Бегут из Китая во Вьетнам и Индонезию. Где крупный мировой бизнес ищет новую промышленную базу

В мире нет ни одной комнаты, где не было бы вещей, изготовленных в Китае. Этот постулат должен был стать основной экономико-производственной догмой XXI в. Однако уже сейчас происходят процессы, побуждающие сомневаться в длительной жизнеспособности этого тезиса. Промышленный аналитик UBS Крис Снайдер отметил: раньше, когда крупной компании требовалось построить новый завод, локация проекта была однозначной — КНР, теперь же каждая компания несколько раз подумает, где лучше разместить новое предприятие и что делать с уже построенными.

Почему схема "офис здесь, а завод за океаном" оказалась нежизнеспособной

Идея переноса производства из Китая не возникла сейчас и ниоткуда. Процесс запустился еще в 2017 году, когда к власти в США пришел Дональд Трамп. Он чисто экономическими методами (изменением таможенных и других тарифов) запустил процесс возвращения некоторых производств из-за рубежа обратно в США. В этом случае речь не шла конкретно о Китае. Новую американскую власть больше интересовало укрепление промышленной мощи самих США и создание новых рабочих мест. Бывшие работники промышленности, потерявшие работу, стали золотой картой Д. Трампа на президентских выборах 2016 года. Однако говорить, что причиной такого глобального процесса стали просто электоральные игры эксцентричного шоумена, ставшего президентом самой могущественной страны в мире было бы, мягко говоря, некорректно.

Доказательством этому является то, что аналогичные процессы запустили другие развитые страны мира, в частности Южная Корея и Япония. Япония даже запустила целую государственную программу по возвращению промышленного производства на Родину. Смета для компаний, которые вернут свои производственные мощности в Японию составляет 243,5 млрд иен ($2,2 млрд). То есть Трамп скорее первым сказал вслух то, о чем все думали уже давно. В конце концов он уже более двух с половиной лет не президент США, а процессы не просто не останавливаются, а еще и набирают обороты. Так, с 2020 года имеет место еще и фактор ковида и с 2022 года — российской агрессии против Украины. Однако они играют роль ускорителя процессов и отнюдь не его движущей силы.

В определенной степени в отношении российской агрессии можно говорить о замене факторов в причинно-следственной системе. Можно утверждать, что глобальное перемещение производства провоцирует и будет провоцировать в дальнейшем многочисленные войны на планете — и первой ласточкой стало нападение РФ на Украину.

Так что же стало первопричиной этой релокации? Ею является разочарование в самой системе международного разделения труда, который действовал последние десятилетия. Предполагалось, что в производственной пирамиде США будут занимать места сверху. То есть в Штатах будут зарегистрированы транснациональные корпорации, размещаться центральные офисы, менеджмент, дизайнеры, научные и инновационные разработчики ("мозги" компании) инженеры и другие ведущие специалисты. Зато низкоквалифицированные работники будут выполнять элементарную непосредственно техническую работу в странах третьего мира. Таким образом, основная добавленная стоимость будет оседать в США (по этой же схеме намеревались работать и главные союзники американцев — другие высокотехнологичные государства вроде Японии, Южной Кореи, Великобритании и т. п.).

Однако свободный рынок на то и противопоставляют плановой системе экономики, что в таких условиях далеко не всегда все идет по плану. Оказалось, что когда основная производственная база находится в одной локации, а центральный офис в другой, то со временем ведущие инженеры, дизайнеры, научные работники и даже менеджеры окажутся рядом с производством. Особенно эти процессы ускорятся, если рядом с местом производства находятся логистические узлы и основные рынки сбыта изготавливаемой продукции, а также, если местное правительство поставило своей целью трансформацию от сырье-сборочного придатка к полноценному игроку на рынке продукции и высоких технологий.

Именно такое совпадение различных факторов имело место в случае с Китаем. В результате, как отметили американские публицисты Натан Гитчен и Роберт У. Паттерсон на данный момент из 44 ведущих критических и инновационных научно-технологических отраслей именно КНР является лидером в 37-ми. США же только пока лидируют в 7-ми таких отраслях. Авторы уверены, что именно расположение основных производственных мощностей привело к такому результату. Соглашается с ними и технологический аналитик Gavekal Dragonomics Дэн Ванг, который отмечает, что невозможно коммерциализировать самые эфемерные технологические идеи, изобретения без быстрого их практического воплощения в изготовленной продукции.

Неразрывность процессов инновации и производства сформулировал как аксиому почетный профессор окружающей среды и географии Университета Манитобы Вацлав Смил. То есть перенеся производство за океан, американские компании стали транснациональными и на первых этапах действительно существенно увеличили свою прибыль, однако в среднесрочной перспективе они оказались только со своими патентами — никому не нужными без возможностей практической реализации бумажками (или в современных условиях скорее электронными носителями), зато Китай получил мощную промышленную базу, к которой как пчелы на мед начали слетаться ведущие специалисты со всего мира.

Поэтому КНР получила производственные мощности, качественных специалистов и в конце концов и сами патенты, ведь их внедряли на производстве, подконтрольном китайскому правительству (в Поднебесной установлен отнюдь не свободный и правовой режим) — промышленный шпионаж никто не отменял. Оказалось, что центральным элементом технологического развития все же являются не люди (по крайней мере не всегда), которые могут легко перемещаться в пространстве, а мощная промышленная база, которая выстраивается годами. А уже вокруг нее формируется та самая постиндустриальная сфера услуг.

Пандемия и война окончательно изменили правила игры

Разговор об этом шел в США и других технологически развитых государствах в течение последнего десятилетия, однако было необходимо найти человека достаточно авантюристичного и экстравагантного, который бы решился выступить против существующих экономических канонов и перевернуть ситуацию с ног на голову — работа именно для Дональда Трампа. А вслед за ним уже последовали правительства Японии, Южной Кореи и других государств. Затем пандемия Covid-19 с ее крахом логистических цепочек лишь подлила масла в огонь. Само по себе разрушение логистической структуры не обязательно должно было бы привести к релокации производства на родину. Теоретически можно было бы перенести центральный офис в КНР. Таким путем, кажется, намерены пойти некоторые американские кампании, в частности StarBucks планирует, что в конце концов китайская доля компании станет больше американской.

Более весомым фактором стали политические факторы. Самым ярким из которых, конечно, стала российская агрессия против Украины. Бывший руководитель аппарата Министерства торговли США Майкл Уолш считает, что компании несмотря на все не очень спешили с выходом из КНР пока не обострилась политическая ситуация. Многие предприниматели задумались о перспективах их бизнеса в авторитарном Китае, например в случае его попытки вернуть под свой контроль Тайвань. У всех перед глазами стоит сворачивание автономии Гонконга с последствиями, в частности для юридических компаний. Преследования защитников протестующих переросли в давление на всех юристов, защищающих интересы нелояльных или просто не связанных с властью предпринимателей. Это привело к сворачиванию своих услуг некоторыми юридическими компаниями — адвокат не та профессия, которая может качественно работать удаленно, а никто не хочет работать и жить под постоянной угрозой ареста. Вслед за юристами о выходе думают и финансисты.

Многие компании были вынуждены уйти из-за репутационных потерь, связанных с репрессиями властей КНР против населения Синьцзян-Уйгурского автономного округа. Стало известно, что для производства некоторых типов сырья, особенно для компаний, изготавливающих одежду, использовался принудительный труд заключённых трудовых лагерей, куда коммунистические власти отправляли жителей региона. В демократических странах начали проводить аналогии с рабским трудом, что ударило по авторитету компаний, которые закупали сырьё для своей продукции из этого региона КНР.

Ситуация с агрессией РФ против Украины, кризисом вокруг Тайваня и сворачивание автономии Гонконга указывают, насколько для нормального развития экономики, построенной на предпринимательской инициативе действительно важны такие понятия как безопасность, верховенство права и экономическая свобода.

Где будет новая промышленная база мира

В итоге число желающих покинуть рынок КНР выросло с 70% в 2018 г. до упомянутых уже 90%. И тут оказалось, что это сделать не так просто. Коммунистическое правительство Китая не радо потере промышленной базы, которая фактически стала залогом его успеха и ее резкий вывод может вернуть его в 70-е годы XX в., то есть к статусу аграрного государства. Поэтому компаниям, которые хотят покинуть КНР, создаются всяческие бюрократические преграды на пути этого процесса. Сингапурский экономист, эксперт S&P Global Ratings считает, что выход иностранных предприятий, каким бы массовым он ни был все равно не разрушит экономики КНР и даже приводит цифры роста в 2022 году таких важных показателей как экспорт (вырос на 3,1%, что является самым медленным показателем, за исключением "ковидного" 2020 года) и прямые иностранные инвестиции (26,1% и составили более $ 74 млрд — 50% из США). Однако в то же время экспорт из Вьетнама, куда собственно и переносится значительная часть промышленных мощностей за это время вырос на 30,4 %, то есть в десять раз превысил темпы роста китайского экспорта.

Масштабный выход международных гигантов из КНР с промышленной базой стоимостью если не триллионы, то сотни миллиардов американских долларов породил интересный феномен в международных отношениях — борьбу за право стать новой локацией для размещения американских промышленных предприятий. Ведь если японские и корейские компании перемещают свое производство обратно в свои государства, то далеко не все американские компании намерены вернуться в США. И вот здесь будет интересно понаблюдать какие именно факторы будут играть ведущую роль в выборе таких локаций.

Объективные "рыночные" чисто экономические факторы — таможенно-налоговая политика принимающих государств, стоимость рабочей силы, правовая система, близость к логистическим узлам и т.п. или военно-политические, то есть лояльность правительства к США и его предсказуемость. Ведь какой смысл в высоком уровне развития портовой сети Индонезии, если она уже завтра может оказаться во вражеском блоке. Или какой смысл в развитой инфраструктуре Кении, если завтра ее правительство может быть смещено пророссийскими военными или прокитайскими финансово-политическими элитами? Размещение промышленных мощностей — это не дешевый и длительный во времени процесс, чтобы повторять его слишком часто. Поэтому в ближайшее время мы будем наблюдать ситуацию, когда карты экономического взаимодействия и логистики будут совпадать с картами военных союзов и политического сотрудничества.

Примеры переноса производства из КНР с 2017 г.