Почему сказки, на которых мы выросли, далеки от жизни

Мне очень нравится концепция всемирно востребованного тренера по написанию сценариев оскароносных кинокартин Роберта Макки, согласно которой зрители не хотят верить в то, что похоже на настоящую жизнь. Макки уверяет, чем невероятнее выдумка и менее реальны повороты сюжета – тем скорее люди проникнутся историей и захотят увидеть в жизни то же, что видят в кино, но никогда наоборот. Поэтому многие любят сказки. Те, на которых мы выросли, далеки от жизни. И их сюжеты, и персонажи, и сами принципы, согласно которым функционирует сказочный мир справедливости. Сказать "мы" я позволяю себе не просто так – и я, и еще лет десять рождавшиеся после меня люди, а так же люди, рождавшиеся до меня лет пятьдесят, сильно совпадают в книгах, на которых росли. Все мы, перечисляя наиболее приевшиеся сказки, назовем обязательно "Колобка", "Винни Пуха", "Снежную Королеву", "Красную Шапочку", "Золушку", "Спящую Красавицу"… На трех последних остановиться особенно интересно.

То, как общество адаптировало сказки Шарля Перро, подтверждает готовность людей создавать невероятное, и уводить все, что можно, подальше от реальной жизни – то ли из желания спрятаться от этой самой жизни, то ли в глупой вере, что все придуманное когда-нибудь да станет реальностью

Шарль Перро, французский адвокат, академик, поэт и фаворит легендарного короля-Солнце Людовика ХІV, считается автором сборника сказок "Истории матушки Гусыни", опубликованного в Париже в 1696. Именно оттуда истории Красной Шапочки, Синей Бороды, Золушки, Спящей Красавицы. Книга некоего Пьера д"Аманкура, разлеталась из магазинов как свежие круассаны. Сразу выяснилось, что загадочный д"Аманкур – псевдоним сына Шарля Перро. Автор писал про себя как про "ребенка, которому просто нравилось сочинять сказки". Ребенку на тот момент уже было 19, то есть это был вполне себе зрелый мужчина как для Франции ХІХ века. Впрочем, автором сказок почти сразу стали считать Шарля Перро, который якобы таким способом решил ввести сына в Высший свет и окружение племянницы Короля принцессы Орлеанской, ведь именно ей была посвящена книга.

То ли 19 летний Пьер уже обладал весьма недетским жизненным опытом, то ли сказки действительно писал отец (поговаривают, он лишь отредактировал их и снабдил каждую стихотворной моралью в конце), но сказочного и детского в них гораздо меньше, чем мы привыкли считать. То, как общество адаптировало истории Перро, подтверждает подмеченную Макки готовность создавать невероятное, и уводить все, что можно, подальше от реальной жизни – то ли из желания спрятаться от этой самой жизни, то ли в глупой вере, что все придуманное когда-нибудь да станет реальностью.

Что мы знаем про Спящую Красавицу? Что принц поцеловал ее, преодолев все трудности, она проснулась, и жили они долго и счастливо? Да будет известно всем, желающим видеть сказку именно такой, что в "Историях матушки Гусыни" поцелуй лишь начало истории. В дальнейшем же после тайного брака принцесса уезжает в замок к мужу и пока тот воюет, пытается сохранить жизнь себе и двум своим деткам, так как королева, мать принца, оказалась людоедкой. Сказка о Золушке в оригинальном сборнике заканчивается весьма жизненной моралью – скромность, красота, трудолюбие и искренность – благородные черты, но они ничем не помогут вам в жизни, если ваша крестная матушка не фея. В "Красной Шапочке" волк съедает девочку и … все. Не приходит дровосек и не освобождает из прожорливого брюха внучку с бабушкой. Показательно то, что Красную Шапочку волк уплетает в постели – до нас это дошло не в текстовой версии, но ведь все помнят этого волка в чепце бабушки под одеялом из иллюстраций. Мораль в сказке не предусматривает и дровосека-спасителя – молодым добродетельным девушкам категорически не рекомендуется прогуливаться в лесу с малознакомыми волками.

То, как общество исказило эти, в общем-то, метафоричные, но очень реалистичные и поучительные истории, демонстрирует, как легко мы до сих пор открещиваемся от опыта и ошибок в пользу фантазий. Жить от этого интереснее. Главное – не забывать до конца, что кроме фантазий существует приземленная версия действительности, более похожая на жизнь, как и неизвестные нам настоящие концовки сказок, на которых мы выросли.

Фокус.ua