Если грянет буря. Почему в Украине ни власть, ни оппозиция не готовы к вспышке массовых протестов

Протесты из-за повышения цен на энергоносители — вещь известная. Например, можно вспомнить акции желтых жилетов во Франции, которые тоже иногда принимали насильственный характер. Как и в Казахстане, протест обрастал все новыми и новыми требованиями, но был растянут во времени и, в итоге, сошел на нет. Более того, несмотря на всю агрессию, проявленную в отношении фигуры Макрона в ходе протестов, данные последних опросов говорят в пользу его переизбрания.

Резкий рост цен на энергоносители в Европе осенью 2021 г. тоже не стал триггером для бурных протестов. Вероятно, кроме резкого скачка цен на газ, должны соблюдаться еще и другие условия для перерастания пассивного недовольства в уличные протесты, а далее — в революционную активность.

Чтобы узнать, какие же это условия, Фокус попросил представителей депутатского корпуса Верховной Рады Украины прокомментировать возможность повторения казахстанского сценария в Украине.

София Федина (партия "Европейская Солидарность") отмечает: "В Украине процессы государственного строительства никогда не осуществлялись на основании меркантильных вопросов, на социально-экономической почве. Здесь люди способны восстать для защиты глубоких государствообразующих ценностей. Поэтому повышение цен на газ не является достаточной причиной для повторения такого сценария в Украине".

На недостаточность одного только социально-экономического фактора для масштабных протестов указывает и Нестор Шуфрич (партия "Оппозиционный блок").

"В Казахстане для достижения политической цели протестные группировки объединились с местным криминалитетом. Сам же социально-экономический вопрос в виде повышения цен на газ был снят с повестки дня очень быстро, буквально за день, — говорит депутат. — Очевидна была и внутриклановая борьба, в которой победу одержала действующая власть. В Украине уличные столкновения могут иметь другую природу: здесь реальное возмущение людей усиливается рисками втягивания в военное противостояние. И все это — на фоне высочайшего уровня коррупции".

На сегодняшний день, по мнению политика, вероятность масштабных уличных акций в Украине минимальна, хотя полностью исключить их нельзя.

Фото: GettyImages.com

Украине присущи те же самые социальные проблемы в виде низкого уровня жизни с высоким уровнем коррупции, инфляции, безработицы и неуклонно растущих цен на энергоносители, что и Казахстану. Однако, полагают комментаторы, этого еще не достаточно для того, чтобы говорить о возможности скорого возникновения протестных действий. А тем более о том, что они будут выливаться в такие радикальные формы.

Евгений Брагар (партия "Слуга народа") оценивает протесты в Казахстане как ситуацию, обусловленную спецификой исторической и политической почвы казахского общества — а потому невоспроизводимую в украинских реалиях. Политик напоминает: "Украина имела опыт Майдана, но он не перерос в акты мародерства. Социальная подоплека протестов была иной". При этом Евгений Брагар замечает, что мы пока точно не знаем, что именно произошло в Казахстане, эти события находятся под большим знаком вопроса.

На разницу в политической культуре протеста указывает и Виктория Сюмар (партия "Европейская Солидарность"): "Украинские протесты серьезно отличаются от казахских высоким уровнем самоорганизации и горизонтального взаимодействия. Как участница Майдана я видела немало провокаторов, провоцирующих людей, но большинство протестующих умеет их локализовать. Мирный протест и уровень организации — это то, чего не понимают россияне, чей бунт обязательно должен быть бессмысленным и беспощадным".

Политическая культура протеста включает в себя не только особенности поведения протестующих, но и реакции власти и правоохранительных органов. И здесь обнаруживается еще одно ключевое отличие между казахстанским и украинским кейсами, на котором заостряет внимание София Федина. В Казахстане власть осуществила прямую расправу над митингующими. У нас же, по мнению политика, есть вакцина против такого беспредела, украинские правоохранительные органы не пойдут на кровавое насилие над людьми.

Продолжая мысль Софии Федины, можно предположить, что украинский вариант протестных событий на социально-экономической почве был бы ближе к французскому сценарию. При данном типе протестов наблюдается длительное, но не насильственное противостояние, при этом принципы ненасилия разделяют все главные стороны противостояния.

Существенным фактором быстрого завершения острой формы конфликта в Казахстане стал ввод сил ОДКБ для подавления протестов. На принципиальную невозможность подобного развития событий в Украине обращает внимание София Федина: "Несомненно, ситуацией в Казахстане воспользовалась Российская Федерация, чтобы ввести свои войска и взять ситуацию в стране под свой контроль. В Украине такая ситуация невозможна, поскольку здесь и стар, и млад восстанут против российской агрессии".

Виктория Сюмар также считает, что во многом казахстанские события являются "отработкой Россией разных вариантов того, как удержать страны условного "советского лагеря" в своей сфере влияния. После потери контроля над украинскими политическими элитами в 2014 году, начали отрабатывать поздние варианты зависимости, как в случае с Пашиняном или Лукашенко".

Итак, опрошенные политики сошлись во мнении, что вероятность подобного сценария в Украине невозможна или крайне маловероятна.

Значит ли это, что украинской власти не о чем беспокоиться? Едва ли, ведь есть еще один фактор, который сработал в Казахстане, но может не сработать в Украине. Это то, что президенту Казахстана Токаеву удалось быстро консолидировать власть и за счет точечных уступок частично понизить градус протеста. Сможет ли власть добиться такой же быстрой консолидации, не прибегая к внешней силе, в случае протестов в Украине? И на какие уступки будет готова пойти?

В случае Токаева роспуск правительства был необходимой мерой. Потенциальная готовность досрочно распустить парламент также указывает на внутреннюю уверенность власти в сохранении своих позиций после следующих выборов. В Украине же подобные уступки означали бы неминуемый закат действующей власти в силу невозможности сохранить прежние позиции после новых выборов. Поэтому в Украине масштабные протесты, скорее всего, означали бы одноходовую игру для действующей власти. Особенно учитывая то, что в ситуациях массовых протестов власти трудно будет договариваться с оппозиционными силами. Оба лидера крупнейших оппозиционных партий находятся под уголовным преследованием и уже названы предателями Родины. Поэтому традиционная составляющая многих революций в виде возвращения опального лидера прямо из ссылки или тюрьмы вполне может стать важной драматургической деталью и будущих протестов в Украине.

Это если говорить о внутренних факторах. Если учитывать внешние, то здесь Виктория Сюмар отмечает заинтересованность России в социальных протестах в Украине: "Раскачка ситуации перед возможным вторжением точно есть в их планах, если будет решение о самом вторжении. Думаю, в Украине это, скорее, может быть ставка на социальные протесты и не в Киеве, где нет критической массы пророссийских сил. Поэтому задача власти сегодня — сохранять внутриполитическое единство, особенно с проукраинскими силами, и не поддаваться желанию репрессий против оппозиции, которые могут привести к беспорядкам и протестам".

Подведем итог: на сегодняшний день в Украине ни власть, ни оппозиция не задумываются над возможностью социально-экономических протестов в Украине. Обе стороны считают, что массовые и радикальные акции протеста по казахстанскому сценарию в Украине крайне маловероятны. Поэтому не исключено, что в условиях созревания протестных настроений и власть, и оппозиция окажутся не готовыми.

У оппозиции будут трудности с тем, чтобы возглавить протесты и предложить достойную альтернативу, а у власти — с тем, чтобы найти пути мирного решения конфликта, удержав при этом штурвал. В масштабных акциях неповиновения заинтересована Россия и поскольку массовые протесты неизбежно приведут к закату правящей власти, в ее интересах не допустить самого запуска протестного сценария. Для этого важно отойти от политики жесткого подавления оппозиции. А также обратить внимание на еще один важный фактор, который сработал и в Казахстане, и во множестве других революций, — наличие опального политического лидера, который способен управлять протестами.