Силы специальных операций США в ожидании большой войны. Семь конкретных примеров

За последние двадцать лет ССО успешно применялись на поле боя. Однако их тактические успехи слабо готовят их к опасностям, с которыми они столкнутся во время крупномасштабных боевых операций против стратегического противника. Из-за постоянного и ограниченного характера конфликтной обстановки во время "глобальной войны с террором" современные наземные специальные операции США закрепили ряд тактических норм, не допускающих риска. Хотя Национальная оборонная стратегия 2018 года помогла Министерству обороны сосредоточиться на соперничестве великих держав, а не на конфликтах низкой интенсивности, его подход к риску не изменился.

Для руководителей наземных специальных операций США отношение к допустимому риску по-прежнему формируется под влиянием последних двух десятилетий войны на Ближнем Востоке и в Африке. Но если эти лидеры хотят быть полезными объединенным силам в войне будущего, они должны переосмыслить и переоценить свое отношение к риску уже сейчас, перед будущим вооруженным конфликтом с крупным противником.

Фокус перевел новый текст Спенсер Рида, посвященный новым вызовам, которые стоят перед американскими ССО.

Семь опасных норм избегания риска

В крупномасштабном конфликте против стратегических противников наземные специальные операции США будут поддерживать ведомства регулярной армии и территориальные боевые командования. Но, несмотря на ряд учений, проведенных в последние несколько лет, штабы дивизий и корпусов все еще пытаются понять, как эффективно применять спецназ во время крупномасштабных боевых действий. В ходе последних учений ССО превратились из сил поддержки в периферийные и вспомогательные силы. В дальнейшем спецназовцы будут сосредоточены на решении сложных задач, на которые у других не хватает времени или возможностей. Они также будут использоваться для глубоких операций по поручению командиров регулярных подразделений для сковывания и задержки незадействованных сил противника.

По мере изменения типов миссий, выполняемых спецназовцами, будут меняться и технологии, которые им требуются, а также используемые ими тактика, техника, процедуры и стандартные оперативные процедуры. Учитывая это, командиры ССО должны начать с переосмысления семи основополагающих тактических норм избежания риска, которые появились в результате глобальной войны с террором.

Присутствие самолетов разведки, наблюдения и рекогносцировки во время рискованных миссий

Хотя требование о присутствии воздушных судов разведки, наблюдения и рекогносцировки во время рискованных динамических миссий обеспечивает жизненно важную информацию для командиров и наземных сил, оно требует условий, которые могут возникнуть только при борьбе с негосударственными субъектами. Большее количество информации позволяет принимать более правильные решения, тем самым снижая риск для спецназа. Однако наличие этих самолетов, собирающих разведданные, над головой во время операции также предполагает превосходство США в воздухе.

Это труднодостижимое условие в войне со стратегическим противником. Кроме того, присутствие самолетов на довольно небольших участках воздушного пространства предупреждает противника о возможном местонахождении наземной группы. Это может быть проблематично для подразделений специального назначения, ведущих специальную разведку или другие длительные миссии. Если Аль-Каида могла опубликовать инструкцию по обнаружению и избеганию американских беспилотников в Африке в 2013 году, то будущие стратегические противники, несомненно, смогут пойти еще дальше и определять потенциальное местоположение американских наземных подразделений в режиме реального времени.

Самолеты разведки, наблюдения и рекогносцировки необходимы только тогда, когда от этого действительно зависит успех миссии. Несмотря на то, что с 2007 по 2017 год количество таких самолетов увеличилось в три раза, ВВС США смогли выполнить только 66% запросов. Если не принять меры, то текущие требования к воздушным средствам в вооруженном конфликте со стратегическим противником сделают и самолеты, и использующие их наземные подразделения особенно уязвимыми из-за их открытых сигнатур и отсутствия средств ПВО.

Обеспечение доступности медицинской помощи высокого уровня в течение "золотого часа"

Концепция "золотого часа", несомненно, спасла сотни, если не тысячи жизней в Ираке и Афганистане, сократив время между получением ранения и оказанием медицинской помощи. Однако эта концепция предполагает наличие ресурсов и доступа, которых не будет во время будущего сражения со стратегическим противником. В 2009 году тогдашний министр обороны Гейтс ввел так называемый "мандат золотого часа", сократив вдвое предыдущий показатель – два часа от момента ранения до получения медицинской помощи более высокого уровня, и предписав вертолетную транспортировку в госпиталь. Результаты оказались положительными: снизилась смертность и серьезность ранений. В результате сроки медицинского вмешательства в вооруженных силах США теперь в основном основаны на этом ожидании.

Однако эта норма также основывается на предположениях о превосходстве в воздухе и распределении современных средств медицинской помощи, которые позволяют вертолетам летать везде, где это необходимо, на театре боевых действий. В более масштабном конфликте даже радиолокационная заметность вертолетов будет представлять проблему для раненых, независимо от того, находятся ли вертолеты на стоянке или в воздухе. Таким образом, командиры ССО должны быть готовы к тому, чтобы в войне со стратегическими противниками полагаться только на высококвалифицированный медицинский персонал своих формирований.

Выполнение миссий только в периоды низкой освещенности

Проведение миссий в периоды низкой освещенности в лунном цикле может быть предпочтительным, но оно основывается на предположении, что противник в основном не обладает базовыми технологиями ночного видения. Спецназовцы имеют значительное преимущество перед негосударственными субъектами, используя приборы ночного видения в самое темное время суток. Но эти преимущества сводятся на нет в войне против противника с более совершенными технологиями. В этой ситуации настаивание на конкретном окне лунного цикла просто сделает действия спецназовцев предсказуемыми. Кроме того, подразделение специальных операций может применять стандартные оперативные процедуры с использованием инфракрасного света. Но многие из них, например, использование лучей инфракрасного света для указания потенциального местонахождения противника другим дружественным силам, окажутся губительными при использовании против противника с приборами ночного видения.

Ношение бронежилета независимо от типа миссии

Каждому боевому подразделению выдаются бронежилеты, и ожидается, что бойцы будут носить их, поскольку они обеспечивают защиту. Однако бывают ситуации, когда ношение бронежилета снижает эффективность подразделения. Некоторые из этих ситуаций особенно вероятны во время наземных специальных операций. К ним относятся длительное передвижение в бронированных транспортных средствах, стрельба из винтовки на расстоянии более 200 метров, определенные виды парашютных операций, жаркая, влажная или морская операционная среда, а также деликатные операции, где громоздкий силуэт бронежилета выдает бойца противнику.

В некоторых сценариях ношение бронежилетов препятствует выполнению задач или сводит на нет эффективность наземных войск. Например, если бы подразделение специального назначения было вынуждено носить бронежилеты в условиях влажных джунглей, тепловые травмы, безусловно, стали бы проблемой. Если группа специальных операций включает метких стрелков или снайперов со скрытой позиции, то, согласно исследованием Военно-морской аспирантуры, без бронежилетов они будут более эффективны в стрельбе на расстояние свыше 200 метров.

Наконец, не исключено, что другие страны разработают новые патроны и оружие для поражения существующих бронежилетов. Армия США уже работает над этим в рамках конкурса на создание служебного оружия нового поколения, и следует полагать, что противники делают то же самое.

Использование для всех миссий машин, устойчивых к самодельным взрывным устройствам

С середины 2000-х годов повсеместная угроза самодельных взрывных устройств привела к тому, что американские военные и их подразделения специального назначения стали по умолчанию использовать автомобили, устойчивые к самодельным взрывным устройствам. Такие бронемашины обеспечивают защиту от низкотехнологичного оружия, обычно используемого негосударственными субъектами. Однако эти машины имеют некоторые недостатки при использовании в условиях, не перенасыщенных самодельными взрывными устройствами, или там, где требуется быстрый маневр. Они отличаются от стандартных бронированных "Хаммеров" своим V-образным бронированным корпусом, который направляет энергию взрыва в сторону от водителя и пассажиров.

На тактическом уровне легко понять, что любой вид крупной бронированной машины с V-образным корпусом не вписывается в обычный трафик. Они большие, тяжелые, медленные и громоздкие по сравнению с современными гражданскими автомобилями. Их использование имело смысл в то время, когда самодельные взрывные устройства были убийцей номер один для американских войск и причиняли 45% смертей во время войны в Ираке и Афганистане. Впрочем, в войне против стратегического противника самодельные взрывные устройства вряд ли будут представлять столь же большую угрозу. Это позволит американским войскам использовать более мобильные и маневренные транспортные средства.

Отказ от действий в зонах, где отсутствует связь

За последние двадцать лет американским войскам редко приходилось действовать в зонах, где связь была заглушена противником. В результате они стали избегать таких районов. Более того, имея огромное количество способов связаться с другими подразделениями, вспомогательными средствами и штабом, американские войска привыкли рассчитывать на постоянную связь.

Все изменится, если им придется столкнуться с возможностями глушения связи, которые могут развернуть стратегические противники. Более того, обе стороны в текущей войне между Россией и Украиной используют средства связи для определения местонахождения вражеских сил с достаточной точностью для артиллерийского или ракетного удара. Это означает, что подразделения специальных операций все чаще будут вынуждены действовать в условиях как ухудшения, так и отсутствия связи. Вместо того, чтобы объявлять эти условия слишком рискованными, подразделения специальных операций США должны быть обучены и лучше подготовлены к выполнению задач без нынешнего комфортного одеяла постоянной связи.

Отказ от действий в зонах без покрытия системы GPS

Следует ожидать, что стратегический противник будет использовать относительно недорогие глушилки системы глобального позиционирования, чтобы запутать входящие и исходящие сигналы и закрывая для системы глобального позиционирования довольно большие участки. Операция "Буря в пустыне" показала огромное преимущество систем GPS для военных операций в районах, где затруднена навигация или требуется точное попадание боеприпасов. С тех пор зависимость американских вооруженных сил от систем глобального позиционирования только возросла.

В будущих конфликтах против стратегических противников американские войска не смогут попросту избегать районов, где нет покрытия GPS. Необходимо развивать такие навыки, как ориентирование по звездам и чтение бумажных карт. Миссии, в которых нельзя полагаться на GPS, могут даже потребовать от наземных сил ССО возвращения к циклу "Сон Тей", предусматривающему тщательную подготовку к одной миссии, вместо проведения нескольких миссий за ночь, как это было принято во время активного наступления в Ираке.

Дальнейшие шаги

Помимо этих семи конкретных примеров, руководители специальных операций должны постоянно оценивать свои тактические нормы, связанные с риском, и будущие сценарии, в которых они могут быть использованы. Оценка должна охватывать весь спектр двенадцати основных видов деятельности Командования специальных операций США. Некоторые из них, такие как иностранная гуманитарная помощь, помощь силам безопасности, операции помощи гражданским или военная информационная поддержка, являются давними или периферийными по отношению к активным вооруженным конфликтам.

Другие основные виды деятельности, такие как борьба с повстанцами или терроризмом, занимают центральное место в конфликтах низкой интенсивности, но редко встречаются в ходе крупных боевых операций. Однако такие основные виды деятельности, как прямое действие, специальная разведка и противодействие оружию массового уничтожения, будут гораздо более востребованы в будущем. Их необходимо будет переосмыслить, проведя всестороннее тестирование и оценку в преддверии изменения норм риска в новых условиях конфликта.

Наконец, важно расширить дискуссию о допустимости риска, не ограничивая ее ССО. Морские и авиационные подразделения специального назначения не застрахованы от тех же устаревших и самонадеянных норм риска. Поскольку многие морские подразделения специального назначения, такие как "морские котики" и рейдеры морской пехоты, в основном использовались на суше во время глобальной войны с террором, им, возможно, полезно переосмыслить некоторые из этих норм. Однако они также обладают морским опытом и собственными нормами допустимого риска, которых нет у других подразделений спецназа. Аналогичным образом, многие авиационные подразделения специальных операций в течение последних двадцати лет принимали непосредственное участие в боевых операциях против негосударственных субъектов. Тем не менее, риск, приемлемый для пилотируемых и беспилотных воздушных судов, и тактика, используемая в оспариваемом воздушном пространстве, требуют тщательного рассмотрения.

Риск, которому подвергались команды Green Light во время обучения, соответствовал условиям конфликта. Современные американские военные совершенно не привыкли нести потери и делают все возможное, чтобы их избежать. Это было возможно в борьбе с негосударственными субъектами, но в будущих конфликтах этого не будет. Никому и никогда не нужны лишние жертвы. Но командиры всех вооруженных сил, а особенно ССО, должны признать, что в войне против стратегического противника американские военные понесут значительные потери в личном составе и технике. Это означает, что для успешного выполнения военных задач потребуется иная степень риска. Не все тактические риски можно уменьшить. Например, потеря нескольких самолетов или надводного корабля кажется невероятной в борьбе с негосударственными субъектами, но вполне возможна в войне со стратегическим противником. Если лидеры специальных операций рассчитывают на успех в будущих конфликтах со стратегическими противниками, им следует начать с переосмысления своей терпимости к риску.

Об авторе

Спенсер Рід — кадровий спецназівець, за плечима якого шість бойових відряджень упродовж понад 14 років служби. Він був командиром на всіх тактичних рівнях і працював майже з усіма підрозділами спеціальних операцій США, як на тренуваннях, так і на стрільбах, що дало йому змогу сформувати свої погляди та спостереження. Ці погляди не відображають точку зору Міністерства оборони, Командування спеціальних операцій або будь-якого конкретного підрозділу.

Важно

Невидимая стена разрушена. Украину усиливают западными танками и бронетехникой