Пируэт вместо поворота. Что будет, если на выборах президента в Турции победит Эрдоган

Реджепа Тайипа Эрдогана, похоже, снова выберут президентом Турции. Его победа будет иметь глубокие и предсказуемые последствия для отношений Турции с Соединенными Штатами. Две страны уже находятся в раздоре, и переизбрание Эрдогана ускорит этот десятилетний процесс.

Фокус перевел статью Аарона Штейна о том, что будет, если Реджепа Эрдогана переизберут на пост президента Турции.

Как в США, так и в Турции политические элиты и элиты национальной безопасности считают другую страну не особо важной для реализации их интересов национальной безопасности. Более того, лидеры обеих стран уверены, что оппонент активно саботирует их региональные цели и амбиции. Сейчас отношения поддерживаются лишь институциональной инерцией и тем реальным фактом, что обе страны обязаны защищать друг друга по договору – даже если они расходятся во мнениях относительно того, с чем именно они должны совместно бороться.

Надвигающаяся победа Эрдогана в сочетании с политической динамикой в его стране обнажает то, что уже давно было очевидным: два исторических столпа американо-турецких отношений рухнули.

• Первым и самым главным приоритетом американской политики было укрепление Турции.
• Вторым – углубление ее интеграции в западный альянс.

Эти цели объясняют, почему Вашингтон был ярым сторонником усилий Турции по вступлению в Европейский Союз, с одной стороны, и ее усилий по уничтожению курдских боевиков – с другой.

За последние три десятилетия оба этих столпа стали предметом спора. Турция не хочет вступать в ЕС и все чаще пытается использовать свое прочно укоренившееся положение в НАТО, чтобы играть роль спойлера. Что еще важнее, Эрдоган и его правительство стали рассматривать Соединенные Штаты как препятствие на пути к оборонной автономии и стремятся избавиться от зависимости Турции от США в вопросах оборонного импорта. Наконец, Соединенные Штаты поддержали (и будут продолжать поддерживать в Сирии) местное отделение Рабочей партии Курдистана – партизанскую группу, с которой Вашингтон и Анкара обязались совместно бороться.

Несмотря на неослабевающий оптимизм некоторых наблюдателей, эта динамика будет иметь серьезные последствия для ключевых приоритетов внешней политики США в ближайшем будущем. После каждых выборов в Турции группа аналитиков предсказывает, что Эрдоган станет умеренным. По логике, у Эрдогана есть 5-летний мандат, и в этот период он будет искать западные деньги и инвестиции. Это, естественно, приведет к умеренности турецкой внешней политики. Запад, по мнению некоторых, должен обеспечить инвестиции со своей стороны, чтобы стимулировать эту умеренность.

К сожалению, этого никогда не произойдет. Эрдоган правит Турцией уже более 20 лет. Он воспитал и развил антизападную часть электората и на протяжении почти двух десятилетий определял интересы Турции в противовес целям внешней политики США и Европы. Это означает постоянные разногласия по вопросам продажи американского оружия Турции, расширения НАТО и характера турецко-российских связей.

Истребители будущего и расширение НАТО

Эрдоган извлек выгоду из десятилетий инвестиций в оборонную промышленность Турции. У страны есть программы, направленные на создание ключевых платформ, чтобы усилить свою независимость от США. По большей части, эти усилия имеют узкий стратегический смысл. Однако эти тенденции говорят о направлении внешней политики Турции и подчеркивают, как руководство рассматривает свои отношения с США и Европой.

ВВС Турции планировали приобрести 100 истребителей F-35A, которые должны были использоваться наряду с модернизированными F-16 и множеством собственных беспилотных платформ. Участие Турции в программе совместного ударного истребителя обусловлено историей сотрудничества страны с американскими аэрокосмическими фирмами, в том числе по F-16, которая началась еще во времена холодной войны. После вторжения Турции на Кипр в 1974 году Конгресс США наложил на Анкару эмбарго на поставки оружия. В результате возникла острая нехватка запасных частей для вооруженных сил Анкары, оснащенных в основном американским оружием. Продолжавшееся полдесятилетия эмбарго усилило попытки турецких политиков добиться большей независимости от США и ускорить усилия по развитию собственной оборонной промышленности, чтобы оградить страну от экономического принуждения. По иронии судьбы, эта политика началась с переговоров по F-16, которые включали соглашения с американскими оборонными компаниями о локализации производства планера и деталей двигателя.

Это соглашение открыло путь для развития турецкой аэрокосмической промышленности, а также объясняет, почему Анкара стремилась присоединиться к международному консорциуму, создающему F-35. Однако разница между этими двумя программами существенна. В случае с F-16 соглашение о производстве компонентов самолета в Турции вытекало из условий, которые Анкара оговорила с американской промышленностью. В случае с F-35 Анкара предоставила предварительные инвестиции в разработку самолета, что сделало Турцию членом многонационального консорциума, который проектировал и строил самолет. Это означало, что турецкая промышленность могла разрабатывать и интегрировать в самолет собственное оружие, а также обеспечить участие местных оборонных компаний в производстве деталей для самолета. В результате турецкие фирмы получили бы прямую экономическую выгоду и обеспечили бы свое присутствие в цепочке поставок самолета.

Смесь турецкого национализма и неправильного принятия решений разрушила эту программу. В 2017 году, после десятилетий нерешительности в вопросе приобретения противовоздушной и противоракетной обороны дальнего радиуса действия, Анкара выбрала С-400 российского производства. Эта покупка произошла сразу после того, как отношения между США и Россией испортились после вмешательства Москвы в выборы 2016 года и заявления избранного президента Дональда Трампа о том, что он приостановит действие санкций, введенных для наказания России за вмешательство. В ответ Конгресс почти единогласно принял закон "О противодействии противникам Америки посредством санкций", который предусматривал санкции в отношении субъектов, закупивших значительное количество оборудования у российских государственных оборонных предприятий. Покупка С-400 квалифицируется как крупная сделка. Кроме того, американские оборонные чиновники опасались, что совместное размещение С-400 с F-35 может привести к разглашению секретов о стелс-характеристиках самолета. Эти две проблемы – санкции и опасения по поводу шпионажа – в конечном итоге привели к исключению Турции из программы F-35, а следовательно – к исключению местных фирм из цепочки поставок самолета.

Это исключение также нарушило план турецких ВВС по переходу от устаревшего парка истребителей F-4 и выводу из эксплуатации некоторых самых старых самолетов F-16. Вторжение Турции в Сирию в 2019 году, вдобавок к С-400, привело к фактическому эмбарго Конгресса на продажу оружия. Теперь Анкара вынуждена продлевать срок службы своих старых F-16 и стремится заменить F-35 истребителями отечественного производства. Программа создания истребителей 5-го поколения началась в Турции более десяти лет назад. За несколько недель до выборов 14 мая общественности был представлен первый прототип, получивший название "Каан". Длительный срок с момента начала программы до завершения создания первого прототипа говорит о том, что турецкие фирмы не решили проблемы скорости производства, которые сопровождали разработку других современных истребителей. Заявленная стоимость каждого экземпляра самолета также сопоставима с F-35, а окончательная интеграция самолета в ВВС Турции произойдет не ранее 2030 года. И все это происходит на фоне самопроизвольного валютного кризиса, который непременно скажется на крупных проектах, финансируемых государством и тесно привязанных к курсу доллара.

Преимущество, полученное Турцией в случае с F-16 и F-35, заключается в том, что их эксплуатация будет оптимизирована за счет большого количества произведенных самолетов. Это особенно верно в случае F-16, который экспортировался в десятки стран и производился почти 50 лет. Риск для Анкары сейчас заключается в том, что если она перейдет на отечественный истребитель высокого класса, выпускаемый в небольшом количестве, то флот окажется довольно хрупким. Попросту очень трудно достичь эффективной экономии от масштаба, когда, как ожидается, общий объем производства может составить всего 100 единиц. Это объясняет, почему Анкара стремится застраховать свои риски, обратившись к Соединенным Штатам с предложением приобрести модернизированные F-16 и комплекты для модернизации.

Однако поставка этих новых самолетов и предоставление комплектов для модернизации застопорились. Официально администрация Байдена поддерживает продажу самолетов. Но Конгресс выступает против и пытается увязать одобрение экспорта с поддержкой Турцией вступления Швеции в НАТО. Правительство Эрдогана отвергает эту связь, но в конечном итоге не может повлиять на принятие решений в США. На сегодняшний день Эрдоган отказался уступить американскому давлению. Вместо этого он потребовал от Швеции изменить свои законы, чтобы обеспечить экстрадицию целого ряда турок и курдов, якобы за преступления, связанные с терроризмом. К сожалению, на фоне крупнейшего конфликта в Европе со времен Второй мировой войны расширение НАТО тормозится националистическими капризами Турции и попытками американцев добиться уступок от враждебного правительства в Анкаре.

В результате – тупик. Конечно, Анкара может придумать некий критерий, которому должна соответствовать Швеция, а затем повернуть в сторону принятия страны в НАТО. Это может позволить договориться о продаже самолетов F-16. Но если отступить на шаг назад, то готовность Анкары подчинить интересы НАТО своим собственным проблемам, связанным с терроризмом, является четким индикатором будущей внешней политики правительства Эрдогана.

Новая правая коалиция Турции и дружба с Россией

На майских выборах в Турции националисты были на высоте. Как утверждал мой коллега Ник Дэнфорт в недавнем подкасте War on the Rocks, Турция – националистическая страна, с множеством националистических партий, борющихся за широкие слои электората. На этих последних выборах будущие электоральные стимулы Эрдогана тесно связаны с этническими и религиозными националистами Турции. Партия справедливости и развития Эрдогана потеряла голоса, и сам президент тоже оказался менее популярным, чем на предыдущих выборах. Хотя Эрдоган по-прежнему остается самым успешным политиком Турции, он явно демонстрирует признаки политического упадка. Сейчас он управляет страной в коалиции с партиями, которые рассматривают Соединенные Штаты и Европу как враждебные. Эрдоган также давно проводит различие между собой и своими соперниками на этом фронте: он критикует резкую риторику своих главных соперников по поводу российского вмешательства в выборы и обвиняет их в стремлении подчинить российскую политику Турции Вашингтону.

Эрдоган же, напротив, будет добиваться того, чтобы Турция не поддерживала санкции, и продолжит тесное сотрудничество с Москвой по самым разным вопросам – от сельского хозяйства до энергетики и туризма. Политика Турции с начала войны в Украине носит откровенно меркантилистский характер. Турция получает выгоду от торговли с РФ, притока иностранной валюты как от правительства Владимира Путина, так и от российских граждан, бежавших от призыва в армию, а также от твердой валюты, которую турецкие фирмы получают от продажи оружия Украине. Официально Турция порицает вторжение России. Однако Анкара также пыталась стать посредником между двумя сторонами, а посредник, конечно же, нейтрален. Поэтому Анкара решила занять нейтральную позицию в этом конфликте, несмотря на то, что ее союзники по НАТО бесплатно предоставляют Украине оборудование, необходимое для самообороны. Такая политика имеет смысл для Турции. Она просто несовместима с интересами Европы и США.

Поскольку Эрдоган находится всего в нескольких днях от очередной победы, а парламент склоняется в сторону радикальных правых, сторонние наблюдатели должны признать, что у Турции нет ни политических, ни экономических стимулов для изменения курса. Правящая элита Турции строит свою пророссийскую политику в противовес Соединенным Штатам и Европе и высоко ценит отношения с Москвой. Такой подход никогда не помешает Анкаре продавать оружие Украине или даже сотрудничать с украинскими фирмами по турецким оборонным проектам, но Анкара решила, что в ее интересах быть нейтральной стороной.

Конечно, многие страны решили хеджировать ставки, принять нейтральную политику и действовать независимо от Вашингтона и Европы. Но Вашингтон сейчас направляет ресурсы на то, чтобы Турция – союзник по НАТО – не превратилась в важный центр незаконного финансирования России и обхода санкций.

Пируэт вместо поворота

Эрдоган считает, что Соединенные Штаты и Европа пребывают в упадке и что Турция не должна согласовывать свои интересы с историческими союзниками. Сейчас, когда его правительство стремится реализовать внешнюю политику, ориентированную на Турцию, оно четко определило, что эти усилия противоречат региональной и глобальной политике США. По мере того, как правое крыло Турции поднимается и укрепляется, эти контрасты обостряются и усиливаются для получения электоральной выгоды. В результате не стоит ожидать каких-либо серьезных изменений в турецкой внешней политике после 28 мая. Анкара будет оставаться меркантилистской, ориентированной на внутреннюю аудиторию и подчиняющейся политическим прихотям националистической элиты, враждебно настроенной к США.

Это правительство будет отстаивать свои интересы через сближение с Россией и дальнейшее давление на Швецию. Возможно, останется место для некоторого компромисса, который приведет к соглашению о вступлении Швеции в НАТО и экспорте самолетов F-16. Но более широкие тенденции очевидны. Столпы, на которых держались американо-турецкие отношения во время холодной войны, рухнули. Анкара больше не хочет зависеть от Соединенных Штатов в вопросах обороны. У Европы и Турции нет перспектив более тесной интеграции на континенте. В отсутствие этого общего стратегического видения отношения дрейфуют, становясь полностью прагматичными и зависящими от мировоззрения самого важного лидера Турции: Реджепа Тайипа Эрдогана. У него есть все политические и личные причины продолжать управлять турецкой внешней политикой так, как он делал это на протяжении многих лет. Было бы наивно думать, что грядут большие перемены или что назревшие проблемы чудесным образом решатся, как только Эрдоган пойдет на свой третий президентский срок.

Об авторе

Аарон Штейн – генеральный директор по контенту в Metamorphic Media.