Украина живых. Почему надо по капле выдавливать из себя Путина

Об этом не принято говорить вслух, но недавно я слушала о том, как живется сегодня в Донецке. Необычным было вникать во вполне спокойные рассуждения о мелком предпринимательстве, нулевых ставках налогообложения, о том, что уже почти не пытают. И вдруг вывод: "после всего того, что Украина сделала с нами, мы уже вряд ли сможем жить в ее составе". Украина сделала? Ну-ну. Обычно мы интеллигентно выслушивали такие тексты, качали головой, даже сочувствовали. Ну как-то не принято у нас с порога отвечать что-то типа "сам дурак". Но сегодня я не промолчу.

Три месяца назад ушел мой друг детства. Ушел не в смысле встал и вышел, а в смысле — в вечность. Он был младше меня и у него маленькая дочь. А еще у него было огромное сердце и гиперответственность, хоть он часто и выглядел балагуром. Он не был в восторге от военных действий и много чего критиковал из происходящего, но понимал: для того, чтобы не стреляли здесь, придется отстреливаться там. Он был мобилизован. В феврале стал бы дембелем. Не успел.

Эта все еще переживаемая потеря заставляет меня поднять голову и тихо, но твердо сказать: не хотите и не надо. Правда ведь в том, что и мы не хотим. Требуете (вслед за вашим телевизором) особого статуса и предъявляете список претензий? С какой стати? Это не мы с вами такое сделали, это сделали со всей страной, в том числе и с вашей помощью. И если вы не осознаете этого, то идите, идите в РФ, идите куда хотите, никуда не сворачивая, хай щастить.

Так на самом деле хочется ответить. Но не могу, ведь я знаю, что вас там никто не ждет, что вы орудие, живой щит и болезненная игла в геополитический мозоль нынешней власти. Не получив даже гипотетического ответа на вопрос: а о чем вы думали, когда поднимали российские флаги в то время, когда Украина, которой вы сейчас пренебрегаете, истекала кровью на Институтской, на что тогда надеялись, неужели на мир во всем мире, я продолжаю тихо спрашивать. Почему после тысяч смертей, искалеченных судеб, разрушенных территорий вы так и не осознали причинно-следственной связи, почему сами не проводите параллели между беготней с табличками "Путин приди" и линией фронта на окраине города, почему нет ощущения причастности и разделяемой ответственности? Все это признаки взросления личности. Где же они? Пока слышны все те же подростковые претензии и требования.

Сегодня задача выглядит так. Дано: вы не хотите в Украину, но другого выхода, похоже, вам не предложат. Мы тут тоже, знаете, далеко не в восторге, но другого выхода что-то пока не видно. Вопрос: возможно ли со всем этим взлететь? Какой провокационный вопрос. После всего пережитого примирение будет долгим, предупреждаете вы. И вы совершенно правы. Долгим. Если наши поколения, хоронившие со всех сторон баррикад, вообще его увидят.

Но что дальше? В чем наша ответственность сегодня? Что должны сделать именно мы, а не только Порошенко с Путиным и Меркель с "четверками" и "семерками"? И вы, и мы — непосредственные участники страшных событий, за вашими и за нашими спинами стоят следующие поколения. Чего мы для них хотим? Продолжения кровопролития, манипуляций и непрекращающейся мести? Или мы все же можем поставить точку в этой страшной войне, прекратив подыгрывать противнику, найдя в себе силы сменить обоюдные претензии на здравый смысл и историческую ответственность? Наивно? Может быть. Большое дело часто начинается с наивного помысла. Хочется верить в цивилизационное развитие, в незряшность опыта, уже оплаченного самой высокой ценой, даже в этот ваш "ген духовности" (что само по себе звучит дико, ибо наличие лишнего гена обуславливает мутацию и в лучшем случае инвалидность). Хочется верить в нашу ответственность. Возможно, ответственность и есть предназначение ныне живущих — собой остановить ложь и боль ради того, чтобы идущие за нами могли жить полноценно, созидая и развивая, а не сгорали в ненависти, разрываясь между холодильником и телевизором.

В любом случае ничего этого уже не увидит мой юморной и добрый детский друг. Из-под украинского флага на киевском кладбище не видна мирская суета. Этого не увидят и потерянные вами. Сможем ли мы сложить эту боль, переплавив ее в зрелость, или так и будем тонуть в поисках виноватых? Научимся ли смотреть вперед, а не оглядываться назад? Осознаем ли, что живые живы для будущего, а не для прошлого? Пока нет ответов. Но они будут. Наши погибшие не увидят этого. Но от нашей мудрости, терпимости и адекватности зависит то, что через десять и пятьдесят лет будут видеть сегодняшние дети и дети этих детей. В каких бы странах мы ни жили, нам все равно придется друг друга простить, даже если сегодня это сложно представить.