Боевая готовность. Почему Россия угрожает Украине большой войной

Похоже, что видеозвонок, состоявшийся 7 декабря между Джо Байденом и Владимиром Путиным, на какое-то время отсрочил войну в Украине. За несколько недель до этого Россия собрала на границе угрожающее количество сухопутных войск и вспомогательного персонала, что вызвало опасения по поводу приближающегося вторжения.

Как и перед июньской личной встречей двух президентов в Женеве, цикл эскалации уступил место возможности диалога. Путин назвал последние переговоры "открытыми, содержательными и конструктивными". Но остаются довольно острые вопросы: почему конфликт вообще вышел на новый виток, и действительно ли опасность исчезла?

Фокус перевел текст Джошуа Яффа – кореспондента The New Yorker в Москве, посвященный угрозам Кремля в отношении Украины.

Для Путина Украина играет ключевую роль не потому, что он мечтает воскресить Советский Союз или расширить территорию современной России силой; скорее, Украина представляет собой возможность раз и навсегда утвердить геополитическую значимость России. По мнению Путина, только угроза войны может поднять темы, которые для многих на Западе уже давно стали историей: расширение НАТО на восток, отказ в праве вето России по вопросам региональной безопасности и неизбывное чувство, что Россия проиграла холодную войну.

"После стольких лет у власти Путин считает именно себя, а не Горбачева или Ельцина, ответственным за формирование окончательного постсоветского порядка, – говорит Александр Баунов, старший научный сотрудник Московского Центра Карнеги. – В этом смысле многие события или факты, которые могут казаться исторически необратимыми, с его точки зрения, являются ошибками, которые еще предстоит исправить". Для Путина Соединенные Штаты – контрагент для выполнения этих обещаний, а Украина – место встречи с ним.

Нынешний цикл напряженности в отношениях с Западом по поводу Украины начался в 2014 году, когда после уличных протестов, свергнувших продажного президента Украины Виктора Януковича, которого поддерживал Путин, Россия аннексировала Крым и спровоцировала войну на Донбассе, на востоке Украины. Вялотекущий конфликт продолжается до сих пор, но его самая горячая фаза, последовавшая за открытым российским вторжением, была временно прекращена Минскими соглашениями – комплексом мирных договоренностей, достигнутых в 2014 и 2015 годах.

Эти соглашения, подписанные в момент явной слабости Украины, предусматривают меры, которые, в случае их полной реализации, позволят пророссийским анклавам на Донбассе получить значительную автономию. В результате Киев будет ограничен в проведении независимой внешней политики – именно этого и добивалась Россия.

По этой причине Минским соглашениям суждено было стать непростой сделкой для самой Украины. Отношения между Россией и послереволюционным преемником Януковича Петром Порошенко быстро испортились, особенно после того, как Порошенко сделал ставку на бескомпромиссную и милитаристскую позицию на Донбассе. В 2019 году Владимир Зеленский вступил в должность президента с обещанием мира. Его первые шаги были направлены на ослабление напряженности в отношениях с Россией и отвод войск с передовых позиций. Кремль относился к нему благосклонно, по крайней мере, по сравнению с Порошенко. Однако, столкнувшись с неуступчивостью России, принципиальной невозможностью выполнения Минских соглашений и давлением со стороны националистических фракций и военизированных батальонов в Украине, Зеленский занял более воинственную позицию.

"Если какое-то время Кремль видел в Зеленском возможность договориться, то за последний год стало понятно, что это не так и что он ничем не отличается от Порошенко", – говорит Андрей Кортунов, генеральный директор Российского совета по международным делам. Разочаровавшись в двух президентах Украины подряд, Кремль убедился, что единственный собеседник, с которым стоит говорить, находится в Вашингтоне, а не в Киеве.

В феврале Зеленский выступил против Виктора Медведчука – олигарха и одного из ключевых людей Кремля в Украине. (Медведчук, у которого давние личные отношения с Путиным, был назначен одним из главных переговорщиков от Украины на мирных переговорах в Минске). Администрация Зеленского распорядилась снять с эфира три телеканала, связанных с Медведчуком, и ввела санкции против Медведчука и его жены. Через несколько месяцев украинская прокуратура предъявила Медведчуку обвинение в государственной измене, и суд постановил взять его под домашний арест. Посольство США в Киеве положительно отозвалось о решении Зеленского закрыть сети вещания Медведчука. Можно считать роль Медведчука абсолютно пагубной, а его отстранение от гражданской жизни – давно назревшим решением для Украины. Но Путину это могло показаться явным нарушением хрупкого статуса-кво, регулирующего отношения между двумя странами, и признаком лицемерия Запада в вопросах верховенства закона.

Самым тревожным для Кремля событием стало поступление военной техники и оружия из стран НАТО в украинский арсенал. С 2018 года США продали Украине сотни противотанковых ракет Javelin. В марте прошлого года Пентагон создал пакет военной помощи в размере 125 миллионов долларов, в который вошли бронированные патрульные катера. Турция поставила украинской армии БПЛА того же типа, которые оказались решающими в победе Азербайджана над Арменией в Нагорном Карабахе осенью прошлого года. В октябре этого года украинские войска использовали такой беспилотник для уничтожения артиллерии повстанцев на Донбассе. В ноябре Украина подписала договор с Великобританией, который позволит ей покупать британские военные корабли и ракеты – это заявление последовало за напряженным моментом в июне прошлого года, когда Королевский флот провел свой эсминец в Черном море недалеко от контролируемого Россией Крыма, что разозлило Кремль.

В определенный момент Россия начала опасаться, что Украина, накапливающая натовские системы вооружений, негласно превращается в государство-члена НАТО. Возможно, следующим шагом станет создание натовских баз? А если появятся базы, почему бы не разместить на них натовские ядерные ракеты, напрямую угрожающие России и ее потенциалу сдерживания?

"Кремль уже давно смирился с тем, что политическая линия Киева будет отличаться от его собственной", – говорит Федор Лукьянов, главный редактор журнала "Россия в глобальной политике" и авторитетный эксперт в московских внешнеполитических кругах. Официальные лица в Москве не могут закрывать глаза на тот факт, что после аннексии Россией Крыма и ее роли в поддержании войны на Донбассе политическая культура Украины еще некоторое время будет сохранять сильный антироссийский настрой.

"Но при этом они очень серьезно воспринимают важность обеспечения нейтрального статуса Украины, который по версии Кремля означает, что на территории страны не может располагаться никакая военная инфраструктура НАТО", – добавляет Лукьянов.

Главный кошмар для Путина – это официальное членство Украины в НАТО. (Как и во многом другом, что Путина смущает в Украине, он может винить в этом только себя: в 2014 году, согласно опросу, идею вступления в НАТО поддерживало примерно 15-20% украинского населения; сегодня это число превышает 60%). После того как Байден стал президентом, Зеленский и другие украинские политики стали более активно продвигать этот вопрос.

В январе Зеленский сказал в интервью Axios на HBO, что у него есть один вопрос к Байдену: "Господин президент, почему мы еще не в НАТО?". Даже если членство Украины не стоит на повестке дня, официальная позиция стран-членов НАТО, включая США, по вопросу будущего расширения остается неизменной: если потенциальные новые члены отвечают требованиям и заинтересованы в присоединении к блоку, никакие внешние силы не имеют права указывать им, что они не могут этого сделать.

"С точки зрения Запада, окончание холодной войны привело к установлению определенного геополитического порядка, с которым все более или менее согласны – кроме России, которая время от времени устраивает истерики, казалось бы, без причины", – говорит Лукьянов. Но в Москве считают иначе.

"Дело не столько в Украине, сколько в принципе: если военный альянс стремится к расширению, он должен учитывать интересы тех, кто выступает против," – объясняет эксперт. Другими словами, нельзя ожидать, что Россия останется пассивным наблюдателем за действиями, которые, по ее мнению, нарушают ее основные интересы в сфере безопасности. "Это "красная линия", и если она будет пересечена, Россия ответит", – комментирует Лукьянов.

В течение первых двух десятилетий своего правления Путин прибегал к реактивным геополитическим маневрам, отвечая на действия, которые он вместе с российской политической элитой рассматривал как усилия Запада по ослаблению России.

"В путинской реальности Россия была окружена, находилась под угрозой и должна была защищаться", – говорит Татьяна Становая, глава аналитической компании R.Politik. Но за последний год эта динамика претерпела фундаментальные изменения. В середине ноября Путин выступил в российском МИДе с речью, в которой заявил, что западные государства не уважают российские интересы или ультиматумы, и единственный способ заставить их это делать – поддерживать напряженность и угрожать силой.

"Он ясно дал понять, что Россия больше не будет стоять и ныть, жалуясь на несправедливость мира, – утверждает Становая. – Она готова действовать, применять силу, чтобы отстоять свою позицию. Это принципиально другой Путин и другая Россия".

Нынешнее наращивание российских войск вдоль границы с Украиной намного превосходит масштабы того, что обеспокоило западные правительства весной, в преддверии саммита Путина и Байдена в Женеве.

Представители американской разведки сообщили газете Washington Post, что, по их мнению, к началу 2022 года Россия будет располагать сотней батальонно-тактических групп, или 175 тысячами военнослужащих. Ссылаясь на представителя западной разведки, газета Financial Times сообщила, что российским военным "все еще не хватает некоторого критически важного оборудования и возможностей, необходимых для продолжительного наступления", но "это обеспечение можно быстро доставить к границе в случае необходимости".

Каким бы ни был окончательный состав российских войск, их превосходство над украинской армией несомненно.

"Трудно переоценить значение такого количества военной мощи на границе", – говорит Майкл Кофман, эксперт по российским вооруженным силам и директор по исследованиям программы изучения России в аналитическом центре CNA.

Когда такие значительные военные силы уже развернуты, они сами по себе начинают оказывать влияние на события.

"Если вы свернете такое публичное и жесткое развертывание, люди скажут, что вы блефовали или сдались, и оба варианта будут проигрышными для Путина", – говорит Кофман. По его оценкам, у российских военных есть материально-технические возможности и ресурсы для того, чтобы сохранить нынешние силы на границе до ранней весны. К этому времени Путин должен будет решить: вторгаться или отступить.

Это дает администрации Байдена небольшое окно возможностей. За дни, прошедшие после разговора Байдена с Путиным, Россия выдвинула целый ряд экспансивных и маловероятных требований. Министерство иностранных дел опубликовало длинный список, призывая страны НАТО официально отказаться от данного в 2008 году обещания, что альянс когда-нибудь примет Украину и Грузию, пообещать не размещать определенные системы вооружений в государствах, расположенных вблизи России, и воздержаться от военных учений и маневров вблизи российских границ.

Сергей Рябков, заместитель министра иностранных дел России, заявляет, что если НАТО продолжит расширяться, то "ответ страны будет военным". Он также утверждает, что Россия разместит в Европе ядерные ракеты средней дальности, если НАТО не согласится вернуться к переговорам о запрете такого оружия.

"Этот путь должен быть пройден быстро", – говорит Рябков. Один из элементов позиции США, который несколько укрепил надежды Москвы, – это обещание Байдена Путину созвать основных союзников по НАТО для решения проблем России.

Даже если бы США и другие члены НАТО были готовы к переговорам по этим стратегическим вопросам, невозможно достичь значительного прогресса, а тем более официального соглашения, в сжатые сроки, на которых настаивает Россия. Это может означать, что Путин, как часто хвастаются российские чиновники, делает ставку на то, что Россия заботится об Украине больше, чем Запад. Следовательно, в конечном итоге Запад уступит, чтобы предотвратить нежелательную для него войну. В конце концов, российско-украинская война – это проигрыш для западных стран: они либо будут выглядеть безвольными, если ничего не предпримут, и Украина потерпит поражение, либо будут вынуждены вмешаться, рискуя начать более масштабную войну с Россией, на которую ни у кого не хватит духу.

Самый зловещий вариант: Россия выдвигает заведомо невыполнимые требования, чтобы оправдать грядущее вторжение. В обширном эссе о новой, более напористой внешней политике России аналитик и колумнист Владимир Фролов написал: "Угроза применения силы против Украины не может быть бесконечно убедительной (и эффективной для достижения политических целей) без фактического применения силы". Фролов язвительно процитировал фразу, приписываемую госсекретарю США Энтони Блинкену: "Сверхдержавы не блефуют".

При любом раскладе, нынешнее противостояние – шанс Путина изменить кажущийся ему несправедливым мировой порядок, возникший после холодной войны. Но тот, кто утверждает, что знает о его намерениях насчет войны наверняка, блефует и сам.

"У меня есть ощущение, что Путин рассматривает новое большое соглашение с Байденом как наиболее предпочтительную форму победы, – говорит Становая. – Война с Украиной была бы отчаянной мерой, к которой могут вынудить обстоятельства, – но это не означает, что он на нее не пойдет".

Об авторе

Джошуа Яффа – кореспондент The New Yorker в Москве, автор книги "Between Two Fires: Truth, Ambition, and Compromise in Putin’s Russia."