Массовые приговоры для пленных в РФ: как россияне выбивают признания и в чем обвиняют украинцев

Зато родные военнослужащих, которых Россия удерживает в плену, рассказывают о невозможности разыскать пленных и помочь, обеспечив защиту в судах, а также обеспокоены дальнейшей судьбой своих родных — что ожидать после процессов. Говорят, их могут разбросать по колониям на территории России, где найти будет трудно.

Фокус собрал несколько историй и поговорил с экспертами, которые следят за процессами.

Первые "приговоры"

Один из таких подозреваемых, а ныне уже "осужденных" правозащитник, соучредитель "Громадського радіо", который с первых дней вступил в ряды Вооруженных сил Украины, Максим Буткевич. Он — военнослужащий отдельного специального батальона "Берлинго", командир взвода. В начале июля 2022 года стало известно, что Буткевич попал в плен к российским военным в районе населенных пунктов Золотое и Горное Луганской области.

Однако Максима Буткевича россияне не считали только военнопленным, ему предъявили обвинение в "жестоком обращении с гражданским населением и применении в вооруженном конфликте запрещенных методов", инкриминировали "покушение на убийство двух лиц общеопасным способом и умышленном повреждении чужого имущества общеопасным способом". Речь идет о том, что якобы 4 июня он из гранатомета стрелял в Северодонецке Луганской области по какому-то дому и ранил двух женщин.

Коллеги военнослужащего, правозащитники, которые все это время следят за "делом" Буткевича, говорят, что оно сфабриковано, с его помощью происходит давление на Максима и общество, поскольку Буткевич — достаточно медийная персона. К тому же уже установлено, что в указанное время подразделение "Берлинго" вообще не находилось в Северодонецке.

Тем не менее весной 2023 года контролируемый РФ так называемый суд в Луганске приговорил Максима Буткевича к 13 годам колонии строгого режима. В сообщении Следственного комитета России говорится, что Буткевич якобы признал вину. В августе 2023 года Первый апелляционный суд общей юрисдикции в Москве подтвердил этот "приговор".

Буткевина на суд из Луганска не привозили, он явился по отвязке. Потерпевшие, которые были якобы ранены, не захотели участвовать в заседании. Еще один потерпевший, которому "был нанесен значительный ущерб", написал письменное заявление и также в Россию не приехал.

Параллельно с этим процессом в оккупированном Донецке состоялся другой. Над представителями полка "Азов". Их обвинили в "покушении на убийство по мотивам идеологической и национальной ненависти". В конце концов Похозей получил 8,5 лет колонии, Шель — 18,5 лет. Их россияне перевели в колонию №32 в оккупированной Макеевке для отбывания наказания.

Все трое были одними из первых осужденных украинских военнопленных. С тех пор на скамье подсудимых в Донецке и Луганске оказались десятки украинских военнослужащих.

Поиск виновных за Мариуполь

29 сентября 2023 года пресс-служба Следственного комитета России сообщила о приговоре трем представителям 23-го отдельного мотопехотного батальона 56 бригады (воинской части А 2988, Мариуполь) Дмитрию Иващенко, Сергею Яремкевичу и Владиславу Бондарю. Они попали в плен, выходя с завода Ильича в Мариуполе 12 апреля 2022 года. Тройка осуждена в Донецке на 20 лет. Они признаны виновными по статьям "жестокое обращение с гражданским населением, применение в вооруженном конфликте запрещенных методов" и "покушение на убийство двух и более лиц, совершенное организованной группой, по мотивам политической, идеологической ненависти".

Обвинение утверждало, что эти военные, а также группа неустановленных лиц, "увидев колонну из пяти гражданских автомобилей, на боковые зеркала которых были привязаны белые ленты, по приказу высшего командования открыли огонь". В обвинении говорится, что "осужденные знали и понимали, что в Мариуполе оставались мирные жители, которые не смогли или не успели выехать из зоны вооруженного конфликта".

"По счастливой случайности пострадавшим удалось убежать на автомобилях из зоны обстрела и укрыться в безопасном месте", — сообщил российский Следком РФ.

За неделю до того, 18 сентября так называемый суд в Донецке приговорил к пожизненному заключению 27-летнего Владислава Кулика. Он также военнослужащий 56 бригады, которая обороняла Мариуполь. Кулика обвинили в убийстве местных жителей Мариуполя. "Он и его сослуживцы расстреляли восемь гражданских, в том числе одну женщину. Это произошло в период с 24 февраля по 12 апреля 2022 года", — говорится в сообщении Следственного комитета.

В то же время военнослужащие, которые возвращаются из плена, вспоминают о многочисленных допросах, во время которых россияне пытаются выбить подобные признания, говорят эксперты. Их проводят как работники различных пенитенциарных учреждений, так и Следственного комитета РФ, пытаясь выяснить, что известно об убийстве гражданских жителей.

"От одного из бывших военнопленных мы знаем, что "приговоренный" к пожизненному Владислав Кулик сейчас находится в исправительной колонии в Горловке на оккупированной территории, в отдельном бараке, где содержатся защитники Мариуполя — преимущественно морпехи.

"Азов" там также есть, но его представителей держат отдельно в изоляторе, и также возят на суды. Например, в сентябре "приговор" в виде 20 лет заключения уже получил Ренат Алиев", — говорит Фокусу представитель правозащитной организации Медийная инициатива за права человека, которая следит за процессами, организованными РФ, над украинскими военнопленными Елена Белячкова.

Она объясняет: в Калининской исправительной колонии № 27 в оккупированной Горловке удерживают многих украинских военнопленных.

"Всех возят на допросы в Донецк, а некоторых на так называемые судебные заседания. Причем часто не понятно, забирают ли человека на допрос или уже на "суд". Некоторые исчезают на день, некоторые — отсутствуют более суток. Кого-то вывозят в Мариуполь на так называемые следственные действия. После получения "приговоров" ребят также оставляют в Горловке", — добавляет она.

Преимущественно под подозрение попадают военнослужащие, которые обороняли Мариуполь. Также есть те, кто воевал за Попасную, Северодонецк Луганской области.

"Россияне очень сосредоточены на том, чтобы собрать какую-то "доказательную базу" относительно событий в захваченном Мариуполе. Приходится слышать от бывших пленных, что в "опросниках", которые им дают в начале плена есть много вопросов именно о событиях в этом городе. На них должны отвечать даже те, кто был захвачен на других направлениях, — продолжает Елена Белячкова, — В Мариуполе очень много смертей гражданских, Россия хочет обвинить в них Украину, это очевидно. Но эти показания, если их так можно назвать, часто выбиваются пытками. В одном из интервью бывший военнопленный вспоминал, что парень из барака вернулся таким избитым, самостоятельно передвигаться не мог, — он "признался" в убийстве девяти человек. Чем слабее человек к физическим пыткам, к избиению, тем вероятнее, что он признается, больше на себя возьмет преступлений".

Дела, лишенные юридического смысла

Юристы говорят, подобная практика не имеет ничего общего с правосудием.

"Мы не можем исключать, что жертвами военных действий могут быть гражданские лица, и каждый такой случай должен быть, безусловно, объективно и беспристрастно расследован, виновные привлечены к ответственности. Однако можем ли мы рассчитывать, что такое расследование будет проводиться в Донецке или Луганске?" — говорит Фокусу адвокат, партнер АО "Амбрела" Андрей Яковлев,

Он отмечает, что на оккупированной территории функции расследования и суда выполняют органы, созданные Россией в нарушение норм международного гуманитарного права.

"Они созданы так, что это исключает их независимость и беспристрастность, — отмечает адвокат, — Люди, которые "расследуют", "поддерживают обвинение", "судят", фактически выполняют функции исполнительной власти, и на самом деле являются единственной частью репрессивного властного механизма. На оккупированных территориях Россия ликвидировала украинскую судебную систему и превратила суд в полностью зависимую от власти организацию. Теперь они — часть российской оккупационной администрации, поэтому только имитируют юридические процедуры. И это зафиксировано Европейским судом по правам человека (ЕСПЧ), который в промежуточном решении о приемлемости жалобы в межгосударственном деле Украина против РФ определил, что на оккупированных территориях Донецкой и Луганской области, а также в Крыму отсутствуют средства правовой защиты и соответственно отсутствует возможность справедливого судебного разбирательства. Он назвал деятельность правоохранительной системы административной практикой. То есть признал, что так называемые суды — это продолжение исполнительной власти, а не отдельная независимая судебная система".

А если эти органы не являются независимыми, не способными выполнять свою функцию, то можно утверждать, что они и не способны провести объективное расследование обстоятельств, которые имели место, и установить причастность к ним конкретных обвиняемых.

"Если взять последний доклад Управления Верховного комиссара ООН по правам человека, в котором упоминается взрыв в колонии в Еленовке летом 2022 года. Эксперты указывают, что россияне не допускают на место преступления независимую миссию и собрали все его следы. Если они в таком важном преступлении, на которое обращает внимание весь мир, не допускают независимых экспертов, подбрасывают обломки HIMARS, то о чем это говорит? О том, что они искажают доказательства. И если они в этом случае так поступают, то почему не могут так поступить и в других случаях", — добавляет эксперт.

То есть когда говорим о рассмотрении в таких квазисудах обоснованности обвинения в совершении военных преступлений (а убийство мирных граждан — это военное преступление), вряд ли стоит ожидать объективного расследования. Особенно в тех условиях, когда большинство военнослужащих, освобожденных из плена, свидетельствуют о системных пытках.

"В условиях пыток невозможно получить качественные доказательства, — отмечает Андрей Яковлев, — Давно же определено, что пытки не применяются не только из-за гуманитарных ограничений, но и потому, что в случае применения пыток качество доказательств низкое. Это в Средневековье женщин пытали, чтобы они признали, что они ведьмы и летали. Юстиция, которая хочет установить правду, не может принимать во внимание показания, данные под пытками, потому что ни один человек не выдержит и будет давать те показания, которые освободят его от пыток".

К тому же в оккупации не может существовать надлежащей защиты обвиняемых. Родные военных, с которыми говорил Фокус, говорят о том, что им на оккупированных территориях не удается найти адвоката, способного защищать.

"Мы можем представить Фемиду, с завязанными глазами. С одной стороны на ухо ей шепчет прокурор, и она его слушает, потому что зависима от него как от представителя исполнительной власти, а с другой — некому оппонировать, тишина от защиты, потому что ее нет, как и нет независимых медиа, наблюдателей за процессом. В таких условиях суд превращается не жестокий фарс", — заключает Андрей Яковлев.

Сейчас известно, что большинство "осужденных" Россия оставляет на оккупированных территориях Донецкой и Луганской областей. Все они ждут обменов, а так называемые приговоры, как показывает практика, на этот процесс не влияют — РФ возвращала и "осужденных" пленных, и пленных, дела которых рассматриваются в так называемых судах.