Чтение русской классики, гимн России и пытки. Как содержат украинцев в тюрьмах РФ

На территории РФ можно насчитать как минимум два десятка мест, где содержат несколько тысяч пленных украинских военнослужащих. Если в первые месяцы после начала полномасштабного вторжения большинство находились в следственных изоляторах и колониях вблизи украинской границы, то ныне их перемещают в глубь РФ, а на оккупированной территории обещают открыть новые колонии. При этом условия содержания везде ужасные, а отношение не соответствует гарантиям Женевских конвенций.

Фокус на основе собранных интервью освобожденных рассказывает о трех тюрьмах.

Таганрог: "Нет ничего ужаснее криков людей, которых подвергают пыткам"

Палата в одном из медицинских учреждений столицы – душная и мало освещенная. На окнах – скотч и полиэтилен – защита от мелких осколков на случай взрыва. "Курорт по сравнению с тем, что довелось пережить", – говорит один из военных. В помещении три койки. На двух – раненные на фронте и один бывший военнопленный. У последнего также ранение. Он получил его за несколько часов до взятия в плен в августе 2022-го на Херсонщине. Говорит, думал, россияне его застрелят.

"Когда меня решили перевести в СИЗО (сначала удерживали в одном из помещений в Симферополе в оккупированном Крыму), я уже мог самостоятельно передвигаться, – рассказывает Владимир (имена, фамилии, подразделения Фокус не указывает по просьбе собеседников). Но я не знал, что в СИЗО, думал, на обмен. Загрузили в КамАЗ и Урал. Посадили в самолет, и уже там начали использовать шокер – если подсматриваешь, если как-то не так сидишь. Довезли до Ростова, кинули в автозак, какое-то время везли. Открылись двери, стали гавкать собаки. Поставили на колени, всех в кучу собрали, приказали поднять руки за голову. Потом анкеты заполняли, били, отпечатки пальцев брали, снова били, разряжали шокерами. Особенно за татуировки попадало. И мне. Шокером – в спину, в плечо, в шею. Били, я вставал, снова били. И так долго, пока я уже и встать не мог".

Таганрог – одно из самых часто упоминаемых мест удержания военнопленных. Тут в СИЗО №2 россияне держат как мужчин, так и женщин. В апреле-мае 2022 года сюда привозили защитников Мариуполя – морских пехотинцев с комбината им. Ильича. Также там содержались военные 56 отдельной мотопехотной бригады и 109 – из отдельной бригады территориальной обороны в Донецкой области.

"Жестко там было. Обращались с нами, как с зеками в тюрьме, – вспоминает одна из военнопленных Анастасия. – Все начиналось с приемки. Нас выводили из автобусов, и кричали, чтобы опускали голову. Мы должны были не просто голову опустить, а согнуться так, чтобы она была на уровне колен".

Настя говорит, что женщин только толкали, а вот мужчин жестоко били: "Когда мы шли, с обеих сторон стояли шеренги спецназовцев – каждый мог бить ногами, руками, дубинками".

После забирали военную форму, а выдавали тюремную робу, распределяли по камерам.

Камеры – это маленькие комнаты, в которой три нары, стол и лавочки прикрученные к полу. Что-то похожее на карцер.

"Все, что можно было делать целый день, так это сидеть, но не кровати, и смотреть куда-то – не на двери, не в окно, не на друг друга. Общаться между собой запрещено, как и ходить по камере. На память надо выучить песню "День победы", гимн России и стих о "братьях россиянах, которые нас должны простить". Все слова на стене висели", – продолжает Владимир.

В камере с ним находились еще двое военнослужащих. Один из них в Таганроге с мая. Он рассказал Владимиру, как себя вести.

"Даже в туалет нельзя сходить, хотя он в камере, без специального обращения, – говорит он. – Утром и в обед приходили спецназовцы, выводили нас в коридор, заставляли принимать положение "черепашка", приседать, при этом применяют физическую силу. Меня в первый раз ударили по ноге, и сразу сломали ногу. Я лежу, меня бьют, не верят, что получил травму. Но после даже врача нашли. Я ему, правда, сказал, что сам зацепился и упал – не хотел, чтобы мне что-то еще сломали".

Распорядок в СИЗО в Таганроге, как в любом СИЗО: подъем, завтрак, обед, ужин и отбой.

"Правда, кормили плохо. Знаете, как?.. Давали макароны. То есть, один слипшийся макарон. Он не соленый, не теплый. И вообще все, чем кормили – безвкусное. Чай сложно чаем назвать. Такое впечатление, что в одну большую кастрюлю положили один пакетик и размешали. Только вечером давали жареного карасика со специями", — говорит Владимир.

Кроме физических пыток, давили психологически. Один военнопленный рассказывает, что им постоянно включали радио. Но вместо новостей слушали низкопробные песни о Донбассе. Громко и на целый день. Другой говорил, что нет ничего ужаснее криков людей, которых подвергают пыткам, без перерыва по 15-20 минут. Потом избитого, иногда без сознания, забрасывают в камеру, помощь оказывают те, кто находится рядом.

Иногда пленных из камер забирали. Без объяснений. Некоторые думали, что на обмен, но оказывалось – просто переводили в другое СИЗО или колонию.

Каменск-Шахтинский: "Один должен был читать русскую классику, другие – стоя слушать"

Каменск-Шахтинский – еще один город в Ростовской области РФ, расположенный на правом берегу реки Северский Донец, близко к границе с Украиной. Здесь расположена мужская исправительная колония общего режима №12. И в ней также удерживают пленных украинских военнослужащих. И порядки тоже "как на зоне".

Как писали в начале марта российские медиа, именно из этой колонии с начала полномасштабного вторжения вывозили всех заключенных. В федеральной службе исполнения наказаний РФ объясняли этот факт проведением ремонтных работ. Но после некоторые российские Телеграм-каналы сообщили, что ее, скорее всего, освобождают "для нужд военных".

Известны случае, когда в Каменск-Шахтинский привозят из Таганрога.

Тарас, один из бывших военнопленных, вспоминает, как в камеру в Таганроге зашла охрана – проверять, есть ли на теле синяки. "Все подумали – повезут на обмен, мол, кому нужны синяки, а значит – лишние доказательства жестокого отношения… Потом повели переодеваться – дали другую одежду. По дороге не били. Затем надели пакеты на головы, обошлось без наручников. Посадили в автозаки. Думаем: точно – на обмен. Но ошиблись. Везли около трех часов. Когда сняли мешки с головы – увидели новую тюрьму", – говорит бывший военнопленный.

И все началось по-новому. Тарас вспоминает "приемку" (как и в Таганроге, о ней вспоминают как о самой жестокой процедуре): "Охранники выстроились в ряд, каждый проходивший мимо них получил дубинкой по спине. Так появились новые синяки".

После Тараса и других поселили в помещение, которое называли карантином. На втором этаже тюремного здания были места для сна, а весь день приходилось находиться на первом этаже и стоять. "О завтраке могли забыть, обед принести как ужин. Есть приходилось быстро, бежать к импровизированным столам и глотать горячее", – говорит боец.

Перед отбоем – построение. И это обязательная процедура.

"Стоим, ждем, когда впервые позволят подняться на второй этаж. Напротив – выстроились спецназовцы и представители колонии с дубинками. Нам приказали бежать. Когда первый побежал, нас начали избивать. Люди падали, их поднимали, и снова били. После так было почти каждый день", – говорит освобожденный пленный и показывает шрам на голове – остался после таких побоев. Медпомощь ему не оказывали, сокамерник промыл рану водой.

После "карантина" попадали в "отряды". Они находились в трехэтажном здании, похожем на барак. "Окна есть, вода, туалет тоже. Условия лучше, чем в СИЗО, но спать, например, приходилось на двухъярусных кроватях практически без матрацев. Когда нас туда загнали, колонию как раз готовили для приема большого количества военнопленных. Говорили, что рассчитана на 1800-2000 человек", – говорит украинский боец.

Там создавались команды по шахматам, даже сказали: кто выиграет – получит торт. Обещали разрешить играть в футбол, фильмы смотреть. Но мы так этого и не дождались. А вот библиотекаря и библиотеку увидели. В колонию завезли книги – русскую классику. Один должен был читать, другие – слушать. Стоя. Позже дали стулья – разрешали садиться. Но "репертуар" не изменили.

Но не всех помещали в отряды. Некоторых – в штрафной изолятор. Почему одних – в относительно лучшие условия, а других – строгие, никто объяснить не может.

Штрафной изолятор в Каменск-Шахтинском – это камеры на двоих, размером два на шесть метров. Там, как и в СИЗО Таганрога садиться пленным было запрещено, если кто-то нарушал запрет, его выводили в коридор и избивали.

И если в бараках читали "русскую классику", то в штрафном изоляторе заставляли петь гимн России – утром и вечером.

О медицинской помощи в исправительной колонии № 12 военнослужащие говорят коротко: "Лучше уж без нее".

"В начале октября все начали болеть дизентерией, они не знали, что делать с этим. Сначала нам приносили таблетки, потом стали вызывать в лазарет. Ты туда заходишь, тебя ждет молодой парень с дубинкой, ты берешь эту таблетку, получаешь несколько ударов по спине, потом – по рукам. Так они пытались нас проучить, чтобы мы не пили воду из-под крана. Вот так нас лечили", – говорит военный.

Он вспоминает, что именно эту колонию хотели сделать лагерем для военнопленных. Но в шахматы и футбол могли играть только здоровые, поэтому всех раненых и больных было решено повезли в другое место.

"Нас перевозили в начале октября. Просто построили и загрузили в машины. У нас парень был ранен – у него постоянно тряслись руки. Да и другие все травмированные были. Думали: точно на обмен, кому раненые нужны. Но мы ехали очень долго, где-то 12 часов в автозаках", – говорит украинский военных.

Его и других привезли снова не на обмен, а в СИЗО – на этот раз в Курск.

Курск: "У военных, как и у гражданских, никаких прав не было"

Максим попал в плен еще в середине апреля в Черниговской области. Он был ранен, прятался в каком-то сарае, потерял сознание, так его нашли русские солдаты. Сначала удерживали в подвале, допрашивали, после повезли в соседнее село, а далее – КАМАЗами через украино-российскую границу – в Курск.

"Как нас только привезли в то СИЗО, нам сообщили, что мы здесь никто, о нас здесь никто не знает, и наши судьбы решают они, – продолжает Максим. – Это была обычная тюрьма, к нам относились, как к заключенным. В первой камере, где меня удерживали, а я там был три недели, там было 22 человека. Потом перевели в другую, где, кроме меня, были еще одиннадцать".

Максим говорит, что в Курске в камерах с военным находились и гражданские – те, кого захватили в Киевской, Черниговской, Сумской областях. Россияне называли их корректировщиками огня. "Не знаю, почему так они думали – большинство ребят даже срочную службу не проходили, не знают с какой стороны оружие держать. Но русским все равно – кому что хотели, то и приписывали. У военных, как и у гражданских, никаких прав не было, гражданские даже не могли узнать, на каких основаниях их задержали. Принцип такой: будешь вопросы задавать – будут бить сильнее", – продолжает Максим.

Для некоторых Курск становился тем последним местом содержания, из которого везли на обмен.

"На третий день, как мы приехали, мы заполняли документы, что мы просим нас обменять, – вспоминает военнослужащий. – Потом всем приказали на камеру говорить, что к нам физическую силу не применяли, снимали нас раздетыми, чтобы зафиксировать отсутствие синяков. Потом нам сказали выйти из камеры с вещами, переодели в другую одежду – в большинстве гражданскую. Провели еще один допрос – снова спрашивали, знаем ли бы что-то об убийствах гражданских в Мариуполе, видели ли".

После в автозаках повезли в аэропорт, натянули на голову мешок, но осторожно, заставили сесть на пол, а головы зажать ногами – никто не видел, что могло происходить вокруг. Самолет делал несколько остановок. На борт заходили новые пленные. "Сопровождающие напились, если им что-то не нравилось, били по голове палками", – говорит украинский боец.

Борт сел в Крыму. Всех вывели и посадили в грузовики и повезли на обмен. "Мы видели тех, на кого нас меняли – упитанные, одетые, а мы — худые, побитые и голодные", – продолжает он.

Координатор правозащитной организации Медийная инициатива за права человека Мария Климик, которая опрашивает военнослужащих, вернувшихся из плена, говорит, что организации удалось установить двадцать мест содержания военнопленных на территории России.

"Некоторые из них расположены не возле границы с Украиной, а в глубине страны – в Волгоградской, Рязанской области. "Говорят и о Тульской, – рассказывает она. – Тотальное большинство опрошенных свидетельствуют о том, что при задержании и удержании военных бьют, издеваются с помощью электрического тока. Известны также случае убийств военных в плену. Мы со своей стороны пытаемся документировать все подобные случаи и надеемся, что компетентные украинские правоохранительные органы также собирают информацию о военных преступлениях, совершенных при удерживании украинских солдат и офицеров".