Рамштайн — 3. Что будет дальше и почему Украина де-факто интегрируется в НАТО

Этот расклад может не оправдать ожиданий многих, но я считаю, что важно показать именно так.

Первое: шока и растерянности больше нет

В феврале – марте общества стран-партнеров испытывали смешанные чувства страха перед российской ордой и недоумения по поводу неожиданной способности украинцев биться с этой ордой.

Постепенно они прошли через широкую гамму эмоций/чувств/ощущений — восхищения, симпатий, сопереживаний, соучастия в борьбе со злом и несправедливостью. А теперь они хотят на море. Где забудут о героических украинцах. Я бы на их месте забыл.

Когда они вернутся с моря в сентябре, их будут ждать тревожные перспективы надвигающейся зимы, отопления, растущих цен и т. д. Мы с нашими бедами если и будем присутствовать в этой повестке, то на весьма неочевидном месте.

Я, конечно, утрирую, но не сильно. В конце июля парламенты ключевых стран закроются на каникулы. Вместе с ними уйдут в анабиоз отпусков правительства. Август выпадет. К сентябрю кто-то из них вернется в горнило выборов. Кто-то будет озабочен прикладными моментами нового финансового года.

И где-то в этом всем будем мы. Или не будем. Если не будем – ручейки помощи обмелеют, какие-то — пересохнут. Рядом с нами останется несколько дружественных стран, которые понимают, что в случае чего – они следующие.

При этом вторая половина лета – период традиционной активизации боевых действий в наших широтах. Т. е., у нас будет происходить абсолютно противоположное тому, что ожидают от августа добрые люди в разных странах.

Что распадается на ряд задач, которые в сфере обороны делятся на кратко-, средне- и долгосрочные. Если мы не собираемся умереть где-то осенью – нам необходимо формулировать понятные средне- и долгосрочные задачи.

Второе: там, где рисуют задачу, ее нет

Значение Рамштайна в нашем публичном пространстве гипертрофировано в неправильную сторону. Это не ежемесячный день посещения неблагополучного сиротки добропорядочными гражданами, где они вручают ему подарки. Мало озвученных подарков – зрада!

Это работает немного по-другому.

Для начала расскажу очень грубо и упрощенно о том, чем занимается Минобороны.

Минобороны – решает военно-политические задачи. Генштаб – военные. В общении с партнерами Минобороны предлагает некую последовательность или комплекс военно-политических задач, которые должны создать условия для решения военных задач Генштаба.

На практике это выглядит следующим образом. С началом полномасштабного вторжения России мы понимаем, что наша армия через короткое время закончится. Самый наглядный пример – артиллерия. Закончатся снаряды, разболтаются стволы орудий, артиллерия замолкнет.

Генштаб говорит: чтобы решить военную задачу по отражению агрессии, нам нужно столько-то вот такой артиллерии.

Минобороны смотрит и видит, что: 1) орудий и снарядов советского образца в принципе мало и больше не будет; 2) даже если мы выгребем все, мы лишь оттянем трагический конец.

Поэтому формулируется военно-политическая задача: притаскивая советскую артиллерию и снаряды, пока они есть, одновременно обеспечить переход на орудия/калибры западных образцов.

Это сейчас все хлопают в ладоши от "цезарей" и М109, а в марте довелось приложить немало усилий в Украине (!), чтобы убедить в необходимости срочного перехода на 155-мм калибр. Ибо это было новое и неизведанное, далеко не все поддерживали.

В итоге Минобороны начало выстраивать такой ряд военно-политических задач:

• Обеспечить переход на 155-мм калибр и получить указанное Генштабом количество орудий (переход запущен; первоначальный запрос удовлетворен более чем полностью);
• Обеспечить замену ряда калибров советского образца на западные варианты, в первую очередь – на 155-мм (в процессе; по состоянию на 24.02 у нас было N орудий калибра, который отомрет, ибо 1) мы не в состоянии произвести/купить стволы; 2) нет и не будет боеприпасов, ибо их нерационально производить: медленно, по заоблачной цене и т. д., что в сумме не решает задачу;
• Предложить партнерам и реализовать модель, чтобы помощь оказывалась не виде некого количества стволов, а в виде organic unit’ов: когда, скажем, артиллерийский дивизион поступает со штатными БПЛА и контрбатарейными радарами (уже есть минимум 3 примера, когда так оно и сделано; результат — жизнеутверждающий);
• Предложить партнерам структурировать программы поддержки на кратко-, долго- и среднесрочные. Чтобы мы оперировали не штуками стволов, а понимали – к 1 августа ЗСУ "набудуть певних спроможностей", т. е., будут способны решать конкретные задачи (на эту тему идет диалог, сдвиги есть; когда все программы записали в столбик и наложили на календарь, стало ясно, где дисбалансы);
• Положить в основу программ сотрудничества подход, ориентированный на выполнение конкретных миссий. Например: разблокирование портов – это комплексная миссия, для ее выполнения требуется измеримый и обсчитываемый набор отверточек.
• И т. д.

Вот такая логика дает ответ на вопрос: условные 100/150/200 орудий – это много или мало? Если смотреть на абсолютные цифры, до 200 орудий – это по европейским меркам очень много. Дико много. Если смотреть с точки зрения наших задач – это крайне недостаточно.

Поэтому объективно мы находимся в реальности, когда надо искренне благодарить партнеров. Они сделали много. Но при этом надо показывать реальную потребность, которая в ходе войны растет. Много и крайне недостаточно – оба утверждения верны в данном случае.

Третье: НАТО и Рамштайн — это разные форматы

Так вот. Рамштайн – это формат, возникший благодаря лидерству США. На сегодня там 50 стран. Этот формат позволяет без лишних формальностей решать прикладные задачи.

В отличие от НАТО.

В этот раз было очень наглядно. Сначала министр обороны Алексей Резников выступал перед министрами обороны в формате Рамштайн. А сразу после Рамштайна перед ними же – в формате НАТО.

И если в Рамштайне можно сказать: вот эти три железяки едут сюда, тут с ними проводятся манипуляции, тут обучается персонал, а вот здесь они попадают на фронт. Ибо участники формата объединены лидерской позицией Вашингтона (в т. ч. – персональной позицией министра обороны Ллойда Остина) и доброй волей. То в НАТО можно до посинения вести увлекательный диалог, который не закончится ничем, кроме правильных слов.

Поэтому саммит НАТО вполне может оказаться для Украины пустышкой. На днях я писал: министр Резников в статье для Atlantic Council обозначил, как этого избежать – заложить в Стратегическую концепцию НАТО четкое видение места и роли Украины с выходом на прикладные решения на примере авиации и ПВО/ПРО. Если этого не будет – НАТО лишь подчеркнет пределы своих возможностей на стратегическом уровне.

Рамштайн дает возможность договориться о логике и превратить ее в практику на короткой, средней и длинной дистанции. Лидер процесса (США) обладают волей и ресурсами, чтобы драйвить это все.

Но здесь также нужен диалог. В частности, на данном этапе приоритетом №1 становится повышение эффективности использования помощи. Она точно не будет безлимитной.

Поэтому идеи с органик-юнитами и т. д. – это все о повышении эффективности. Ибо нет лучшего способа демотивировать тех, кто отрывает от себя и тебе помогает, чем безалаберно использовать помощь (поэтому россияне и другие противники Украины бьют именно в эту точку).

В контексте лидерства также стоит отметить Британию и лично министра Бена Воллеса. Именно британцы первыми отсыпали нам ПТРК в январе. Именно Воллес в марте инициировал созыв донорской конференции для Украины. Вторая уже анонсирована на август в Копенгагене (14 стран). Британия субъектна, и это очень важно для Украины.

Все это – досточки того мостика, который должен помочь нам выжить и победить.

Четвертое: сколько дали и чего ждать

Теперь что касается конкретных итогов. Дали, не дали, много дали, мало дали…

Первое. Хотите анализировать – прочь эмоции. Тогда будут видны факты. Например, начальник ОКМШ генерал Марк Милли заявил, что США подготовили для Украины порядка 1000 специалистов на западную тяжелую технику, в т. ч., 60 человек – для хаймарсов. Для тех 4-х единиц, о передаче которых объявлено, это, мягко говоря, очень много. Если меньше вопить о том, что из хаймарсов нужно будет сразу же обстрелять Белгород, то этих 60 человек очень быстро может стать мало. Время покажет.

Второе. По законам многих стран решения о выделении военной помощи или ресурсов на оборону принимаются парламентами. Поэтому понятийно можно договориться, но до утверждения парламентом заявлять некорректно, даже если решение гарантированно получит поддержку.

В общем, те позиции, которые прошли формальный цикл утверждений между 2 и 3 Рамштайнами, озвучены. Примерный горизонт до конца июля понятен. В ближайшие недели он начнет проявляться в решениях/заявлениях.

Естественно, нам хочется быстрее и больше. Время меряется кровью наших солдат. И работа не прекращается ни на секунду. Но 50 стран, среди которых есть глобальные, региональные и локальные игроки со своей атмосферой, своей внутренней повесткой и внешними конфликтами – это весьма непростой зоопарк, где нужно найти подходы. Процесс склеивания решений очень непростой.

На фоне гибели наших людей и горя, далеко не все могут оценить масштаб свершившегося перехода. Даже если завтра в Минобороны сменится команда, уже никто не сможет сказать, что переход на западные калибры невозможен. Т. е., это тот самый принцип интеграции в НАТО де-факто.

Движение по логической цепочке, которую я очень грубо и упрощенно описал, обеспечит такую взаимную совместимость нашей армии с западными, что с военно-политической и военной точек зрения будет нелепым недоразумением держать Украину в "открытых дверях".

Источник.