Трагедия 2 мая. Одесса между имперским прошлым и европейским будущим

К моему большому сожалению, про Одессу теперь еще долго будут вспоминать не только 1 апреля, но и 2 мая — от смешного до трагического здесь теперь не один шаг, а один месяц. Два года назад в нашем городе погибли люди — по политическим мотивам, что очень нетипично для Одессы. Как участник событий 2 мая могу сказать, что, на мой взгляд, они напоминали чудовищный срежиссированный спектакль. Но главное "поле битвы" было в головах людей, где столкнулись мнения, пропаганда, историческая память, ценности. Конфликт между двумя группами населения, разрешившийся отнюдь не мирным путем, назревал постепенно.

Не скрою, для меня крах сепаратизма и идеи "Новороссии" в Одессе стал неожиданностью. Точнее так: я не думал, что противостояние будет таким недолгим. Дело в том, что идеи "русского мира" и "Новороссии" всегда были сильны в Одессе — чтобы понять почему, надо хоть немного знать историю Одессы и менталитет ее жителей.

Во-первых, как ни крути, Одесса — русскоговорящий город. Со своей особой судьбой, с очень смешанным населением и находящийся довольно далеко от "матушки-России", но все-таки почти всю свою историю ей симпатизирующий. Любовь одесситов и их трепетное отношение к царской России XIX — начала ХХ века объясняется и тем, что в это время Одесса была неофициальной третьей столицей империи, Южной Пальмирой. Москва — традиционная, ортодоксальная столица, Санкт-Петербург — Северная столица, и Одесса — Южная столица. Это был романтический период города, период расцвета и величия Одессы. А такое не забывается.

Особый статус Одессы поддерживался российской властью: свободная экономическая зона, культурный либерализм, терпимое отношение к иноверцам были нужны, чтобы закрепиться в этом непростом регионе. Отсюда и самовлюбленность Одессы, и ее амбиции — для одессита его родной город долго был настоящей столицей, пупом земли. Об этом можно судить даже по поговоркам. Например: "Кто в Париже гений — тот в Одессе еле-еле п-ц!" Или про парижскую моду: "Ты смотри, провинция, а как шьют!" И опять же, "столица юмора".

Даже позднее, в советские годы, одесситы завистливо смотрели лишь на Москву — ездили туда за салями и синей школьной формой, уезжали делать карьеру. При этом и тогда Одесса была больше, чем просто портовым городом, — она оставалась на особом положении. Вся страна существовала за железным занавесом, а здесь — приоткрытая форточка во внешний мир. Моряки привозили и продавали дефицитную модную одежду, аппаратуру. Тут были иностранцы, дорогие рестораны, валютные проститутки, торгсины. На Морвокзале, куда я ходил в детстве с отцом-моряком, у Акопа можно было приобрести сигареты "Мальборо" или, в крайнем случае, что-то болгарское. Все, как в столице. И это льстило одесситам, потому что романтический период города к тому времени уже прошел.

В начале 1990-х жители Одессы узнали про новую официальную столицу — Киев, возникли ревность и недоверие. К тому времени Одесса еще заметнее стала превращаться в заштатный город областного значения, и здесь снова стали вспоминать про порто-франко и Южную столицу. Сколько бы археологи ни раскапывали скифские курганы, древнегреческие поселения или казацкие лагеря на месте современной Одессы, коренной одессит-интеллигент идентифицировал себя скорее с потомками Ришелье, де Рибаса, Воронцова или де Волана, чем с понтийским царем Митридатом, литовским князем Витовтом или украинскими казаками.

И после всего этого в 2014 году поддержка действий России в Одессе значительно уступила проукраинской позиции. На Куликовом поле собиралось значительно меньше людей, чем участвовало в маршах за единство Украины. На первый взгляд, сюрприз.

Возможно, здесь недоработка сценаристов сепаратизма. В Донбассе культивировался миф о том, что он кормит Украину, в Крыму рассказывали, что это исконно русская земля и Хрущев с похмелья передал ее Украине. С Одессой ничего толкового, слава Богу, придумать не удалось. "Одесская народная республика" вызывала у большинства одесситов в лучшем случае кривую усмешку: чаще всего это словосочетание ассоциировалось с большевиками, босяками и экспроприацией — собственно, тем, что и происходит нынче в Донбассе. Но никак не с респектабельностью, шиком и коммерцией, к которым привыкли в Одессе. Вероятно, ставка делалась и на события 2 мая, которые должны были "расшатать" город — однако думающая и активная часть одесситов оказалась подготовленной к таким провокациям. В какой-то момент пророссийские одесские политики в своих программах и лозунгах вспомнили и про порто-франко, но было уже поздно. Так почему же ностальгия по легендарному прошлому и самоидентификация с Россией отошли на второй план?

Думаю, потому что, во-первых, значительно обновилось население города. В Одессе выросло новое поколение, которое ментально сформировалось уже в независимой Украине. Эти люди привыкли к свободе, они знают, что такое Европа и европейские ценности, а ностальгия по имперскому прошлому им уже несвойственна. При этом значительная часть старой интеллигенции покинула город в 80-х — 90-х годах прошлого века. Именно эти люди, живя в США, Израиле или Германии, по инерции и продолжают культивировать идею "Новороссии" и Одессы как русского города.

Во-вторых, уже в самой истории Одессы было заложено диалектическое противоречие, которое и повлияло в начале ХХI века на ее цивилизационный выбор. Да, современный город возник благодаря России, но строили-то его европейцы. Знаменитые одесские градоначальники и архитекторы, ученые и композиторы, коммерсанты и моряки — многие из них родом из Италии, Франции, Греции, Бельгии, Испании, Голландии. Даже первый в Одессе (да и в Российской империи, кстати) футбольный клуб организовали англичане. Именно европейцы привнесли в этот город дух свободы, незакомплексованности, которым и славится Одесса. И это хорошо помнит современный "креативный класс" Одессы, который в значительной мере формирует ее облик и общественное мнение. Украинско-российский кризис обнажил противоречие, и в результате многим одесситам европейская Украина оказалась ближе, чем путинская Россия. Одесса в массе своей приняла сторону государства, к которому долгое время относилась с недоверием.

Я бы не хотел возводить описанные факты и факторы в абсолют. Если бы граница с Россией находилась ближе к Одессе, неизвестно, чем бы все тогда закончилось. Но история не имеет сослагательного наклонения — и сегодня мне хочется верить, что, выбрав европейский вектор в политике, Одесса, как и 200 лет назад, получит мощный толчок к развитию. После чего наступит новый период ее расцвета, и она вернет себе былую славу. Я имею право на это надеяться: как историк я знаю, что история имеет привычку повторяться. И к тому же я одессит, а значит — оптимист.