Поймай его, если сможешь. От чего зависят счастливые моменты в жизни

Пожалуй, начну с конца. Точнее, с истории. Свой последний идеальный день я провела в слезах. Тогда мне пришлось возвращаться домой из любимого города, от любимых людей, ярких новых мест, безудержных вечеринок, сумасшедших покупок, вкусных стейков и свежих морепродуктов, красивых мужчин и любимой работы. Предстояла пересадка с одного самолета на другой. Рейс задержали. На целых семь длинных часов. Плакать я начала еще в шесть утра в такси до аэропорта и в 17.00 продолжала рыдать по дороге из другого аэропорта. Плакала от светлых мыслей о том, как была счастлива в городе, который в очередной раз покидаю, как мне хорошо с окружающими меня людьми, как здорово чувствовать собственную силу, свободу и безответственность молодости, способность все изменить в каждую следующую минуту, как здорово есть, танцевать, пить, целоваться и вообще жить. Отвлечься было не на что — все устройства разрядились еще в первом самолете.

Конечно, таким идеальный день мы представляем себе в последнюю очередь. Мол, велико ли счастье — после нескольких бессонных ночей сесть на рассвете в такси, пройти утомительный контроль в аэропорту, пережить взлет и посадку, оказаться заблокированной в аэропорту чужой страны в постоянном ожидании, без еды, книги, телефона, компьютера, компании и четкого понимания, как долго еще придется там сидеть. А после еще одного длительного перелета — трижды отменить такси, дожидаясь багажа, застрять почти на полтора часа в пробке на Южном мосту и приехать в пустую квартиру, где нет не то что интернета — даже воды.

Идеалы иногда очень обязывают, а обязательства отягощают

Но этот маленький бытовой ад, трагедия положений и несовпадений оказалась идеальным днем. Днем, когда на протяжении каждой секунды ты как-то очень жив. Совершенно незапланированно, просто так и вне зависимости от внешних факторов.

Кант трактует идеал исключительно как продукт человеческого рассудка и чувств. Идеал немецкого философа обладает значительным практическим потенциалом и играет существенную роль в человеческой жизни. Это одновременно и стартовая позиция — идеал в значении незыблемого убеждения, и цель, что-то, что возникает вследствие стремлений и активной деятельности. Кант отказался от мнения Платона о том, что идеалы являются продуктом божественного рассудка. Но я в этом споре скорее за Платона.

Конечно, мы вынуждены стремиться ко многим вещам и целям. Снова и снова активно действовать в угоду этим стремлениям. Это не плохо, наоборот, даже здорово. Стремление к идеалу наполняет силой и вдохновением, если идеал понятен и достижим. Но он может быть понятен только относительно. И в целях сохранения эффекта вдохновения не следует об этом забывать. Как идеальный газ, как точка, как абсолютно черное тело — идеал не имеет определенных параметров, а если имеет, то параметры эти редко возможны в реальности и существуют скорее для того, чтобы на что-то ориентироваться. Именно в том, насколько ориентир может оказаться или не оказаться близок к реальности, и состоит "божественный рассудок".

Идеал обязательно будет подпорчен комплексом необходимых шагов, возникающих трудностей и сложных выборов, которые понадобятся для его достижения. И не забудьте про эффект бремени ожиданий — свои и чужие, они никогда не бывают оправданны на сто процентов. Так, у Сартра в "Тошноте" главная героиня постоянно подкарауливала идеальные моменты, создавала их и страдала от того, что герой повел себя не так, как следует, и идеальность момента не сохранил. Если я правильно помню, он потом возненавидел и ее, и ее идеальные моменты.

Я не говорю о том, что не стоит задумываться о тех вещах, которые делают нас счастливее, и тех, которые нет. Или о том, что не стоит планировать и стремиться к идеалу. Главное — не придавать этому слишком большого значения. Идеалы иногда очень обязывают, а обязательства отягощают. Точка равновесия Вселенной, замыкающая на короткое время в близком к идеалу сочетании все – ожидания или их отсутствие, возможности, обстоятельства, перспективы и память — часто лежит за пределами плана.

Катерина Бабкина, писатель