бои в Идлибе, Персидском заливе, Сирии и Ливии, времена меняются. Началась гонка за то, чтобы сделать дроны более автономными и добавить в их системы наведения искусственный интеллект. Соревнование также идет за то, чтобы обеспечить лучшую противовоздушную оборону наземным подразделениям, таким как объекты в Ираке и Персидском заливе, чтобы противостоять угрозам дронов, исходящим из Ирана и других прокси и боевиков в регионе.

Об авторе

Сет Дж. Францман — журналист из Иерусалима, доктор философии. из Еврейского университета в Иерусалиме. Он является исполнительным директором Ближневосточного центра отчетности и анализа и научным сотрудником Middle East Forum. Автором книги "После ИГИЛ: Америка, Иран и борьба за Ближний Восток" (готовится к публикации).