От Гильгамеша до Уолл-стрит. Как чешский профессор заново знакомит мир с экономикой

"Политические проблемы неразрешимы, а экономические — непостижимы", — как-то сказал экс-премьер Великобритании Алек Дуглас-Хьюм. Фокус расспросил известного чешского экономиста о том, что дает его книга желающим расширить свои знания по экономике и что увидит в Ветхом Завете внимательный экономист.

КТО ОН

Профессор экономики в Карловом университете, философ, ведущий макроэкономист Чехословацкого торгового банка, экс-советник первого чешского президента Вацлава Гавела. В 2006 году журнал Yale Economic Review включил Седлачека в пятерку самых перспективных молодых экономистов (Young Guns: 5 Hot Minds in Economics)

ПОЧЕМУ ОН

Книга Седлачека "Экономика добра и зла. В поисках смысла экономики от Гильгамеша до Уолл-стрит", ставшая бестселлером в Чехии, Германии и Швейцарии, вышла на русском языке

Почему и когда вы увлеклись экономикой?

— Меня всегда интересовали исключительно интересные вещи (смеется. — Фокус). Поначалу экономика казалась мне крайне скучной областью знаний, с которой я бы ни за что не связал жизнь. Но постепенно я пришел к противоположному выводу: экономика — идеальная точка отсчета для участия практически в любом деле. Экономика — это совершенная религия, замаскированная от невежественного взгляда. Она стала частью нашей жизни, а ее изучение иначе как увлекательным приключением не назовешь. С ней вы получаете возможность заниматься, чем угодно: математикой, бизнесом, философией, политикой, психологией, мифологией, правом, этикой, антропологией, теологией, теорией науки, литературой, искусством, даже историей теоретической физики. У меня появилось хобби, приносящее прибыль, — я нахожу связь между этими областями, невидимые нити, с помощью которых можно соединить высокое и низкое, даже экономику и поп-культуру.

Как быстро вы осознали необходимость сформировать новое понимание экономики?

— Задолго до того, как это стало трендом, то есть задолго до финансового кризиса, когда рухнули основные экономические догмы.

Меня интересовали две основные области знаний — философия и экономика. Я посвятил бакалаврскую работу экономическим взглядам Фомы Аквинского. Эта работа стала настоящим синтезом экономики, этики, философии, богословия. Я осознал, насколько захватывающим может быть такой подход.

Даже до кризиса все мы, экономисты, грезили о некой потерянной парадигме, мечтали о чем-то, что открыло бы новую страницу в экономике, что приравнивалось бы к революции Коперника в астрономии, или к тому, что сделал с классической ньютоновской физикой Эйнштейн, или к экзистенциалистскому движению, нарушившему покой сухой аналитической философии того времени.

Я считаю, что экономика должна фокусироваться не на прибыли, не на ВВП, а на людях. Этот новый подход Дейдра Макклоски, мой научный кумир, называет "гуманистикой". Мне это нравится.

Не спорю, наука об увеличении прибыли и ВВП может быть полезна, но исключительно как инструмент для служения человечеству. Лишите прибыль и ВВП необходимости поддерживать развитие человечества, и вы окажетесь в беде.

Мне кажется, что сообщество экономистов чем-то напоминает христиан в средние века. Мы больше не хотим верить в католическую догму, однако ни Яна Гуса, ни Уиклифа, ни Лютера у нас нет под рукой. В нынешнее верить не хотим, а ничего лучше у нас пока не появилось.

Несколько лет вы консультировали правительство своей страны. Чему научил вас этот опыт?

— Да, я действительно был экономическим советником президента Вацлава Гавела, позже — советником министра финансов, спустя какое-то время стал членом национального экономического совета правительства. Но я никогда не был политиком, никогда не вступал в партии, всегда оставался независимым экспертом. Я решил, что не должен увязнуть в чем-то одном. Поэтому стал комбинировать занятия наукой, политикой и бизнесом, не превращаясь при этом ни в политика, ни в ученого, но оставаясь достаточно близко от всего этого, чтобы быть в курсе происходящего, слушать, говорить. И влиять, не имея власти. Психологическое влияние всегда представляло для меня гораздо больший интерес, чем власть.

Помните ли, когда именно у вас возникла мысль о том, что вы должны осчастливить человечество своей книгой?

— О нет (смеется. — Фокус). У меня никогда не было таких амбиций. Писать я начал в научных целях, а потом просто не смог остановиться, пока не дописал книгу, которую никогда не планировал публиковать. Но какие эмоции я испытал, когда во многих странах она была признана противоречивым бестселлером! Ведь вопрос, который всегда казался мне личным извращением, перерос в большую дискуссию. Меня радует то, что количество моих единомышленников растет, что все больше людей мыслят критически, стараются оставаться открытыми для новых знаний и не напяливать на нос узкие аутичные очки нашего времени, эпохи интеллектуальной специализации и полного невежества по отношению ко всему остальному.

Честно говоря, я долго старался не смешивать экономику и философию. Днем работал экономистом — специалистом, который прогнозирует инфляцию и рост процентных ставок, интерпретирует настроение и капризы рынков, отслеживает движения показателя ВВП. Одним словом, день за днем я продолжал делать свою работу. А вечерами, когда все вокруг замедлялось, я отрывал телефонную трубку от уха, открывал какую-нибудь философскую книгу и начинал размышлять о том, что на самом деле происходило в течение дня. Никогда бы не подумал, что мир может заинтересоваться сомнениями, посещавшими этого экономиста долгими вечерами.

А затем грянул кризис и, как большой адронный коллайдер, смешал все в одно.

Одним из источников в вашей книге стал Ветхий Завет. Какие еще источники вы использовали в работе над этой книгой?

— Изучать экономику с Ветхим Заветом — невероятно увлекательно. Но я решил не ограничиваться одним ресурсом и зашел настолько далеко, насколько это вообще было возможно. Мое исследование начинается с "Эпоса о Гильгамеше", который стал первой экономической трактовкой в истории.

Во многих ранних литературных произведениях можно найти впечатляющие примеры нестандартного мышления. К примеру, первый когда-либо зафиксированный образец ведения бизнеса описан в ветхозаветной Книге Бытия, в главе 42. Сон фараона о 7 тучных и 7 тощих коровах — это первый в истории человечества макроэкономический прогноз о 7 хороших годах, за которыми последует 7 лет спада ВВП. Как вы помните, в той ситуации люди поступили мудро: они не потребляли богатства первых 7 лет, сохранили их, и благодаря этому удалось избежать кризиса в последующие сложные годы. Мы в своем XXI веке поступили бы гораздо примитивнее, чем герои этой истории.

Название книги — довольно провокационное.

— Экономика не просто не существует отдельно от Бога и злого начала, она и есть тем, что создает добро и зло. Экономика — это новая этика или даже религия, что-то, что дает нам надежду, страх, не только держит вместе, но и разделяет нас. Мы делали вид, что в экономике нет добра и зла, что она вне этого круга, — это и было самой большой ловушкой.

Какие мысли посещали вас, экономиста, когда вы писали о том, что людям не стоит полностью полагаться на прогнозы ваших коллег?

— Я прекрасно понимал, о чем пишу. Притворяться уверенными в условиях фундаментальной неопределенности очень, очень опасно.

Вы преподаете экономику. Назовите основную проблему студентов-экономистов.

— Многие не видят связи между теорией из учебников и реальностью — поп-фильмами, телешоу, искусством, политикой. Я заметил, что часто студенты просто бездумно повторяют то, что прочли в учебнике или услышали от святоши-преподавателя. Иногда кажется, что такие студенты учатся исключительно ради денег, а не ради того, чтобы познать окружающий мир.

Вашу книгу многие называют попыткой обрести смысл экономики. Если людям это удастся, поможет ли это в поисках смысла жизни?

— Не поможет. Экономику часто переоценивают. Мы считаем, что она все отрегулирует, приведет нас в светлое будущее, даст нам баланс между личной жизнью и работой, гарантирует уход за старыми, бедными, слабыми и нуждающимися, даст нам смысл жизни. Нет. Потому что мы должны сделать это все сами. В случае чего, экономика может лишь затруднить наш путь.

• Читайте также: Следующий финансовый кризис уже надвигается, — Нассим Талеб

Я давно уяснил: некоторые вещи можно понять, только отказавшись от имеющихся клише. Своих студентов мне часто приходится не учить, а именно отучивать.

Стоит ли читателям ждать продолжения этой книги?

— Да, работа над второй частью идет полным ходом.