Павел Лакийчук: "После Чернобаевки и Мелитополя следующий — Джанкой"

В Херсонской области несколько дней идут тяжелые бои, Вооруженные силы Украины продолжают наступление. Об этом говорится в материалах британской и американской разведки. Об этом говорят и украинские военные. Они констатируют: за последнюю неделю значительно повреждены все три моста, соединяющие левый и правый берега Днепра возле Херсона, в частности — Антоновский мост.

Кроме того, несколько дней назад были повреждены железнодорожные пути около Мелитополя в Запорожской области, которые использовались оккупантами для перевозки военной техники и личного состава в направлении Васильевки и Токмака. Эксперты объясняют успехи ВСУ поступлением нового западного оружия и применением новой стратегии. И если сейчас полыхает в Херсонской и Запорожской областях, то не исключено, что скоро будет горячо и в оккупированном Крыму.

"Из-за значительно поврежденных мостов враг может на Херсонщине оказаться в окружении"

Сейчас часто можно слышать о вероятном освобождении оккупированных РФ территорий, в частности, Херсонской области. Какая сейчас там ситуация?

— Нельзя рассматривать этот участок фронта отдельно от общей ситуации. Понятно, что россияне от своих замыслов не отказались, а основное направление удара – северодонецкое. Там с трех сторон они пробуют вести наступление. Но в то же время мы видим контрнаступление Вооруженных сил Украины – наращивание мощностей привело к тому, что россиянам пришлось принять неудобную позу. Ибо для наступления на Бахмут – Краматорск – Славянск им крайне необходимы резервы, на юге у них намечается большая дыра. Но и резервов у них очень мало. И это главное украинское преимущество.

В военной теории это называется — овладеть инициативой. Я обычно боюсь использовать этот термин, но сейчас выглядит все так, что мы перехватываем инициативу. И об этом свидетельствуют происходящее на фронте движение. Россия не может диктовать свою повестку дня – сконцентрировать усилия на основном направлении. В результате и на юге, и на востоке Украины ситуация улучшается для нас. Поэтому мы можем говорить о возможном наступлении на херсонском направлении.

При каких условиях Украина может получить преимущество на Херсонщине?

— Если говорить о Херсоне – Каховке, то нужно говорить о тактических приемах, которые будут применяться. Но к ним можно переходить через стратегию, оперативный уровень.

С получением ВСУ тяжелой артиллерии, реактивных систем залпового огня дальнего действия характер войны изменился. Когда россияне пробивали нашу оборону на северодонецком направлении, их тактика базировалась на стратегиях Второй мировой войны. А именно, когда огневой вал, артподготовка по первой линии обеспечивала продвижение войск. В известной степени мы смогли нейтрализовать эту угрозу путем нанесения поражения вглубь обороны противника, в их боевые порядки на оперативную глубину, уничтожая составы, командные пункты, логистические узлы. Поэтому предварительно выбранная россиянами тактика рассыпается.

То же происходит и на юге. Наши войска применяют нетипичную для постсоветских армий тактику – поражение важных логистических узлов противника во всю глубину оперативного построения. Такому нас не учили. У тех, кто сейчас командует войсками, уже есть новый опыт. В конечном итоге эта стратегия должна привести к тому, что произошло на севере Украины, когда россияне посыпались. И все потому, что мы смогли разрушить их логистические цепочки – они потеряли тыловое довольствие, поэтому вынуждены были бежать.

На юге с помощью HIMARS и беспилотников фактически разрушается система тыла, и если так будет продолжаться, если россияне не придумают какие-нибудь способы восстановления, то им ничего не останется, как уйти.

Что касается ситуации вокруг Херсона, Каховки, в частности Каховской ГЭС. Херсон на правом берегу Днепра, тыловые базы противника – на левом. Водная преграда – это хорошо, когда она впереди, она сдерживает наступление противника. А в данном случае эта российская группировка, направленная на Николаев, захватила большой плацдарм, а река осталась позади. С одной стороны, это хорошо – пространство для наступления и цепи обеспечения. С другой стороны, плохо – для обороны страшно, они фактически прижаты к реке. Если разрушить или повредить мосты и увеличить влияние на ключевые точки, враг может оказаться в окружении.

Почему до сих пор окончательно не разрушен Антоновский автомобильный мост?

— Знаете, у нас все говорят: будем уничтожать Крымский мост. На самом деле разрушить мост – не столь простая задача, ведь каждый из них – сложное гидротехническое сооружение, которое строится с большим запасом прочности. Если говорить о том, как наши саперы уничтожают мост между Рубежным и Северодонецком, а это небольшой мост по сравнению с Антоновским, можно вспомнить, что им понадобилось три тонны тротила, чтобы его взорвать.

То есть, бомбардировкой мост разрушить очень сложно. А то, что мост значительно повредили, мы видим благодаря "товарищам коллаборантам", которые снимали эти повреждения на видео. Также ВСУ продемонстрировали, что мост находится под их огневым контролем, и при необходимости все возможно.

Вопрос в том, находит ли командование целесообразным уничтожение этого моста или расположенного рядом с ним железнодорожного. Нам ведь тоже нужно наступать, и мосты будут нужны. То же касается дамбы Каховской ГЭС. Это сложное и опасное сооружение. Мы все помним историю Второй мировой, когда энкаведисты разрушили дамбу ДнепроГЭСа, и погибло много людей. Но дамба состоит из множества участков. И украинская армия уже проверила, что можно разрушить один из участков, который представляет собой мост, не повредив дамбу.

Когда?

— В ближайший месяц. В советское время нас учили одной стратегии применения войск при наступлении. Как в кино о маршале Георгии Жукове, когда на Курской дуге продолжалась артиллерийская подготовка в течение трех суток – летели все боеприпасы, которые были наскладированы в течение нескольких месяцев, а затем пошли танки и пехота. Сейчас применяется совсем другая тактика ведения боевых действий. Вполне возможно, что это наступление уже идет. Все происходит по нарастающей, не совсем заметно для наблюдателей. И я верю, что скоро Херсон будет наш.

То есть, речь об освобождении территорий на правом берегу Днепра?

— Начинаем с правого… Дело в том, что и в Запорожской области у наших есть успехи. Речь и об ударах в сторону Мелитополя. Это говорит о том, что разговоры о наступлении на Херсон – это может быть и отвлекающий маневр. Украинская армия просто пытается рассечь российскую группировку сил, которая формируется из двух потоков: крымского – западного, и, грубо говоря, восточного – из-под Ростова. И рассечь этот крымский коридор – тоже очень важная стратегическая цель. И в конце концов так и будет рано или поздно. А пока для россиян пусть будет загадкой направление главного удара – во фланг на Херсон или фронтальный удар на Мелитополь.

"Основной трафик боеприпасов в Крым осуществляется десантными кораблями Черноморского флота"

Накануне 24 февраля говорили о значительном сосредоточении сил в Крыму. Какие силы там РФ имеет для подкрепления?

— Крым сейчас выступает скорее транзитным звеном для продвижения сил противника из материковой части. Конечно, и сейчас идет формирование и переформирование обескровленных батальонных групп тех штатных частей, которые были в Крыму – речь идет о 810-й и 126-й бригадах.

Даже были такие сообщения, правда, за достоверность их я не ручаюсь, что в 810-й севастопольской бригаде морской пехоты рассматривался вопрос о формировании трех батальонно тактических групп (БТГ) на базе бригады.

Это свидетельствует о том, что россияне пытаются сформировать фиктивные БТГ – в привычных условиях бригада выставляет одну БТГ для ведения боевых действий, вторая формируется в расположении и готова к ротации с первой. Если бригада отправляет сразу две БТГ на фронт, значит, в пункте постоянной дислокации остались только калеки и поломанная техника. Если три – ни одна из них не будет сформирована полноценно.

Думаю, с бригадой береговой обороны ситуация примерно такая же. Насколько я знаю, в пункте постоянной дислокации никого и нет. Резервов у них не хватает. Техника, накопленная на Донузлаве в пункте мобилизационного развертывания, в значительной степени уже переправлена на Херсонщину, в Запорожскую область, и там применяется.

Снова вспомним про Крымский мост. Есть мнение, если мы ударим по нему, разрушим, то снабжение прекратится. Основной трафик боеприпасов, материально-технического обеспечения осуществляется десантными кораблями Черноморского флота, транспортными кораблями. Как будто незаметно, осуществляется перевозка значительного количества военных грузов. Также для этого используется Симферопольский аэропорт. Он превратился в крупную транспортную авиабазу, через которую осуществляются перевозки наиболее оперативных грузов.

Какие силы РФ сейчас сосредоточены в Крыму?

— Сложно сказать. Подразделения береговых войск почти полностью задействованы в боевых действиях на Херсонском и Николаевском направлениях. И оценивать по тому составу, который в пунктах постоянной дислокации, это будет не совсем научно.

Была информация, что Россия передислоцировала значительное количество кораблей из Севастополя в Новороссийск (Краснодарский край). Сколько их и по какой причине их переместили?

— После поражения крейсера "Москва", судна "Василий Бех", "вышек Бойко" и возвращения острова Змеиный российская группировка кораблей переместилась ближе к берегам Крыма. Это можно уже наверняка утверждать, потому что прошло достаточно времени для анализа.

Что касается перебазирования кораблей в Новороссийск, то устойчивой тенденции я пока не вижу. Сейчас трудно сказать, с чем связаны указанные движения: россияне испугались украинцев или у них есть какие-то другие поводы для передислокации.

Возможно, по определенным причинам в Новороссийск переместились корабли Балтийского и Северного флотов. Возможно, их экипажам дают возможность отдохнуть, прийти в себя. Может быть, действительно, россияне боятся за них. К примеру, если говорить о большом десантном корабле проекта 11711 "Петр Моргунов" (таких у россиян всего два), то он оказался в Черном море в начале года и выйти оттуда не может. Возможно, россияне за него серьезно переживают, считая, что он хорошая цель для ВСУ.

Вполне допускаю, что какие-то корабли они решили увести подальше, но пока это еще не тенденция. Возможно, такая тенденция будет, но еще слишком мало времени прошло, чтобы делать заключения.

"Мы можем разрушить Керченский мост, но что это даст?"

Украина получает средства для поражения на расстоянии. Как это влияет на то, что сейчас происходит в Крыму? Есть понимание, куда именно Украина может попасть?

— Много надежд на HIMARS, когда мы получим тактические ракеты, способные поражать цели на расстоянии 300 километров. Но "Гарпуны" и "Нептуны", например, бьют до 260 километров. Разница лишь в том, что эти крылатые ракеты HIMARS небольшие. Кроме того, у нас есть беспилотные летательные аппараты, которые также могут нести ракеты и наносить удары. Также есть дроны-камикадзе с достаточным радиусом действия, которые могут наносить удары, в частности, и по объектам в Севастопольских бухтах.

Но важно понимать, во-первых, где находятся объекты первоочередного поражения: сегодня и сейчас. И в Крыму есть такие объекты.

Во-вторых, насколько они уязвимы. Потому что в зависимости от мощности противовоздушной обороны, других видов защиты определяется и целесообразность тех сил, которые необходимо затратить на конкретную цель.

Если по объектам в Севастополе, Феодосии, Перевальном, Симферополе или по Керченскому мосту удары ВСУ не наносятся, это вовсе не означает, что мы не можем туда дотянуться. Можем дотянуться. Другой вопрос – насколько это критически важно, и сколько сил это у нас отнимет. Когда это уравнение будет для нас со знаком "плюс", тогда будет "хлопок".

Какие именно объекты на территории полуострова являются для Украины важными целями и могут быть разрушены в первую очередь?

— Штабу виднее.

А вам, вы же знаете Крым?

— С точки зрения боевых действий на юге, во-первых, можно говорить о Джанкое. После Чернобаевки и Мелитополя, а Мелитополь становится в очередь за Чернобаевкой, как аэродром, по которому следует попасть, на очереди Джанкой. Потому что это ключевой аэродром для тактической и ударной авиации, которую нужно будет ликвидировать. Во-вторых, это крымское горлышко (Перекопский перешеек), через которое идут силы противника с Крымского полуострова.

Позволю себе отступление, если говорить стратегически. Пять месяцев с самого начала войны мы просим наших партнеров обеспечить противоракетную оборону Украины. Пока никто нам таких гарантий не дает. И это ясно. На самом деле в мире сейчас нет такой противовоздушной обороны, которая дает стопроцентную защиту от крылатых ракет. И по современным концепциям США, других развитых стран, они также признают, что если бы на них был такой шквал ракет, их ПВО не сработала бы на 100%.

Но они не особенно переживают по этому поводу, потому что в их стратегических концепциях предусмотрен единственно правильный выход из такой ситуации – уничтожение носителей крылатых ракет. Пусковых установок, баз их хранения, баз их обслуживания.

То есть, врага нужно уничтожать на начальных стадиях. Отсюда и ответ на вопрос, какие цели в Крыму, и не только в Крыму, имеют стратегическое значение.

Речь может быть о: 17-ом арсенале Черноморского флота – базе хранения ракет и вооружения на территории Крыма, ракетно-технической базе, где осуществляется обслуживание крылатых ракет, которыми россияне бьют по нашим городам и селам, и другого вооружения. Конечно, есть пункты управления связи, как стратегического, так и оперативного уровня, разрушение которых нарушает управление силами. Но повторюсь, что Генштабу и нашей разведке лучше видно с точки зрения важности объекта поражения и способности его поразить. Если это уравнение будет положительным, если меньшими усилиями мы сможем уничтожить более важную цель, то ее будут уничтожать. И нужно искать их слабые звенья.

Существует ли мораторий со стороны западных партнеров по поражению целей на территории РФ? Если да, то Крым – это ведь Украина.

— Насколько я понимаю, было заявление министра обороны Украины, который сказал, что действительно с американцами был разговор о неприменении американского оружия по объектам на территории РФ. А когда вспомнили о Крыме в этом контексте, то услышали в ответ, что "министру обороны США украинская позиция понятна". Вот такая загадочная формулировка. Пусть теперь россияне думают. А мы будем действовать, исходя из оперативных потребностей.

Спрошу снова про Крымский мост. Считаете ли вы целесообразным его разрушение?

— Крымский мост – важная цель. Не только с символической точки зрения, но и с оперативной и стратегической. И у нас есть средства поражения, которыми мы можем его разрушить. Вопрос заключается в соотношении его важности и тех усилий, которые мы должны приложить к его уничтожению. Если это соотношение будет в нашу пользу, то, конечно, его уничтожат.

Россия больше не доминирует в северо-западной части Черного моря

Заместитель министра обороны Украины Владимир Гаврилов недавно сказал, что Украина сможет или готовится потопить Черноморский флот РФ. Есть ли основания так говорить?

— Труднее всего поразить флот, которого нет. Россияне пытаются наши ВМС уничтожить, а никак не выходит, потому что их очень мало. У россиян же довольно значительный флот, который поразить достаточно просто. У нас уже сейчас хороший счет уничтоженных российских кораблей, среди них большие и важные. И это не только "Москва".

Но их уничтожение опять-таки зависит от оперативной обстановки. Корабли уничтожаются не для того, чтобы их просто уничтожить. А в ходе определенных операций. К примеру, если россияне десантом полезут в Одессу – потопим их. Или если они подставят свои фрегаты, то будем бить по фрегатам. То есть, это такой планомерный творческий процесс нашего штаба ВМС. И вообще ребята из ВМС демонстрируют очень классные тактические навыки. 15 единиц за четыре месяца, Нахимов бы позавидовал.

Какова численность российского флота?

— Если мы говорим о Черноморском флоте, то он остается достаточно мощным, потому что в его составе есть ударные корабли. В первую очередь, ударные корабли, поступившие после 2014 года. Речь о ракетных кораблях – носителях "Калибров" – фрегаты 11356-го проекта, корветы типа "Василий Быков". Они фактически все остались и могут наносить ракетные удары как по наземным объектам, так и по кораблям и гражданским судам, что они и делали в начале войны достаточно активно.

Одним из последних они поразили молдавский танкер, правда, дрейфовавший. Россияне не разбираются, что они там топят, задача такая у них стоит, главное – топить. И боевые возможности их в этом плане не нарушены. Что касается, например, кораблей для десантных сил, то немного мы им там "подчистили". Но, по сути, у них нет там и того десанта, который они могли загрузить в феврале-марте. Это же касается и минно-тральных кораблей.

Если раскладывать по разным категориям, то Черноморский флот остается серьезным противником. Вопрос состоит в том, что в феврале-марте россияне, используя, или считая, что имеют полное преимущество над украинскими вооруженными силами при отсутствии средств поражения для их кораблей, фактически доминировали в Черном море, то после ряда украинских побед россияне знают, что ВМС, и в целом ВСУ – серьезный противник, у которого есть необходимые средства, которые могут их уничтожать.

Это уже не очевидное доминирование россиян в море. И я думаю, американцы, например, предоставляя нам "Гарпуны", думали о разблокировке, по меньшей мере частичной, Черного моря, несмотря на фактическое несоответствие наших и российских морских сил. Де-факто на море появился паритет по способностям, как это ни парадоксально.

Какую часть Черного моря контролирует Украина?

— Приблизительно до освобождения острова Змеиного (а это была лишь часть операции по уничтожению системы наблюдения россиян за нашей частью Черного моря) они имели цепочку системы наблюдения и фактически контролировали все наше Черное море. Ударив по "вышкам Бойко" и установив контроль над Змеиным, мы уничтожили эти их возможности. Собственно говоря, российский контроль, как доминирующий контроль в северо-западной части Черного моря, прекратился. Теперь многое зависит от средств разведки — российских и наших. Кто умнее, кто сообразительнее, кто активнее – тот и завоевывает преимущество.

Это не касается Азовского моря. С Азовским морем, к сожалению, все ясно.

Если мы говорим об угрозе с Черного моря, например, о запуске крылатых ракет, насколько изменилась ситуация с марта 2022 года?

— Мы уже который месяц считаем российские крылатые ракеты, думая, что их немного осталось. На самом деле у россиян есть ракеты, и не только "Калибры" морского базирования. Есть ракеты и берегового базирования, есть авиационные ракеты.

"Калибрами", например, они могут стрелять и из акватории Каспийского моря. Оттуда они стреляют из стратегических бомбардировщиков – Ту-95 и Ту-160. Чтобы осуществить пуск ракет из акватории Черного моря, они заходят бомбардировщиками Ту-22М3.

У них есть "Искандеры" и "Точки-У", которыми время от времени они лупят на востоке. Сейчас они начали, что вообще варварство, стрелять по городам из С-300. Чтобы было понятно, ракеты ЗРК С-300 не предназначены для поражения наземных объектов, их боеголовка – это заряд шрапнели фактически. Видимо, у них заканчиваются, например, какие-то высокоточные ракеты, поэтому они переходят на советские, не высокоточные и менее надежные. Но им все равно – часть долетит.

Так что рассчитывать на то, что рано или поздно у врага закончатся ракеты, нельзя. Единственный способ предупредить их применение – уничтожать склады боеприпасов, базы обслуживания, носители – корабли, самолеты.