На последнем дыхании. Как консерватор Анджей Дуда победил на президентских выборах в Польше

Накануне второго тура президентских выборов в Польше Джанлука Пассарелли, адъюнкт-профессор сравнительной политики в университете Сапиенца в Риме, писал в The Washington Post: "Если вы думаете, что в США конституционный кризис, вы должны увидеть, что происходит в Польше". В публикации речь шла в основном о том, кто победит во втором туре. Для предсказания результата пришлось прибегнуть к анализу более чем 180 выборов, включая президентские, в 73 странах за период с 1945-го по 2020 год. Выяснилось: в 57% президентских случаев второй тур выигрывал победитель первого. Поэтому, оговорившись, что ничего неожиданного в поражении действующего президента Анджея Дуды в электоральном финале исследователи не видят, они все-таки предсказали победу именно ему — с вероятностью 61%.

Зачем "пророчество" следовало пускать таким кружным путем? Затем, что накануне выборов данные соцопросов колебались чуть ли не в пределах допустимой погрешности. Дуда считался фаворитом, но с таким незначительным отрывом, который мог испариться, как роса на солнце, едва в свои права вступит выборная реальность. Даже результаты экзит-пола, обнародованного международной исследовательской компанией Ipsos (с офисом в Париже) сразу после закрытия избирательных участков, оказались такими плотными (50,4% — Дуда, 49,6% — Рафал Тшасковский, соперник, либерал, мэр Варшавы), что было непонятно, в каком штабе следовало откупоривать шампанское, а в каком — водку. В Ipsos заявили: победитель неизвестен, статистическая ошибка колеблется в пределах 2%.

Затем Польская государственная избирательная комиссия сообщила, что Дуда выиграл, набрав примерно 51,2% голосов. Это был самый минимальный разрыв на президентских выборах в стране со времен падения коммунистического режима в 1989 году. Он свидетельствует не столько о победе правящих сил, сколько о расколе в польском обществе.

Что не так с польскими выборами

"Я хотел бы поздравить президента Дуду с честной победой на президентских выборах. Но, к сожалению, я не могу, потому что они были нечестными", — сказал в интервью Gazeta Wyborcza Марчин Матчак, профессор Варшавского университета.

Ломать выборный процесс через колено лидер партии "Право и справедливость" (PiS) Ярослав Качиньский начал весной, когда договорился с Ярославом Говиным, главой партии "Согласие", входящей в правую коалицию, о совместных действиях, приведших к переносу выборов с 10 мая на более поздний срок. Кто этих двоих уполномочил, было неясно. Благовидным предлогом стала эпидемия коронавируса. Этот же аргумент стал решающим для проведения выборов по гибридной схеме: на участках и голосованием по почте. Однако в мае беспокойство по поводу подковерной возни проявил даже Анджей Дуда, ставленник PiS, выразив надежду на то, что "президентские выборы будут проведены как можно скорее" и что они "будут безопасными".

Какую именно безопасность президент имел в виду, непонятно. Но вряд ли информационную. Потому что в смысле освещения выборов два кандидата были в неравных условиях. Еще перед первым туром наблюдатели от Бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ писали, что "общественное Польское телевидение не выполняло своих обязанностей", а "вело кампанию за действующего президента, часто изображая его единственным защитником польских ценностей и национальных интересов. Некоторые сюжеты имели ксенофобский и антисемитский подтекст". Ситуация с общественным ТВ не изменилась и накануне второго тура. Корреспондент Би-би-си в Варшаве Адам Истон указывал на то, что "в главном вечернем выпуске новостей оно ежедневно восхваляет правительство и пана Дуду и нападает на пана Тшасковского, обвиняя его в сговоре с еврейским лобби и ЛГБТ-сообществом".

Президент, заигрывающий с консервативным электоратом, сумел сделать из ЛГБТ жупел, несущий чуть ли не главную угрозу польскому обществу. Перед первым туром он даже выразился так: поколение его родителей 1940-х годов боролось с коммунизмом не для того, чтобы "появилась новая идеология, еще более разрушительная". Впоследствии он извинился за свои слова, сказав, что их вырвали из контекста. Но "оговоркой по Фрейду" они не были: Дуда демонстрировал, что он бескомпромиссный борец за "традиционные христианские ценности".

Во втором туре его риторика в этом смысле не слишком отличалась от прежней. Разве что в палитру обвинений против Тшасковского добавились новые краски. Например, Дуда заявил, что тот является предпочтительным кандидатом для немцев, поскольку он против того, чтобы Германия выплачивала Польше репарации за ущерб, нанесенный во время Второй мировой войны. Репарации в стране активно обсуждают с 2017-го, и для польских правых (особенно для них) это одна из важных тем, то и дело поднимаемых на щит, несмотря на то что в 1953 году Варшава отказалась от них. Теперь, правда, об этом факте здесь говорят иначе: отказалась не Польша, а Польская народная республика — советская колония. Со стороны Дуды обвинение оппонента в том, что он подыгрывает немцам, было элементом мобилизации правых избирателей — не в последнюю очередь тех, кто в первом туре поддержал Кшиштофа Босака, евроскептика, национал-консерватора и католика-традиционалиста. Судя по всему, в расчете на эту же электоральную категорию президент незадолго до "финала" подписал и передал на рассмотрение в Сейм поправки к Конституции, которые запрещают однополым парам усыновлять детей.

Эти выборы, возможно, как никакие другие показали, что на избирательные предпочтения поляков серьезно влияли возраст, образование, профессия и место проживания. Машина пропаганды, работающая на президента в духе оруэлловского "министерства правды", учла данные параметры. Ставку сделали на жителей сельской местности старше 50 лет, не очень образованных: именно они помогли Дуде повторить успех Александра Квасьневского — избраться на второй срок.

Важно

Право на лево. Foreign Policy – о том, почему западный мир поворачивается к социализму

Итоги голосования во втором туре президентских выборов. Синим отмечены гмины (административные единицы), в которых победил Дуда, желтым — Тшасковский, красным — ничья. Источник: wbdata.pl

Это была осознанная игра на размежевание. "Польша является этнически однородной страной, одноязычной и преимущественно католической, — написала Энн Эпплбаум в The Atlantic. — Тем не менее пропагандисты "Права и справедливости" за последнее десятилетие успешно создали, развили и продвинули племенное разделение, столь же мощное, как и те, которые основаны на цвете кожи или языке". Принцип "разделяй и властвуй" обрел в Польше свою специфическую окраску: старую кровь влили в старые же мехи. Что же касается новой, то, как отметили в редакционной статье The Guardian: "Как и в соседней Венгрии, и в большинстве стран Западной Европы, города, полные молодежи, либеральны. Но чтобы проложить путь к власти, польская оппозиция должна найти способ вернуть доверие сообществ, которые связывают повышение экономической безопасности с культурным консерватизмом и фанатизмом PiS".

Сделано этого не было. В чью пользу счет — ясно. В политике, как и в футболе, он и есть самое красивое. Однако некоторые аналитики в Польше победу Анджея Дуды не расценивают как поражение его оппонента Рафала Тшасковского. В конце концов, последний сделал что мог. Он вступил в избирательную гонку лишь за пять недель до первого тура, заменив кандидата от оппозиционной партии "Гражданская платформа" Малгожату Кидаву-Блоньскую, вице-спикера Сейма, рейтинги которой стремительно летели вниз. Тшасковский отошел от стратегии кавалерийских наскоков на власть, которую исповедовала пани Малгожата. Ну разве что за пару дней до голосования, призвав своих сторонников не упустить победу из рук, он довольно жестко охарактеризовал PiS: "Сейчас или никогда, потому что этот каток "Права и справедливости" раздавит все, и уже на следующих выборах будет очень сложно". Его подход не принес победы, но принес, как утешают себя сторонники перемен, успех. По мнению польского еженедельника Polityka, "оппозиция приобрела многое: она проснулась от летаргии и получила нового лидера, политического деятеля, у которого есть будущее".

Цена "польскости"

Есть соблазн списать узкую, как бутылочное горлышко, победу Дуды исключительно на умелые действия того, что сейчас начинают обозначать термином "информационная диктатура", имея в виду режимы, власть которых держится не на массовых репрессиях, а на манипуляциях сознанием граждан. К Польше это применимо лишь отчасти.

Да, с медиапространством здесь далеко не все так просто и однозначно. Уже после выборов Ярослав Качиньский заявил, что в государстве "никто не ограничивает чьи-либо права, начиная со свободы слова. Она, вероятно, сильнее в Польше, чем в любой другой стране Европы".

Благостная, но не вполне точная картинка. Не только потому, что общественное телевидение создает выгодные "парадные портреты" власти. Как пишет Милош Виатровски в Gazeta Wyborcza, в настоящее время издание имеет дело "с более чем 55 судебными исками, инициированными правящим лагерем в попытке заморозить свободу слова". Вдобавок в пятницу перед выборами министр юстиции Збигнев Зебро предупредил, что планирует "сделать выводы" из последних публикаций: "Мы должны тщательно продумать ситуацию со СМИ в Польше, потому что просто не можем допустить, чтобы то, что происходит сейчас, было нормальным". И это может означать, что оппозиционные медиа ждут непростые времена.

Однако дело в том, что в Польше "причесывание" СМИ — лишь spin-off общего подавления свобод. Основная битва, начиная с 2017-го, развернулась не против них, а против судов. Именно из-за нее в конце того года Польша оказалась первой страной Евросоюза, против которой начали процедуру по седьмой статье о нарушении базовых европейских ценностей. Варшава здесь опередила даже куда менее демократичный Будапешт, против которого аналогичный шаг предприняли годом позже.

В декабре минувшего года тема ужесточения контроля над польскими судьями зазвучала громко также в европейских и мировых медиа. В ЕС тогда высказали опасение, что это подорвет независимость судебной власти и демократию в стране, которая неуклонно движется к авторитаризму. Поляки же вышли на протесты в 160 городах. В столице можно было увидеть плакаты с надписью: "1956 год: сталинизм закончился. 1989-й: коммунизм закончился. 2019-й: зачем ты их возвращаешь?" Судья Игорь Тулея, один из самых громких критиков "реформы", в отношении которого начаты несколько дисциплинарных расследований, со сцены возле парламента обратился к митингующим: "Сегодня сложный день. Еще раз судьба свободных судов поставлена ​​на карту. Они не только пытаются нас заткнуть, они также пытаются посадить нас в тюрьмы. И если этот закон пройдет, они добьются успеха. И если когда-нибудь настанет момент, когда мы уйдем, пожалуйста, скажите вашим детям, что когда-то были независимые суды".

Важно

Бог и Путин. Как Кремль переписал российскую конституцию

Копья вокруг структур польской Фемиды продолжают ломаться. Здешние судьи ищут правды в ЕС, но вести оттуда тоже бывают не слишком утешительными. Например, в марте текущего года суд в Люксембурге отклонил два ходатайства, поданных окружными судами Варшавы и Лодзи, посчитав, что вопрос о том, согласуется ли новый порядок наложения на судей дисциплинарного взыскания с правом на эффективную судебную защиту, не предмет для рассмотрения высшим судом ЕС.

Что же, авторитаризм, опирающийся на поддержку консервативного крыла в польском обществе, торжествует? Можно сказать и так. Как выразился по итогам выборов Мацей Кисиловский, профессор права и стратегии в Центрально-Европейском университете в Вене: "Широко распространенное отсутствие глубокого негодования по поводу крайней нечестности президентских выборов — само по себе доказательство того, насколько мы продвинулись на нашем пути к авторитаризму". Парадокс, однако, заключается в том, что режим Ярослава Качиньского и его "Права и справедливости" умеет нажимать на нужные социальные кнопки и быть экономически успешным.

После прошлогодних парламентских выборов сложился симптоматичный пасьянс: кроме политической силы Качиньского туда прошли четыре партии самых разных взглядов — от социал-демократов до ультраправых. "Но все они в ходе кампании были вынуждены заверять избирателей, что продолжат политику Качиньского по основным направлениям, пускай и с небольшими поправками, — комментировал ситуацию на Carnegie.ru Максим Саморуков. — Потому что без этих заверений они бы выглядели антинародной кликой".

Почему так? Потому что в социальной сфере кабинет Качиньского умно "купил" сразу несколько слоев населения, сделав их своими сторонниками. Он ввел пособие на каждого ребенка в размере 500 злотых (примерно 3,5 тыс. грн) независимо от уровня материального благосостояния родителей. Снизил пенсионный возраст, поднятый предшественниками, и повысил пенсии. Внедрил программы поддержки сельских жителей. И, таким образом, как пишет Саморуков, поставил "в шизофреническое положение оппозицию, которая вынуждена одновременно критиковать правительство за популизм и безответственное обращение с бюджетом и тут же обещать все эти программы сохранить, потому что они слишком популярны". При вполне обоснованном опасении, что такое, казалось бы, популистское раздувание пузыря социальных льгот станет непосильной нагрузкой для бюджета, правительству удалось добиться расширения внутреннего спроса и сохранить темпы экономического роста: в 2017 году он составил 4,8% ВВП, а в 2019-м — 5,1%. По этим показателям Польша находится в числе лидеров европейских государств.

Есть знаковые успехи и в международной политике. Варшава снизила зависимость от российских углеводородов. Именно при правительстве Качиньского терминал сжиженного газа в Свиноустье стал активно эксплуатироваться. Сдвинулся с мертвой точки и проект Baltic Pipe, предусматривающий поставку в Польшу голубого топлива из Норвегии. Но, возможно, даже более важным стало то, что Варшава обрела статус главного союзника Трампа в Европе. Вопрос об американской военной базе "Форт Трамп" в стране хоть и не спринтерскими темпами, но продвигается. Причем на фоне того, что из Германии Вашингтон половину своего контингента выводит. Когда в ноябре минувшего года поляки получили американский безвиз, представитель министерства внутренней безопасности США заявил, что этот шаг — "подтверждение особых отношений между двумя странами".

Такая "дружба с Шерханом" практически дает Качиньскому и Ко иммунитет от какой-либо серьезной критики со стороны оппозиции. Как и в случае с внутренней повесткой, ей в конце концов придется присягать на верность пути, избранному во внешней политике правым режимом.

Не совсем понятно, что имел в виду влиятельный председатель PiS, когда говорил, что у мэра Варшавы, не сумевшего стать президентом, не было "польской души", но совершенно очевидно, что одной "польскостью", как Христу пятью хлебами и двумя рыбами, пану Качиньскому не удалось бы накормить весь народ. Или хотя бы ту половину, которая проголосовала за его ставленника и его курс. До сего дня у правителей получалось сделать так, чтобы телевизор и холодильник поляков не конфликтовали между собой. По крайней мере, у симпатиков нынешнего режима.

Другое дело, что, во-первых, неясно, как долго эта "гармония" продлится. А во-вторых, сама она далась тяжелым путем раскола общества надвое. Те, кто проповедуют католические ценности, без сомнения, помнят слова Иисуса, зафиксированные в Евангелии от Матфея: "Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит". Впрочем, необязательно ходить так далеко. Без всякой нуминозной метафизики глава Польской крестьянской партии Владислав Косиняк-Камыш после выборов подчеркнул: теперь "президент столкнется с крупнейшим вызовом в свободной Польше — склеить разделенный как никогда польский народ".

Проблема расколотой нации, разумеется, не сугубо польская. Достаточно вспомнить ситуацию в США или нелегкие последствия Brexit в Великобритании. Однако раскол в Польше носит почти мистический характер, и причину его весьма трудно определить. "Из-за какого вопроса поляки сегодня разобщены до уровня, иногда раскаляющего эмоции докрасна?! — почти риторически восклицает профессор Марек Чихоцкий. — Определить этот вопрос, как оказалось, не так просто, так как политический спор в Польше часто ведется не вокруг конкретных фактов, событий или интересов, а перешел в более сложные для идентификации сферы престижа, представлений и мнений". Попытка нащупать эту самую "польскость" оборачивается для граждан страны серьезным противостоянием. Подобно тому, как пишет Питер Зейхан в "Разделенных нациях", что "любая серьезная польская попытка разработать сдерживающий фактор [против России], скорее всего, будет встречена именно тем нападением, которое поляки надеются предотвратить".

Как будут разворачиваться события дальше? Скорее всего, правящий режим продолжит свою судебную реформу и натиск на оппозиционные СМИ. Хотя в нынешних условиях это чревато для них неприятными последствиями. Вряд ли при таком подходе и уже поднятой "красной карточке" Варшаве можно всерьез рассчитывать на какой-либо кусок пирога от созданного Евросоюзом Фонда восстановления экономики после пандемии в размере €750 млрд. Как замечает профессор Тадеуш Ивиньский, польский политолог и экс-депутат парламента: "У ЕС есть большой и дорогостоящий проект, но сообщество ставит условие о том, чтобы принимать во внимание критерий верховенства закона".

Важно

Тысячи бумажных порезов. Как мемуары бывших друзей Трампа уничтожают его шансы на переизбрание

Если положиться на мнение ряда экспертов о том, что внешняя политика, не игравшая существенной роли во время избирательной кампании, выходит в Польше на первый план, то это тревожный сигнал для Варшавы. Равно как и факт, что в скором будущем перемены могут произойти в Белом доме. Американские наблюдатели, пишет The Washington Post, "сомневаются, что польское правительство может рассчитывать даже на администрацию Трампа — не говоря уже о том, если на ноябрьских выборах победит Джо Байден, — чтобы смягчить любую проблему ЕС. Ответный удар приходит своим путем".

Как результат, действия национал-популистов в Варшаве могут развязать Брюсселю руки для того, чтобы в следующем бюджетном цикле 2021–2027 годов радикально урезать размер европейских субсидий для Польши, которая является их крупнейшим нетто-получателем. Вот тут-то и могут начаться настоящие проблемы для команды пана Качиньского. Одно дело насаждать консерватизм, жонглируя деньгами, и совсем другое — делать на него ставку тогда, когда позолотить ручку своим потенциальным избирателям особо нечем. При таких раскладах парламентские выборы 2023 года могут оказаться для "Права и справедливости" съездом на проселочную дорогу польской политики. Либералы смогут взять реванш за нынешнюю неудачу и направить корабль под названием "Польша" в русло традиционной европейской политики. Правда, это не решит главной проблемы, стоящей сегодня перед страной, — расколотого общества. Сшивать его придется не год и не два. И насколько успешным будет этот процесс — неизвестно.