На пороге новой эры воздушной войны. Как ПВО Украины меняет военные доктрины Запада

Успех Украины в борьбе за свое небо переворачивает с ног на голову парадигму воздушной мощи Запада, предлагая альтернативу господству в воздухе – закрытое небо. Несмотря на наличие одних из самых крупных и технологически сложных военно-воздушных сил в мире, России не удалось установить господство в воздушном пространстве над Украиной. Это удивило и озадачило многих западных аналитиков, что свидетельствует скорее об их близорукости.

Фокус перевел новый текст Максимилиана К. Бремера и Келли А. Гриеко, посвященный роли ПВО в современной войне.

Отрицание отрицания: почему успехи ПВО Украины должны встревожить Запад

Западные военно-воздушные силы все еще следуют по пути, который указали итальянский генерал Джулио Дуэ, бригадный генерал ВВС армии США Билли Митчелл и маршал авиации Королевских ВВС Хью Тренчард. Эти отцы-основатели теории воздушной мощи выступали за победу и сохранение "контроля над небом", которое в современной доктрине известно как "превосходство в воздухе". Дуэ считал, что "господствовать в воздухе означает мешать врагу летать, сохраняя при этом возможность летать самому". Это понимание было основано на популярной концепции Альфреда Тайера Мэхэна о господстве над морем, где конечной целью является поиск и уничтожение флота противника в решающем сражении.

Столетие спустя это видение по-прежнему прочно укоренено в доктрине и этике западных военно-воздушных сил. Но воздушная война в Украине, где ни одна из сторон полностью не контролирует небо, говорит о том, что препятствование господству в воздухе иногда является более разумной оперативной целью, чем попытка его завоевания.

Руководители ВВС США и аналитики обороны признают, что Соединенные Штаты больше не могут принимать господство в воздухе как нечто само собой разумеющееся. Но их решения сводятся к поиску технологической альтернативы, которая так или иначе сможет его гарантировать. Война в Украине показывает, что вместо этого ВВС должны сосредоточиться на закрытии неба для противника.

Переосмысление Корбетта как теоретика воздушной мощи

Пересматривая подход США к воздушной мощи, экспертам стоит обратиться к современнику Мэхэна, британскому военно-морскому теоретику сэру Джулиану Корбетту. Он скептически относился к полному господству над морем, утверждая, что "наиболее распространенная ситуация в морской войне – это ситуация, когда ни одна из сторон не обладает господством". Корбетт выступал за относительную, а не абсолютную трактовку господства над морем, призывая к "рабочему превосходству", ограниченному во времени или пространстве – то есть контролю над морем в современном понимании.

Аналогичным образом, абсолютное господство в небе, к которому призывал Дуэ, остается желательным, но воздушные силы могут обойтись более ограниченным контролем воздушного пространства или временным и локализованным превосходством в воздухе.

По мнению Корбетта, следствием контроля над морем становится закрытое море. Если военно-морской флот недостаточно силен, чтобы получить в свое распоряжение все море, он все равно может попытаться ограничить или лишить другую сторону возможности использовать морское пространство.

Корбетт называл эту концепцию "оспариванием господства", предлагая два основных метода: "активный флот" и "мелкие контратаки".

При активной обороне небольшой флот может избежать сражения, при этом оставаясь инициативным и маневренным. "Идея заключается в том, чтобы оспаривать господство, преследуя противника в любом месте и в любой [подходящий] момент… и мешать противнику осуществлять господство, постоянно отвлекая его внимание". Кроме того, небольшой флот может проводить незначительные контратаки или удары, чтобы попытаться вывести из строя незащищенные корабли.

Концепция Корбетта на практике: мастер-класс Украины

Стратегия Корбетта применима и для авиации. Чтобы поддерживать свою ПВО в активном состоянии, Украина использует мобильность и рассредоточение. Благодаря мобильным зенитно-ракетных комплексов советского производства времен холодной войны украинские защитники на земле держат российские самолеты на расстоянии и под постоянной угрозой. Для этого они используют системы большой дальности С-300, средней дальности ЗРК "Бук" и малой дальности ЗРК "Оса". Прибегая к рассредоточению и мобильности, как советовал Корбетт, украинские защитники применяют тактику "стреляй и убегай", выпуская свои ракеты и быстро удаляясь от места запуска.

"Украинцы очень ловко используют ПВО как ближнего, так и дальнего радиуса действия, – заключил высокопоставленный представитель Пентагона. – Они доказали, что очень эффективно перемещают эти средства, чтобы защитить их".

Зенитно-ракетные комплексы Украины, установленные на гусеничных машинах, являются легко ускользающими целями. Учитывая опасность полетов над Украиной, Россия в основном использует датчики дальнего действия для поиска радиолокационных целей, а это увеличивает время, необходимое для поражения мобильных систем Украины. После обстрела обороняющаяся сторона может выключить радар, собраться и спрятаться на местности – в лесах, зданиях и т.д. Во время войны в Персидском заливе в 1991 году коалиция во главе с США охотилась за иракскими ракетами Scud, установленными на грузовиках. Но даже обладая господством в воздухе, она так и не добилась ни одного подтвержденного поражения. В небе над Украиной российские самолеты становятся не только охотниками, но и жертвами, что еще больше усложняет их задачи.

• Между российскими самолетами и украинскими ПВО идет жестокая игра в "кошки-мышки". Разведывательный сайт Oryx сообщает, что с начала войны было уничтожено 96 российских летательных аппаратов, включая по меньшей мере девять Су-34 и один Су-35 – аналоги американских F-15.
• Украина начала войну с 250 пусковых установок С-300, но 11 недель спустя россиянам удалось вывести из строя только 24 из них, как подтверждает Oryx с помощью фотографий и видео.

Учитывая, насколько осторожно украинские официальные лица делятся информацией о своих потерях, сложно делать выводы на основе нашей ограниченной информации. Тем не менее, доступные цифры подтверждают, что россиянам удалось уничтожить лишь небольшую и не столь важную часть ПВО. Лучшее тому доказательство – поведение самой России. Как заявил высокопоставленный представитель Пентагона: "Одна из причин, по которой мы знаем… [что ПВО Украины] работает, в том, что мы продолжаем наблюдать, как русские вообще опасаются заходить в воздушное пространство Украины, а если и заходят, то ненадолго… Я думаю… это говорит о многом…".

В редких случаях, когда российские самолеты и бомбардировщики залетают в воздушное пространство Украины, они обычно летят низко над землей, чтобы избежать обнаружения радарами. Но решение одной проблемы создает другую – такая тактика приводит российские самолеты в зону досягаемости зенитной артиллерии Украины и тысяч переносных зенитных ракетных комплексов, включая американские "Стингеры". Украинские защитники пользуются своими преимуществами – в частности, хорошим знанием местности.

"Мы спрятаны на знакомой местности, а он открыт на незнакомой, – писал Корбетт. – Мы можем расставлять ловушки и готовить сюрпризы, контратакуя, когда он наиболее уязвим".

Украина описывает свою стратегию ПВО именно в таких терминах – заманивание российских самолетов в ловушки украинской ПВО.

"Украина эффективно действует в небе, потому что мы действуем на своей земле, – заявил Юрий Игнат, пресс-секретарь украинских ВВС. – Враг, влетающий в наше воздушное пространство, попадает в зону действия наших систем ПВО".

Даже если Украина не может обеспечить себе господство в воздухе, она не дает его достичь и русским. Пока Украина будет поддерживать противовоздушную оборону, она будет постоянно отвлекать внимание России – одной только угрозы наведения на цель и нанесения ударов достаточно, чтобы лишить российские самолеты возможности использовать воздушное пространство.

Новая эра воздушной войны. Почему успехи ПВО Украины важны для анализа

В этом отношении воздушная война в Украине представляет собой скорее правило, чем исключение. Она дает возможность заглянуть в будущее воздушной войны, в которой средние государства, не говоря уже о великих державах, будут все чаще контролировать и закрывать небо для американских и других западных ВВС.

Глобальное распространение современных, высокомобильных зенитных ракет большой дальности, переносных зенитно-ракетных комплексов и боеприпасов скрытного базирования – наряду с продолжающимся развитием сетевых беспилотных систем, робототехники двойного назначения, сенсоров и современных материалов – приводит к тому, что возможности, необходимые для оспаривания контроля над воздушным пространством, оказываются в руках все большего числа противников.

Например, Иран успешно использовал боевые дроны, крылатые ракеты наземного базирования и высокоточные баллистические ракеты малой дальности против ИГИЛ в Сирии, нефтяных объектов Саудовской Аравии и авиабазы США в Ираке. Аналогичным образом, в нагорно-карабахском конфликте Азербайджан комбинировал боевые дроны с барражирующими боеприпасами и высокоточной артиллерией для блокирования армянских сил и даже использовал баллистическую ракету LORA израильского производства для поражения моста, соединяющего Армению с Карабахом.

Малые и средние государства, наблюдающие за этими событиями, наверняка обратили внимание на эти возможности и не упустят шанса также обзавестись ими. Все это ведет нас в эпоху роботизированных военно-воздушных сил с возможностями нанесения точных ударов – эффективных и при этом менее дорогостоящих, чем традиционные пилотируемые боевые самолеты.

В прошлом финансовые, организационные, технологические и научные препятствия ограничивали развитие и применение авиации крупными державами. Однако сегодня демократизация технологий – снижение стоимости вычислительных мощностей и глобальное распространение Интернета, а также двойное назначение многих старых и новых технологий – делает дешевые, но эффективные роботизированные воздушные силы доступными для очень широкого круга государств.

К сожалению, Запад оказался по другую сторону прогресса, развивая дорогостоящие и высокотехнологичные истребители нового поколения и стелс-бомбардировщики для нанесения ударов вглубь территории противника. Стратегия "пристрелить лучника" в стиле Дуэ не выдержала испытания временем.

Следующие поколения американских военных самолетов в среднем обходятся в два с половиной раза дороже, чем предшественники. F-22 Raptor стоит около 250 миллионов долларов за штуку, что намного больше, чем предыдущий F-15 Eagle стоимостью 65 миллионов долларов: подорожание составило почти 400%.

В результате американские военные самолеты стали более мощными, но общий размер флота уменьшился. Почти четыре десятилетия назад Норман Огастин, бывший заместитель министра армии, язвительно заметил: "В 2054 году всего оборонного бюджета хватит на один-единственный самолет. Этот самолет будет использоваться ВВС и ВМС по три с половиной в неделю, за исключением високосного года, когда он будет предоставлен в распоряжение морской пехоты на один дополнительный день".

В конфликте великих держав Соединенным Штатам не хватит превосходства в количестве (массе) самолетов, чтобы выиграть долгую и разрушительную войну на истощение.

В поисках новой парадигмы

Как отметил Томас Кун в своей классической работе "Структура научных революций", по мере изменения мира существующая парадигма – или набор основополагающих убеждений – может перестать соответствовать наблюдаемой реальности. Когда это происходит, под вопросом оказывается сама парадигма, и необходимо создать ей альтернативу. Западная парадигма воздушной мощи с ее абсолютным требованием контролировать воздушное пространство с помощью пилотируемых самолетов больше не соответствует действительности. ВВС США должны срочно отреагировать на смену парадигмы.

Конечно, высшее руководство ВВС уже много лет предупреждает, что неоспоримое господство в небе, которым Соединенные Штаты наслаждались в эпоху своего превосходства, подходит к концу.

"Меня очень тревожит идея полного и постоянного господства в воздухе, – сказал недавно генерал-лейтенант С. Клинтон Хинот, заместитель начальника штаба по стратегии, интеграции и соответствию требованиям. – Я не считаю [это] необходимостью, к которой стоит стремиться". Признавая, что господство в воздухе больше недостижимо в крупномасштабных боях, ВВС вместо этого стремятся к "временным окнам превосходства", или воздушному эквиваленту временного и локального корбеттовского контроля над морем.

Для достижения этой цели ВВС хотят увеличить инвестиции в программу истребителей следующего поколения Air Dominance – интегрированную систему пилотируемых самолетов, беспилотников и других передовых возможностей. Каждый пилотируемый самолет шестого поколения будет стоить "несколько" сотен миллионов долларов. Целью программы является способность проникать через передовые системы противовоздушной обороны противника и наносить удары по воздушным и наземным целям в глубине вражеской территории для достижения господства в воздухе и облегчения непосредственной воздушной поддержки наземных сил. Конечно, Корбетт никогда бы не посоветовал использовать небольшой, дорогой и высокотехнологичный флот для противодействия превосходящей массе противника. Проще говоря, ВВС до сих пор не полностью усвоили учение Корбетта.

Существующие оперативные концепции ВВС и приоритеты закупок также упускают из виду то, как закрытие воздушного пространства может дополнить контроль над ним. Хинот определяет задачу ВВС так: "Мы прорвемся в эти спорные зоны и создадим эффект господства в воздухе".

Но проникновение в оспариваемое воздушное пространство – это только часть задачи, и, возможно, даже не самая важная. Другая задача – лишить противника аналогичных преимуществ. Как утверждают Гарри Халем и Эйк Фрейманн, "без контроля над воздушным пространством … Китай будет неспособен осуществить практически любой агрессивный план против Тайваня".

Вместо того чтобы близоруко стремиться прорвать "пузырь" вражеской системы A2/AD, ВВС лучше использовать преимущество обороняющейся стороны в небе. Приняв стратегию закрытого неба, ВВС должны стремиться к тому, чтобы затруднить и удорожить для Китая или России быстрый захват территории. Это требует изменения парадигмы мышления американских ВВС.

Меняться или проиграть

ВВС США должны смириться с этим изменением парадигмы, приняв две идеи.

Во-первых, стоит "открыть диафрагму" стратегии и доктрины воздушных сил, чтобы адекватно отреагировать на распространение роботизированных воздушных сил и возможностей нанесения точных ударов. ВВС должны поставить задачу "закрытого неба" в один ряд с задачей господства в воздухе. Для этого потребуется ускорить переход к беспилотным и автономным системам и тактике "роя" с тысячами дешевых маленьких беспилотников.

Пришло время отказаться от немногочисленных и совершенных высококлассных истребителей и бомбардировщиков, которым ВВС по-прежнему отдают предпочтение. Таким образом, стратегия закрытого неба потребует масштабных изменений в ВВС, которые остаются верными культуре пилотов-истребителей и представлению о пилотируемых самолетах как основе любой операции.

Вместо небольшого количества больших, изысканных и труднозаменяемых пилотируемых платформ, стратегия закрытого неба требует сочетания пилотируемых самолетов и большого количества меньших, более дешевых, беспилотных самолетов и ракет.

Закрытие воздушного пространства предполагает использование достаточно большого количества небольших, дешевых и распределенных вооружений, способных выдержать первые воздушные и ракетные удары противника и сохранить воздушное пространство под контролем. Возвращение количественных показателей станет возможным благодаря тому, что беспилотные системы стоят в разы меньше пилотируемых самолетов, а современное производство еще больше снизит стоимость и скорость их изготовления.

Министр ВВС Фрэнк Кендалл уже признал эту реальность, заявив: "Чтобы получить достаточно массовые ВВС, мы должны внедрить некоторые дешевые платформы". Он предлагает объединить недорогие беспилотные платформы с более дорогими пилотируемыми самолетами, а также поручить одному пилоту управлять несколькими беспилотниками. Теперь ВВС США необходимо сделать следующий шаг, доверив беспилотным системам задания, выходящими за рамки роли верных помощников высококлассных пилотируемых самолетов.

Наконец, принятие новой парадигмы требует пересмотра Ки-уэстского соглашения о роли и миссии ВВС. В частности, нужно пересмотреть, какие виды войск должны нести ответственность за противовоздушную оборону, а также владеть ракетами Patriot и Terminal High Altitude Area Defense.

Отчасти причина, по которой ВВС продолжают отдавать приоритет превосходству в воздухе и наступательным ударным миссиям, заключается в бюрократии, ведь основную ответственность за противовоздушную оборону несут другие виды войск. Учитывая ключевую роль противовоздушной обороны и закрытия воздушного пространства, ВВС должны сосредоточиться на защите наземных сил, а не на закрытии неба. Альтернатива заключается в том, чтобы ВВС продолжали приобретать немногочисленные и высокотехнологичные средства для проведения миссий в глубине территории противника, не обращая внимания на показатели стоимости и эффективности.

Как бы кому ни хотелось остаться верным парадигме Дуэ, будущее воздушных войн – это закрытое небо.

Об авторах

Максимилиан К. Бремер – полковник ВВС США, директор отдела специальных программ Транспортного командования ВВС США.

Келли А. Гриеко – старший научный сотрудник-резидент New American Engagement Initiative. Центра стратегии и безопасности имени Скоукрофта Атлантического совета.