Энциклопедия ничего. В чем коварство моды на всезнание

"В нашей культуре не знать — значит провиниться перед обществом", — пишет Кен Робинсон. Если вы уже гуглите "кто такой Кен Робинсон" или хотя бы подумали, что надо это сделать, — он прав. Если вам случайно, а не, скажем, в силу профессии известно, что сэр Кен Робинсон — консультант многих правительств по вопросам развития творческого мышления, систем образования и инноваций, — он прав дважды.

Во Франции в эпоху Просвещения существовали энциклопедисты. Дидро, Монтескье, Вольтер, Руссо — философы и писатели, каждый из которых в свое время преуспел сразу во многих науках. Никого не смущала комбинация астрономии, математики, медицины, истории, литературы и изобразительного искусства. Энциклопедисты знали практически все. Правда, с поправкой: в ХIII веке всего было сравнительно немного. Сейчас же "всего" не в пример больше и охватить хотя бы базовые знания в нескольких несмежных областях сложно, а главное – незачем, так как информация доступна быстро и "до востребования". Но мы все равно пытаемся, следуя суровому общественному тренду, который обязывает успешного человека знать. Просто знать. Зачастую без какого-либо прицела на то, зачем ему эти сведения.

За истерическим поглощением информации мы прячемся от более простых мыслей. Об одиночестве. О неудачах. О времении старости. Обо всем, чего боимся или не понимаем

Большинство моих приятелей готовы рассуждать о тенденциях в современном скандинавском кинематографе, о режиссерах Новой волны, о том, как расходятся по телу нервные импульсы, в чем секрет Дэвида Боуи, кто на самом деле принял решение сбросить бомбы на Хиросиму и каковы перспективы развития клонирования с медицинской, юридической и этической точек зрения. За одним столом. В одной беседе. В течение получаса. И среди них нет ни киноведа, ни медика, ни юриста, ни музыкального критика или историка. Даже Шелдон Купер почувствует себя немного униженным в компании современных молодых людей — его бесконечные знания энциклопедического характера обязательно получили бы ответные реплики, содержащие другие знания энциклопедического характера. Но Купер — выдуманный и к тому же комедийный персонаж, и ему по сценарию положено констатировать множество фактов и высказывать мнение по любому поводу. В жизни же стоило бы задуматься, для чего, скажем, программисту анализировать историю развития ислама.

Недавно моя подруга в короткие сроки прочла Большую советскую энциклопедию, "Историю Европы" Нормана Дэвиса и еще парочку схожих по масштабу трудов. На вопрос "зачем?" она отвечает просто: люблю информацию, все пригодится.

Сейчас, куда ни глянь, повсюду предлагают различные курсы, мастер-классы и школы по всему на свете — от истории искусств до нейропсихологии. И все пользуются популярностью. Среди моих многочисленных знакомых нет таких, кто не ходит на занятия по изучению дополнительного иностранного языка или не подписан на видеоуроки по чему-либо. На первый взгляд, такой подход к знаниям выглядит здорово. Мы как бы живем в мире умных, проинформированных, всесторонне развитых людей. Но на практике познания в нейропсихологии со всеми тонкостями расстройств грозят вспышками ипохондрии, а иностранные языки, которые человек не использует, забываются напрочь и конвертируются в деньги и время, выброшенные на ветер. То же касается и других разнообразных сведений. Иногда мне кажется, что за истерическим поглощением информации, ее постоянным анализом и активным обсуждением мы всего лишь прячемся от более простых мыслей. Об одиночестве. О неудачах. О реальных жизненных целях и путях их достижения. О времени и старости. О мечтах, сбывшихся и не совсем. Об отношениях с другими людьми. О том, как тщетны наши попытки понять этот мир и держать его под контролем. Обо всем, чего боимся или не понимаем, с чем не можем или пока не знаем, как совладать.

Примечательно, что единственные люди, от которых я уже несколько лет слышу бесстрашное "не знаю", — те, кто действительно занят, увлечен своим делом, добился успеха и счастлив. Настоящий режиссер не рассуждает о тенденциях в кино и перспективах. Обычно они лишь смеются — дескать, сейчас больше снимают фильмов, чем их смотрят. Состоявшийся бизнесмен не стыдится признать, что он не читает классические произведения, поскольку у него попросту нет времени. Писатель не знает, как называется модель его туфель и чем обусловлена мода на них в этом сезоне, дизайнер обуви спокойно обходится без обсуждения манифеста Брейвика. И мне это нравится. Я не верю в сверхлюдей, которым все интересно и которые могут дать ответы на все вопросы. Верю в обычных — тех, кто задает вопросы, потому что им зачем-то нужны ответы на них.

Катерина Бабкина, писатель