Война за редкие металлы: США и Китай уже воюют в Африке за месторождения кобальта и золота

Полностью подконтрольные, а возможно и вообще интегрированные в регулярную армию боевики берут под контроль богатую природными ресурсами территорию соседнего государства. Нет, речь идет не об оккупации российскими прокси украинского Донбасса в 2014 году. Это фабула событий, которые происходят сейчас в Центральной Африке, где Руанда развязала гибридную войну против Демократической Республики Конго по очень знакомому сценарию.

Воюют больше, чем полвека

В середине февраля 2025 года боевики группировки М-23 захватили город Букава с населением около 2 млн человек. Управляющий директор Экуменической сети Центральной Африки в Берлине Киран Вронс-Пассманн отмечает, что захват аэродрома в этой провинции отрезает всю восточную часть Конго от сообщения с правительственными силами, поэтому передает ее под контроль повстанцев. Это довольно неординарное событие тлеющего конфликта, который длится на востоке Конго с 2021 года и начал набирать обороты в последние недели.

Группировка М-23 — одна из около сотни вооруженных групп, функционирующих на востоке многострадальной Демократической республики Конго (ДРК), которая до 1997 года носила наименование Заир. Фактически война в этом большом (площадь более 2 млн квадратных километров) центральноафриканском государстве идет все время его существования в этом формате. Конголезцам выпало на голову "счастье" оказаться в эпицентре крупнейшей войны на континенте за всю новейшую историю и вообще одной из самых кровопролитных войн в мире с момента завершения Второй мировой войны. И с тех пор полноценного мира страна так и не знала.

Лакомый кусок природных ресурсов

Конго очень богато природными ресурсами. Страна экспортирует медь, олово, золото, вольфрам и другие ценные металлы. Однако особенно важными являются добыча тантала и кобальта — это металлы, которые используются в производстве сверхсовременной электроники. Доля Конго в мировом экспорте кобальта составляет около 80%. Этот металл, вместе с литием, является ключевым элементом в производстве солнечных батарей и батарей для автомобилей. В условиях технологического противостояния между США и Китаем территории, богатые месторождениями таких ископаемых, обречены оказаться в эпицентре "дуэли" сверхдержав.

Похожая ситуация и в соседних странах. Например, Руанда является крупнейшим в мире экспортером тантала — еще одного важнейшего компонента для современной электроники. В обеих странах добычей полезных ископаемых занимались американские корпорации. Самой мощной из них была Freeport-McMoRan, чья дочерняя компания Tenke Fungurume Mining добывала львиную долю полезных ископаемых в ДРК, в частности владея одним из крупнейших в мире месторождений меди и кобальта. AVX Corporation, KEMET Corporation и Global Advanced Metals занимаются добычей и экспортом полезных ископаемых в Руанде.

В Африку идет Китай

С началом XXI века ситуация изменилась. В Африку пришел Китай. В поисках сырья для развития своих новейших технологий КНР инвестировала около $155 млрд в регион Сахеля. В частности китайская China Molybdenum Co приобрела Tenke — после этого именно китайский подрядчик стал крупнейшим игроком в горнодобывающей промышленности Конго. На ее долю приходится треть мировых поставок кобальта. Китай 70% своих потребностей в этом сырье удовлетворяет именно за счет его импорта из Конго. Другие китайские корпорации — China Railway Group Limited и Sinohydro Corp — сформировали совместное предприятие Sicomines для добычи и транспортировки меди и кобальта. В 2024 году они взяли на себя обязательства инвестировать около $7 млрд в соответствующую производственную инфраструктуру.

Другими мощными игроками на горнодобывающем рынке ДРК являются Zijin Mining Group Ltd (заменила западные компании, которые покинули республику из-за военных конфликтов) и China Nonferrous Metal Mining (Group) Co., Ltd, которая владеет заводом по переработке и рафинированию меди в провинции Луалаба. Эти две корпорации вместе инвестировали в отрасль более $20 млрд. Сейчас они контролируют около 2/3 рынка добычи и переработки меди в стране.

В Руанде же китайцы в основном сосредоточились на строительных проектах. Так, 70% дорог в стране построила Китайская корпорация дорог и мостов.

Американцы нуждаются в африканском сырье

Контролируя места добычи стратегических полезных ископаемых, Пекин приобретает мощный рычаг влияния на мировой рынок инноваций и технологий. Конечными потребителями африканских полезных ископаемых в основном остаются такие известные всем бренды как Intel, Apple, Tesla, Microsoft, Hewlet Packard. Для сохранения своего имиджа они пытаются сепарироваться от использования сырья из скандальных регионов и даже основали инициативу Responsible Minerals Initiative (RMI), которая должна была бы обеспечить прозрачность поставок и продемонстрировать всему миру соблюдение этими компаниями этических принципов. Сейчас Apple заявила, что отказалась от сырья из Конго, однако продолжится ли заявление реальными действиями, или этот и другие технологические гиганты будут продолжать искать различные серые пути доступа к таким желанным ресурсам покажет время и, возможно новые скандалы.

В последние годы западные компании пытались вернуться в регион обустраивая логистическую инфраструктуру. Например, последний международный визит Байдена в Анголу имел целью, в частности, и посетить логистический коридор Лобиту(совместный проект США и ЕС), который соединяет места месторождений Конго с атлантическими портами этой страны. Также ЕС вложил 900 миллионов евро в проект Global Gateway, целью которого является транспортировка стратегических ресурсов из Руанды в Европейский Союз.

Отголоски давнего геноцида: хуту, тутси и современная война

Ключевой вопрос во всем этом празднике распределения африканских природных ресурсов заключается в том, кто их, в конце концов, контролирует? Правительство ДРК иногда прибегает даже к развертыванию войск непосредственно на китайских предприятиях или вдоль логистических маршрутов, однако реально официальное правительство в Киншасе никогда не контролировало всю территорию, на которую официально распространяется суверенитет ДРК. Дело в том, что после завершения геноцида в Руанде в 1994 году, значительная часть сил народности хуту отошла именно на территорию Конго, куда за ними погнались тутси. В конце концов это и спровоцировало две конголезские войны, продолжавшиеся при участии нескольких африканских стран в течение 1996-2002 годов.

Даже после завершения переговоров Киншаса так и не получила фактического контроля над своими восточными провинциями. Этим воспользовалось правительство Руанды, которое начало обвинять Конго в неспособности обеспечить безопасность на границах. В столице Руанды — Кигали по-разному объясняли свое вмешательство в дела своего большого соседа. Имели место вполне рациональные замечания об опасности, которую несет серая зона, не подконтрольная международно признанному правительству в Киншасе. Ведь там формировались самые разные вооруженные формирования — от милитарных сил хуту, которые несут угрозу пострадавшей от геноцида Руанде, до джихадистских группировок, угроза от которых известна всем.

В борьбе за ресурсы все методы хороши

В Руанде, между тем, не против обратиться к "исторической принадлежности современных территорий Конго к великой Руанде". Последний раз об этом упоминал сам президент страны Поль Кагаме в своей публичной речи в 2023 году. О претензиях Руанды на территорию Конго открыто говорил на дипломатическом приеме Пастер Бизимунгу (лидер Руанды в течение 1994-2000 годов), который даже показывал иностранным дипломатам карту, где Руанда в полтора раза больше международно признанных границ. Бизимунгу заявлял, что современные африканские границы — это плод колониального прошлого.

Правда, официальная историческая наука не может предоставить подтверждений тому, что какие-либо государственные образования, имеющие отношение к современной Руанде, когда-либо реально владели территориями современного Конго.

На сцену выходят повстанцы: что такое группировка М-23

Самой мощной подконтрольной Руанде силой на территории ДРК стало Движение 23 марта (М-23), названное в честь одного из мирных соглашений, подписанных 23 марта 2009 года. Однако уже через три года подконтрольные Руанде силы начали новое восстание. Тогда ООН даже смогла сформировать беспрецедентную миротворческую миссию MONUSCO в рамках которой была развернута наступательная бригада, которая смогла придавить восстание. Тогда ведущие европейские государства ввели против Руанды мощные санкции, в частности была приостановлена финансовая помощь, размером $240 млн.

Следующие восемь лет прошли в относительном затишье, пока в 2021 году М-23 временно не захватили пограничный город Гома. Нынешнее наступление тоже началось с захвата Гомы, однако теперь повстанцы полны решимости пойти дальше. Аналитик по вопросам политики и управления в Южной Африке Сандил Свана отмечает, что Конго не может самостоятельно справиться с повстанцами, а привлечение других стран к этому процессу, соответственно и к потенциальным мирным переговорам, усложняет мирный процесс.

Западу просьба не вмешиваться

Гораздо лучше дипломатические позиции у Руанды, которая все эти годы достаточно много помогала западным странам, чтобы они по крайней мере не вмешивались в конфликт. Так вооруженные силы Руанды присутствуют в Мозамбике — критически важном государстве для Франции. Ведь Франция инвестировала около $20 млрд в газовый проект Total Energies, судьба которого погрузится в туман неопределенности, если падет действующее правительство страны, которое пока держится как раз на руандийских штыках.

Сейчас официальной Кигале помощь Запада не слишком нужна — вполне достаточно простого бездействия Евроатлантического сообщества. Ведь, по словам Мурити Мутиги, директора аналитического центра Crisis Group для Африки, региональные государства не способны решить этот конфликт.

Как экспортировать золото, не имея месторождений

Поэтому, обеспечив надежные тылы со стороны международного сообщества, Руанда развязала себе руки в отношении конголезской политики. Впервые в этом веке официальный Кигали получил карт-бланш по Конго. Отчеты ООН прямо утверждают не только о поддержке Руандой Alliance Fleuve Congo, боевым крылом которого является М-23, но и о прямом участии руандийских войск в конфликте — или даже интеграции М-23 в вооруженные силы этой страны.

Также высока вероятность, что этот остров благополучия на Черном континенте обеспечил себе благосостояние за счет бесталанного соседа. Ведь в условиях безвластия и широкого распространения кустарной добычи полезных ископаемых ничто не мешало Кигали организовать контрабанду ресурсов через свои прокси. Сейчас же они могут взять под прямой контроль конголезские шахты.

Красноречивый факт — согласно отчетам Французского института международных отношений, экспорт золота из Южного Киву за один год вырос более чем в сто раз (более 5 тонн за 2023 год), при этом конголезская государственная компания Primera Gold, которой правительство предоставило монополию на эту отрасль, осталась в стороне от этого процесса. В тот же временной период Руанда, нарастила свой экспорт золота в полтора раза — экспорт этого драгоценного металла вообще составляет треть всего экспорта страны. При этом в Руанде нет ни одной золотодобывающей шахты.

Видение недалекого будущего: борьба за ресурсы и новый геноцид?

Ситуация, сложившаяся в центральной Африке, является яркой демонстрацией того, к чему на самом деле может скатиться мир в процессе беспощадной борьбы за ресурсы. Африканский континент никогда не отличался чрезвычайной стабильностью, поэтому неудивительно, что именно здесь эта борьба разгорелась быстрее и в наиболее циничной форме (хотя Руанда и ее прокси публично называют причиной защиту пострадавшего от геноцида 1994 года народа тутси от остатков сил хуту, которые как будто засели и восстанавливаются на территории ДРК). Однако на местах борьба за ресурсы происходит без всяких масок.

Зато в стороне от процесса разделения и продажи собственных ресурсов находится народ Конго, который наоборот скорее страдает от богатства своей родной земли. По оценкам ООН, свои места покинули около 400 тысяч человек. Если же М-23 действительно пойдет на столицу Конго — самая кровавая фаза конфликта еще впереди.

Африканские конфликты, которые, казалось бы, так далеки от нас в территориальном и цивилизационном измерениях, на самом деле являются показательными для других участников международного процесса. Ведь если из этих столкновений (а особенно их причин) не будут сделаны надлежащие выводы, они довольно быстро могут стать реалиями уже в тех частях земного шара, которые в распространенных стереотипах считаются более цивилизованными регионами.