Сковать их силы. Готовы ли ВСУ к отражению российского удара

Отношения между Украиной и Россией находятся на взрывоопасном пике, и большое наступление российской армии уже не выглядит блефом или политической страшилкой. Кремль весь прошлый год, а теперь и зимой 2021/2022 стягивает войска к украинским границам, разворачивая их и готовя к наступлению. Официальные лица в Москве уже не скрывают: вероятность применения военной силы против Украины велика, это одна из возможностей решения "украинского вопроса".

В самой же Украине ВСУ, разведка и политический эшелон продолжают мониторить ситуацию и заверяют, что все под полным контролем. Несмотря на это, порой можно услышать и опасения: если полномасштабное вторжение случится, то для российской армии это будет "легкая прогулка" и у Украины нет шансов.

Фокус поговорил с ветеранами и военными аналитиками, что бы узнать, насколько такие утверждения верны, сможет ли Украина дать отпор агрессору и к чему нужно готовиться ВСУ и всей Украине.

На вопросы о вероятном вторжении РФ отвечают эксперты:

Порой можно услышать позицию, что полномасштабное наступление России будет быстрым. Так сказать, "легкой прогулкой". Насколько такие утверждения верны?

Тарас Чмут:

Это точно не будет легкой прогулкой для российских войск. Нужно не забывать, что у нас не только армия, но есть и другие силы: Нацгвардия, полиция, "Альфа", ГУР, ТрО. Одним словом, есть те, кто обеспечит россиянам не легкую прогулку. То же самое с вооружением, у нас около 1 тысячи систем ПТРК ("Корсар", "Стугна", "Джавелин") и около 6-7 тысяч ракет к ним. У нас есть сильная ствольная и реактивная артиллерия, есть тактические ракетные комплексы. Люди и оружие для ответа у нас есть.

Михаил Жирохов:

В том, что основная задача российского командования в случае начала широкомасштабных боевых действий — это стремительная атака, сомнений нет. Ведь судя по всему, Запад намерен реагировать достаточно жестко, а значит, агрессору надо захватить как можно больше территории. Но есть большие сомнения в том, что любое наступление будет "легкой прогулкой". Даже события лета 2014 года под Иловайском и зимы 2015 года под Дебальцево — с потерями личного состава и техники — показали, что украинская армия даже в том состоянии, в котором пребывала после десятилетий деградации, способна на равных воевать с россиянами. А что уж говорить сейчас, когда за 8 лет произошли довольно серьезные изменения (хотя, к сожалению, не кардинальные).

Глеб Парфенов:

Утверждение о "легкой прогулке" основано скорее на пропагандистских тезисах. Сейчас я более чем уверен, что и в самом генштабе ВС РФ понимают, что уже не 2014 год, и ВСУ имеет как резерв живой силы, так и ряд технических изменений — которые воспринимаются как серьезная угроза. Иначе мы бы не видели попыток сделать защиту против "Джавелинов" и искать возможности противостоять "Байрактарам". Но мы также видим, что для создания группировки против Украины россиянам приходится стягивать буквально все батальонно-тактические группы (бтг) из разных военных округов. Это уже говорит нам о том, что они ожидают массовое сопротивление.

Юрий Касьянов:

Полномасштабное наступление России может быть быстрым, но "легкой прогулкой" оно не будет. Россия имеет многократное преимущество в техническом оснащении армии, имеет значительные человеческие и материальные ресурсы для осуществления массированной атаки, может почти безнаказанно обстреливать наши базы в тылу ракетами и утюжить авиацией. Однако у российской армии нет главного – стопроцентной уверенности в правоте своего дела. Боевой дух такой армии слаб и, встретив ожесточенное сопротивление, понеся большие потери, такая армия быстро разложится морально.

В Украине россиянам трудно будет найти "страшных бандеровцев" с рогами и копытами, какими нас рисует кремлевская пропаганда, зато агрессора "радушно" встретят злые мужчины и женщины, говорящие на украинском и на русском, получившие бесценный боевой опыт и хорошо понимающие, что они защищают. Победить таких бойцов в бою трудно, а удержать территорию, на которой живут свободные люди – невозможно.

Известно, что Украина и Россия несопоставимы по силе и возможностям воздушных сил. Чем тогда может ответить Украина на угрозу с воздуха в случае большого наступления армии РФ в ближайшие недели или месяцы?

Тарас Чмут:

У нас нет противоракетной обороны. Нам нечем остановить их "Искандеры" в случае комбинированного удара. Они ведь задействуют не только авиацию, но и ракеты — как наземного базирования, так и те, что на боевых кораблях. После этого удара Украина должна будет задействовать свое ПВО — те же самоходные "Буки". Но нужно не забывать, что у нас еще много ПЗРК и армейского ПВО, например, самоходные установки "Тунгуска". Это все должно будет заставить российскую авиацию работать на средней и большой высоте, ограничивая и сковывая ее работу. Но полностью остановить работу российской авиации мы не можем.

Михаил Жирохов:

К сожалению, система ПВО — это ахиллесова пята отечественных вооруженных сил. Нет систем дальнего действия, имеющиеся системы среднего и малого радиуса морально и физически устарели. И реально усилить ПВО за счет поставок систем западного производства в короткие сроки практически невозможно – обучение расчетов и интеграция в существующую систему (все-таки советские стандарты и стандарты НАТО не взаимозаменяемые) займет очень много времени. Единственным более или менее приемлемым вариантом является быстрая поставка ПЗРК, обучение работы на которых минимальное. Но это только полумера – реально прикрыть стратегические объекты у нас мало есть чем.

Глеб Парфенов:

Основная проблема — это нехватка ПЗРК в нужных количествах. На учениях Запад-2021 (совместные стратегические учения Вооруженных сил РФ и Республики Беларусь в сентябре 2021. — Ред.) мы могли наблюдать действия аэромобильных батальонов, которые представляют собой аналог воздушной кавалерии. Эти батальоны должны были появиться в каждой бригаде и дивизии ВДВ, специально под них также был создан и оборонный заказ, направленный на насыщение этих частей новыми вертолетами Ми-8.

Соответственно, эти мобильные группы представляют даже большую угрозу, нежели ударная авиация, которую, в принципе, есть возможность прижать к земле комплексами ПВО.

Юрий Касьянов:

К сожалению, Украина не сможет выиграть войну в воздухе. Это правда. Силы несопоставимы численно и технически. Хотя, конечно, за счет грамотно спланированного заранее рассредоточения сил и средств авиации и ПВО, грамотного оперативного командования в ходе боевых действий, за счет мужества и героизма летчиков и зенитчиков противник может понести серьезные потери в авиатехнике. Это важно.

Но также крайне необходимо уже сейчас (и еще вчера) рассредоточить сухопутные силы, вывезти боеприпасы с больших складов, вывести войска из пунктов постоянной дислокации, где они особенно уязвимы, подготовить надежные укрытия для личного состава и военной техники, обеспечить защиту силами ПВО важных государственных объектов, подготовить страну к возможным (и очень вероятным) отключениям электроэнергии, пропаданию связи, коллапсу на дорогах. Надо, наконец, подготовить больницы, развернуть мобильные госпитали, усилить противопожарные силы, провести учения по гражданской обороне. Этого не делается, и это плохо, потому что современная война касается всех и везде, а не только людей в окопах.

Как пройдет мобилизация? Хватит ли сил и кадров у Украины, чтобы сдержать Россию на длинном отрезке границы? Если наступление будет локальным, то каким образом можно сконцентрировать украинские силы, не оголяя другие участки?

Тарас Чмут:

Смотря о каком сценарии мы говорим. Если это оккупация всей левобережной Украины, то сил держать всю линию государственной границы у нас нет. Но сегодня никто не воюет окопными фронтами — современная война мобильна. Нашей целью будет выявлять направления ударов и там давать бой, стараться нанести максимальный урон. Но при этом важно подчеркнуть, что превосходство россиян в воздухе очень осложняет эту задачу. Хорошего мало, если коротко.

Если же речь о локальной битве\наступлении, то это иной сценарий, и здесь у ВСУ есть силы для концентрации и ответа. Но нужно помнить, что даже при таком сценарии все равно враг может нанести комбинированные удары ракетами и авиацией по всей Украине.

Михаил Жирохов:

Что касается мобилизации, то в случае начала большой войны следует ожидать многочисленного наплыва добровольцев. Частичная мобилизация 2014 – 2016 гг. была не очень удачным опытом, так как большинство мобилизованных не совсем понимало цель войны на Донбассе, а тут цель очевидна – защита своей конкретной малой родины.

Планы прикрытия границы существуют очень давно, и думается, у Генерального штаба есть четкое понимание, откуда могут пойти россияне. Особенно учитывая, что у них до сих пор превалирует концепция "танкового кулака", а значит, основной задачей является прикрытые танкоопасных направлений, которых у нас не так много.

Глеб Парфенов:

Успех в обороне также лежит в плоскости вовремя назначенных и правильно проведенных мобилизационных мер. Русские потому и свозят такое количество бтг, что осознают, с каким количеством им придется иметь дело. Но следует понимать, что далеко не все силы могут принимать участие в агрессии против Украины. Их задачей может быть также сковывание ресурсов ВСУ, чтобы распылить силы в месте вероятного удара. Проблема еще в том, что мы доподлинно не знаем, где будет участок наступления, можем лишь предполагать. Потому нельзя с уверенностью говорить, где сконцентрировать силы.

Юрий Касьянов:

Наивно думать, что в случае вторжения России будет некий "фронт" протяженностью в сотни и тысячи километров, на котором мы будем сдерживать танковые армады наступающего врага. Так воевали сто лет назад, во время Первой мировой. Сегодня фронт проходит везде.

Россия будет наносить воздушные и ракетные удары по всей территории Украины, по всем военным объектам, объектам инфраструктуры, дорогам, мостам, аэродромам… Сухопутные части будут действовать высокомобильными клиньями, наступая вдоль хорошо отремонтированных дорог, стремясь отрезать и окружить от основных сил группировку войск на Донбассе, взять под свой контроль ключевые города, транспортные развязки, военные базы, склады…

В этих условиях высока роль войск территориальной обороны, добровольческих частей. К сожалению, эти войска и формирования у нас существуют, в основном, на бумаге, и тренируются с деревянными муляжами автоматов. А еще вчера надо было раздать людям оружие, создать запасы продуктов и медикаментов, провести тренировки по слаживанию подразделений, разработать четкие планы действий на случай вероятной атаки, чтобы каждый знал, куда бежать, что делать, знал свое место в бою.

Когда начнется война, и Россия в первые же часы захватит Гостомель, на это уже не будет времени.

По вашему мнению, готов ли боевой дух ВСУ к полномасштабной войне, вместо войны низкой интенсивности, которая сейчас идет на Донбассе?

Тарас Чмут:

Боевой дух у ВСУ высок, но нужно помнить, что вы никогда не можете быть готовы к войне. Ведь всегда можно быть готовым еще больше и еще лучше. Поэтому только война покажет как реальный боевой дух, так и готовность.

Михаил Жирохов:

Боевой дух будет гораздо выше, так как будет понимание целей и характера войны. Ведь с нашей стороны она будет оборонительной.

Глеб Парфенов:

По моему мнению, с боевым духом проблем нет. Есть проблема с психологической усталостью от нагнетания, от этого страдают не только ВСУ, но и гражданские. Неопределенность, особенно такая долгая, может лишить людей нужных ментальных ресурсов — что может отразиться на качестве несения службы и ведения боевых действий.

Юрий Касьянов:

В отличие от 2014-2015 годов, сегодня в ВСУ служит много "заробитчан", боевой дух которых мало отличается от боевого духа российских контрактников. Однако, есть и профессиональное, патриотически настроенное ядро, получившее реальный боевой опыт в ходе интенсивных боевых действий начального периода войны. Вместе с патриотами формального и неформального резерва, которые (если успеют) могут усилить боевые части, ВСУ окажутся грозной силой для противника, рассчитывающего на "легкую прогулку".

Если большое наступление начнется в ближайшие недели или месяцы, что принесет наибольшую опасность для ВСУ? Чего нужно опасаться больше всего?

Тарас Чмут:

Как я уже подчеркнул, это комбинированный ракетно-авиационный удар (включая удары с моря). Целью такого удара будет нарушить вертикаль управления в ВСУ, разрушить коммуникации и связь и ударить по боевому духу как армии, так и в обществе. Запугать. Очень важно будет пережить этот первый удар и не потерять боеспособность.

Михаил Жирохов:

Естественно, что самым опасным будет первый период вторжения, если россияне реализуют западную концепцию первого ракетно-бомбового удара. Под удар могут попасть многочисленные как военные объекты, так и объекты стратегической инфраструктуры. Вот в этих условиях будет очень важно не потерять вертикаль управления войсками. Однако есть надежда что все-таки российские генералы откажутся от такой тактики, так как при этом невозможно просчитать количество погибших гражданских лиц. А это очень сильно демотивирует уже российских военнослужащих – все таки убивать украинцев, соседей, родственников — это не то, что сирийцев или африканцев.

Глеб Парфенов:

Нужно опасаться нашей неподготовленности. На данный момент мы видим тренировки ТРО, проверки инфраструктуры гражданской обороны, но нет никаких мобилизационных приготовлений. Русские могут просто застать нас врасплох, когда армия не в полноценной кондиции. Нагнетание и переносы дат, учения ВС РФ в местах дислокации бтг — все это вводит в заблуждение. В итоге есть риск, что к нападению мы окажемся не готовы и наступит полный бардак в государственном аппарате и, как следствие, в ВСУ.

Юрий Касьянов:

В случае начала большой войны следует опасаться, в первую очередь, трусости и откровенного предательства высшего военно-политического руководства страны, а также глупости и некомпетентности командиров среднего звена. К сожалению, страной правят овцы, а армией командуют кретины. Это наши самые большие враги, а не российские агрессоры.