В ожидании подвоха. Кто остается в проигрыше в эпоху постправды

В уголовном мире есть такое амплуа — "воровка на доверии". Это когда тебя обманывают и грабят, прикинувшись лучшим другом, исполненным самых нежных чувств. Похоже, что это входит и в нашу повседневную жизнь. История с "убийством" и "воскрешением" журналиста Аркадия Бабченко, а также последовавшие за ней события показали, что обмануть, дезинформировать, разыграть — назовите, как хотите — способны даже те, от кого раньше не ждали подвоха. Не за горами выборы, а это значит, что остатки доверия, которые СМИ и их источникам информации до сих пор удавалось сохранить, снесет тайфун избирательных технологий.

Сначала фарс, потом трагедия

Дискуссия о том, кому можно доверять, а кому — нет, не утихает с незапамятных времен. Но история Аркадия оголила все самые болезненные ее грани. Оказалось, что ввести в заблуждение не только доверчивых граждан, но и скептически настроенных журналистов могут даже официальные структуры — Служба безопасности, полиция, прокуратура. И не просто ввести в заблуждение, но и подставить. Ведь именно журналисты рассказали обществу неправдивую информацию, поступившую от силовиков. Как следствие — на следующий день после того, как СБУ объявила о блестяще, по ее мнению, проведенной спецоперации, в адрес СМИ посыпались обвинения в обнародовании непроверенных данных. Даже генсек НАТО Йенс Столтенберг заявил, что инсценировка убийства журналиста Аркадия Бабченко может иметь негативные последствия для доверия к средствам массовой информации, и отметил "роль свободной и независимой прессы в борьбе с фейковыми новостями".

"СМИ в тот день, когда, казалось бы, "убили" Бабченко, сработали хорошо! — отмечает Наталья Лигачева, глава ОО "Детектор медиа". — Ведь даже в учебниках написано, что информация из официальных источников не требует дополнительного подтверждения, ее можно публиковать. При этом журналисты большинства СМИ были на месте событий, ездили в морг, начали собирать видео с камер наблюдения — то есть одновременно проводили и собственный фактчекинг в той мере, в которой на тот момент его можно было провести".

Впрочем, вряд ли медийщики действительно проверяли официальные данные о случившемся. Кому в ту минуту могло прийти в голову, что Бабченко на самом деле жив, а все, что произошло в его квартире, — срежиссированный спецслужбами спектакль? Если в Украине подобные инсценировки раньше и были, то явно не такого масштаба. Скорее всего, в ночь с 29-го на 30 мая журналисты пытались собрать максимум информации поблизости от места происшествия — эффект присутствия, к чему в своих материалах стремятся СМИ, никто не отменял.

Зерна сомнений в искренности отечественных силовиков проросли быстро. Когда через неделю после "воскрешения" Бабченко стало известно о "списке 47" — перечне фамилий украинских журналистов, блогеров и активистов, которые якобы могли стать следующими мишенями российских спецслужб, журналисты восприняли эту новость скептически. Как те, кто не нашел себя в списке, так и те, кто там был. "Мы ничего не понимаем, не можем сказать аудитории. Пока нет фактов — ширится пропаганда, контрпропаганда, — говорит Анастасия Станко, журналистка "Громадського телебачення". — Что делать тем, кто есть в "списке 47"? Верить? Нет? А тем, кого там нет?.." СБУ подтвердила аутентичность списка, но это, похоже, никого ни в чем не убедило.

Урок из спецоперации с Бабченко общество вынесло. Это стало понятно, когда появилось сообщение о самоубийстве Леонида Кантера, известного украинского режиссера-документалиста, автора фильма "Миф" (о погибшем на Донбассе оперном певце Василии Слепаке). Как бы цинично это ни звучало, первой мыслью многих была: правда или очередная спецоперация? "Как я могу верить полиции, если в ночь "убийства" Бабченко я сама звонила Андрею Крищенко (начальник столичной полиции. — Фокус) и он мне все подтвердил?" — задается вопросом Станко.

"Итак, я видел тело [Леонида Кантера]. Я осмотрел его внимательно, придирчиво, почти без эмоций, — написал в соцсетях волонтер Мирослав Гай. — От первого звонка и до приезда на кладбище я сомневался. Имелось много нестыковок, не было контактов с родными. Теперь картина прояснилась". Не будь истории с Бабченко, стал бы кто-то сомневаться в смерти Кантера? Скорее всего, нет.

Увы, эта трагедия, в отличие от первой, оказалась настоящей. Тем самым в очередной раз подтвердилось знаменитое высказывание Гегеля о том, что все в истории повторяется дважды: первый раз как трагедия, второй — как фарс. Только в нашем случае трагедия и фарс поменялись местами.

"Вишенкой" на подмоченной репутации силовиков стала фотография, которой Госслужба по вопросам чрезвычайных ситуаций проиллюстрировала новость о граде в Закарпатье 12 июня. На ней человек держал градину размером со страусиное яйцо. Внимательные читатели выяснили, что в действительности снимок сделан в 2015 году в Уругвае и опубликован в Twitter Глобальной сети организаций гражданского общества для уменьшения опасности бедствий (GNDR). После этого в соцсетях снова стали рассуждать, стоит ли доверять официальным источникам, а заодно и СМИ, которые перепостили фото, "как обычно, не про­веряя".

Впрочем, и у ГСЧС, и коллег-медийщиков нашлись защитники. "Журналисты интернет-СМИ пропускают через себя за день огромный массив информации. Если проверять каждое фото, тем более из официальных изданий, то события будут доходить до читателя с дневным опозданием, что является абсурдом, — заявил активист Олег Дыба. — Есть такое понятие, как доверие к источнику информации. Оно формируется длительным временем беспроблемного сотрудничества. Таким источником до сих пор была и пресс-служба ГСЧС в Закарпатской области". Нетрудно спрогнозировать, что с приближением выборов стрелка на шкале доверия ко всем без исключения источникам информации и их ретрансляторам будет стремиться к нулю.

Гибридные ответы

Повестку дня для медиа во время выборов будут диктовать политтехнологи, считает основатель компании pro.mova, член набсовета Общественного вещателя Евгений Глибовицкий. Наталья Лигачева добавляет, что политтехнологи при этом будут исполнять волю своих заказчиков, а медиа выступят проводниками этих политтехнологий. Незавидная роль.

По мнению экспертов, следует учитывать и попытки повлиять на результаты избирательной кампании в Украине извне. На "фабриках троллей" наверняка уже аврал. "После Майдана гражданское общество откусило у политтехнологов часть влияния, — замечает Евгений Глибовицкий. — На предстоящих выборах влиять на повестку дня будут политтехнологи, гражданское общество, другие действующие лица. Однако, в отличие от предыдущих лет, медиа могут стать более совершенными фильтрами, которые будут критически просеивать всю эту информацию".

По словам исполнительного директора Института массовой информации (ИМИ) Оксаны Романюк, среди тревожных тенденций — смешивание оценочных суждений с фактами и комментариями и рост количества фейков.

Что же делать читателям и зрителям, всем нам? Как и в любом другом деле — доверять профессионалам, определить которых можно, видимо, только путем проб и ошибок.