Отмыть и починить. С чем столкнулась Украина, выйдя из сферы влияния России

Один мой очень дальний родственник родился и живет в Нидерландах, но последние лет десять регулярно бывает в Украине. Киев он описывает одной фразой: "Everything is dirty, everything is broken". Все грязное, все поломанное.

Обычно он приезжает летом, ходит с хмурым лицом и ест мороженое. Он очень любит украинское мороженое, и даже знает, как сказать "morozivo bud" laska". Но недавно он приехал осенью, шли дожди, мороженого не хотелось, хмурость зашкалила, и он развил свою мысль. "Впервые я побывал в странах соцлагеря в восьмидесятых – это была Чехия (кажется), и тогда там все было такое же, как у вас, серое и советское. Тогда я пообещал себе никогда больше не приезжать туда, где был соцлагерь. Но прошла пара десятилетий, и в Венгрии, в Чехии, в Польше теперь почти как в Западной Европе – всего за одно поколение они привели все в порядок. Правда, я все равно редко там бываю – пожилым людям лучше отдыхать на юге. Зато жизнь сложилась так, что почти каждый год я приезжаю в Украину, где все намного хуже, чем было в Чехии или Венгрии в восьмидесятых: не считая нескольких торговых центров у вас все такое же советское – улицы, транспорт, дома (тут я могла бы добавить – медицина, образование, коммунальная сфера, госучреждения, но вместо этого вежливо покивала) – только еще и истлевшее за прошедшие тридцать лет. Это ужасно. Вы очень, очень несчастные люди".

После этого разговора прошло несколько месяцев, но фраза "Everything is dirty, everything is broken" меня преследует неотступно. И я действительно чувствовала себя все это время очень, очень несчастным человеком. Пока, наконец, не нашла всему этому объяснение (ладно, не объяснение – оправдание, но давайте попробуем сохранить лицо). В общем, то, что произошло с Чехией и Словакией после бархатной революции, то, к чему постепенно пришла Польша в 1989 году, с Украиной происходит только сейчас. Даже после распада Советского Союза Россия оставалась для Украины главным внешнеторговым партнером, главным поставщиком энергоресурсов и одним из главных инвесторов. А также – и с какой-то точки зрения это важнее всего перечисленного - основным источником информационно-развлекательного контента: информационная война долго оставалась холодной. И в девяностых, и в нулевых мы все еще были страной соцлагеря, зависящей от России настолько, насколько это возможно, и только события 2014 года смогли это изменить.

Какой ценой это далось я не хочу комментировать – такие огромные и при этом стратегически, экономически и, да, эстетически важные территории Россия не отгрызала ни у стран Варшавского договора, ни даже у бывших республик СССР: площадь Приднестровья около 4 тыс. кв. км, площадь одного только Крыма – 27 тыс. кв. км. Но это отдельный разговор. Главное, что Украина только сейчас оказалась в начале того пути, который уже прошли восточноевропейские соседи. И, стартовав с гораздо менее сильной, чем была у тех же соседей, позиции, нам еще только предстоит все отмыть и починить. Лучше не считать, сколько может на это уйти лет. Может, повезет, и уложимся быстрее, чем в три десятилетия.

Мороженое, например, у нас ведь уже хорошее.