Наказание и преступление. Почему санкции против России — психотерапевтический провал Америки

К знаменитому психотерапевту Милтону Эриксону однажды обратилась отчаявшаяся мать. Ее сын Джо восьми лет от роду объявил, что будет делать все, что ему вздумается, и ничто в мире не сможет помешать ему.

Поганец портил школьное имущество, оскорблял учителей и соседей, бил окна, в конце концов начал разносить собственный дом. Слушая, как мать перечисляет мистеру Эриксону все его художества, мальчик торжествующе улыбался. Эриксон дал бедной женщине весьма подробные инструкции о том, как она должна действовать следующие два дня.

И вот в чем они заключались: запастись достаточным количеством еды и питья, войти в комнату сына, быстро уложить его на пол животом вниз и прижать его собственным весом так, чтобы он не смог вырваться. Требование к матери заключалось в том, чтобы она продолжала удерживать мальчика столько, сколько ему потребуется на переосмысление собственного поведения и выработку плана, как его изменить. Так она и поступила, собрав все свое мужество.

Джо, понятное дело, сначала яростно протестовал, потом умолял, потом рыдал, потом пытался хитростью прекратить экзекуцию — все зря. Женщина была полна решимости преподать сыну урок, который поможет ему справиться с деструктивными импульсами. Спустя много часов мальчик, наконец, сказал, что у него есть план по изменению себя. Он действительно стал ответственным и уравновешенным ребенком, у которого было достаточно поводов уважать самого себя. Милтон Эриксон распознал за поведением Джо потребность почувствовать, что в мире есть люди более сильные, нежели он, а значит, гарантирующие надежность и стабильность жизненного уклада.

Если бы мальчику Джо попался менее гениальный терапевт, из него вполне мог бы вырасти Путин — мужчина с неразрешенным комплексом подростка, который все еще продолжает испытывать мир на прочность правил и устоев.

История введения западных санкций в отношении РФ в ответ на битье стекол соседям — это история полного психотерапевтического провала. Последний, наделавший столько шума, закон о противодействии врагам Америки путем санкций — не исключение. Вот три основных причины почему.

Во-первых, по ту сторону американских санкций сегодня пребывает такой же подросток. Дональд Трамп и сам не прочь нарушить скучные правила, по которым привык жить ненавистный ему истеблишмент. Кому нужна вся эта политкорректность, толерантность, склонность к рефлексиям? Санкционный дуэт Путина и Трампа очень напоминает скетч Фрая — Лори "Психиатры", в котором каждый изображает из себя врача, а другому приписывает роль пациента. В конце выясняется, что оба они самозванцы.

Во-вторых, сама практика накладывать санкции в ответ на плохое поведение с расчетом на то, что у объекта санкций по этому поводу вдруг исчезнет желание продолжать это поведение, — неэффективна, что не раз доказано экспериментальным путем. Наказание за проступок, безусловно, сообщает тому, кого наказывают, важную информацию о границах, которые он нарушил. Но мотивирует ли впредь эти границы соблюдать? Вряд ли. Когда сообщаешь кому-то не очень психически зрелому: "Ты наказан, потому что ты злой", он готов слышать лишь собственный голос: "Я злой, потому что наказан".

Кстати, сегодня в поведенческой терапии куда чаще и эффективнее применяется "жетонная система", которая фокусируется не на отрицательном подкреплении нежелательного поведения, тех же санкциях, а на поощрении желательного. Причем ничего запредельного делать не нужно, достаточно просто соблюдать правила. Соблюдаешь — молодец, получи плюс к карме. Нет — ну значит в другой раз.

Помимо общей позитивной направленности, такой подход хорош тем, что человек сам несет всю полноту ответственности за свое поведение и его результаты, сам делает выбор между социальным и антисоциальным. Как этот подход может работать в системе международных отношений, сложно сказать. Но перспектива тут есть определенно.

В-третьих, и это, пожалуй, самая досадная причина неудач санкционной политики, это недостаток решимости пресекать нежелательное поведение у тех, кто вроде бы вызвался это делать. У матери Джо ничего бы не получилось, если бы она выполнила указания психотерапевта частично, например, отпускала бы сына периодически побегать на улице, или поддалась на его эмоциональный шантаж, или сделала бы за него часть его работы по выработке плана борьбы с деструктивностью. Между прочим, та воспитательная акция стала для женщины не меньшим испытанием, и Милтону Эриксону пришлось проделать большую подготовительную работу, чтобы помочь ей преодолеть малодушие, чувство вины, сентиментальность. Чтобы сфокусировать все силы и все внимание на достижении главной цели — спасении сына, а вместе с ним и самой себя от психологического распада. Описанию работы с матерью посвящено гораздо больше букв, чем собственно воспитательной акции в отношении сына, поскольку именно она была главной в этом психотерапевтическом сюжете.

К сожалению, с западными лидерами такой работы никто не проведет. А значит, санкции ничего не изменят. К лучшему уж точно.