Работа во время войны. Почему разбирать завалы — это не стыдно

Общественные (гражданские) работы — не новое явление в украинском законодательстве. Многим украинцам они, возможно, известны, как разновидность административных взысканий по статье 24 Кодекса Украины об административных правонарушениях. Это — второй по распространенности использования вид административной ответственности после штрафов.

Общественные и другие работы временного характера, как вид общественно полезных оплачиваемых работ в интересах территориальной общины, также упомянуты и в "Законе о занятости" (ст. 31). Такие работы "организуются для дополнительного стимулирования мотивации к труду, материальной поддержке безработных и других категорий лиц".

То есть трудовое законодательство определяет общественные работы как инструмент содействия занятости. Например, для человека, который долгое время не работал, и поэтому не может трудоустроиться, общественные работы могут стать началом новой рабочей истории, подобно стажировке.

Согласно действующему закону, зарегистрированные безработные обязаны участвовать в мероприятиях, связанных с содействием обеспечению занятости, в том числе в общественных работах (п. 3 части второй статьи 44 закона о занятости). Безусловно, такие предложения должны учитывать определенные ограничения личности, в частности состояние здоровья.

И, конечно, общественные работы — это не рабство. Человек имеет право не участвовать в них, но для этого он должен отказаться от статуса зарегистрированного безработного и соответствующих выплат. Кстати, подобные правила действуют и во многих других странах, где нет чрезвычайных условий.

Однако в нашем обществе есть негативное восприятие таких работ. Если перечитать речь господина Шмыгаля [на заседании правительства 2 июня 2022 года, где в частности идет речь о привлечении к общественным работам безработных, которые за 30 дней не трудоустроились по специальности], все, что касается программ в сфере садоводства, переработки, IT, кредитов предпринимателям, выглядит, как поддержка. Но тезисы об общественно полезных работах воспринимаются, как наказание. То есть такие работы очень стигматизированы. Однако, если отделить психологический аспект и посмотреть только на экономический, такая мера (ужесточение требований к получателям государственной помощи) во время войны распространена и оправдана. Ведь страна воюет, в бюджете – дефицит, в экономике – большой объем работ, которые нужно выполнить, а доля незанятого населения велика.

Исторически у нас только треть безработных регистрировались в центрах занятости. И, безусловно, новая мера еще более снизит популярность государственной помощи по безработице. Однако это даст новые вакансии, которых сейчас очень не хватает. То есть расширятся возможности для трудоустройства, пусть и не наиболее привлекательного.

Благодаря этому уровень занятости, с большой вероятностью, возрастет. Отчасти это произойдет за счет тех, кто хотел найти любую работу, в том числе даже такую. Частично — благодаря тем, кто имеет предубеждение по поводу указанных работ, но уже не имеет сбережений. Люди будут вынуждены либо активнее искать лучшую работу, либо под давлением новых обстоятельств пересматривать свои взгляды на то, что является лично для них подходящей работой. Насколько ощутимым при этом может стать рост занятости, пока предсказать сложно.

Часть людей, имеющих сбережения или другие источники дохода, все же будут отказываться от выплат по безработице, снимаясь с регистрации в центре занятости. Но это не так уж и плохо для экономики и общества в целом.

Добавлю, что в нынешних условиях трудоустроиться по специальности в течение 30 дней, отводимых на это центром занятости, маловероятно. До войны только 13% безработных удавалось найти новую работу за месяц, а средняя продолжительность поиска составляла 6-7 месяцев.

Несколько слов о возможных опасениях, что эта мера может усилить поток беженцев. На мой взгляд, этот риск существует, но он несущественен. Во-первых, мы наблюдаем значительный обратный поток. Во-вторых, тех, кто зарегистрирован или планировал зарегистрироваться безработным из числа потенциальных беженцев, сейчас немного.

И относительно уровня безработицы. В Госслужбе занятости сообщают, что на 1 июня 2022 года имели статус безработного 311,0 тыс. человек. Служба занятости предоставляет информацию только о количестве зарегистрированных безработных. До войны это было примерно около трети от общего количества безработных в стране. Последний показатель традиционно рассчитывался на базе ежеквартального опроса населения в соответствии с методологией Международной организации труда. В условиях войны такой опрос провести нереально. Но, можно предположить, что еще большая доля потерявших работу, в первую очередь, женщины, выехавшие за границу, не регистрируется как безработные. Также есть те, кто получил ранения, психологические травмы, оказался в оккупации или по каким-либо другим причинам не может вернуться к работе.

Если верить опросам, на сегодня около 40% респондентов не имеют работы. Эта цифра включает и безработных, и тех, кто работы не имеет и не ищет. Следует также учитывать, что в Украине и до войны рабочая сила составляла всего 64% ​​взрослого населения. По моим подсчетам, за время войны уровень безработицы увеличился примерно с 10% до 28-30%, а уровень занятости упал с 56% до 40-42%.