Кремлевский банкет. Как Сталин пил за здоровье Гитлера

Лето 1939-го выдалось жарким. Европа стояла на пороге большой войны, а взаимные заверения стран в преданности друг другу больше не воспринимались всерьез. Лидеры государств понимали одно: в предстоящей войне нужны союзники.

К тому времени Германия погрязла в авантюре с Австрией, взяв курс на политику ариезации. Италия из чувства наследия Римской империи ценой множества жизней давно захватила Эфио­пию. Дуче дорожил дружбой с фюрером, а фюрер — с дуче.

Туманный Альбион на то и туманный, что его действия оставались загадкой. С одной стороны, Великобритания поставила подпись под Мюнхенским соглашением, разделив вместе с Германией, Польшей и Венгрией мощную Чехословакию. С другой стороны, эта страна продолжала дружбу с Францией, которая в тот момент имела огромное военное преимущество перед Германией, чувствовала себя уверенно и к схватке с будущим агрессором не готовилась.

Параллельно Япония вела военную кампанию в Азии, нацелившись на нефть США. Штаты же ждали начала кровавой игры, сохраняя нейтралитет.

За всем этим в ужасе наблюдали молодые государства Балтии, а с ними и упрямая Финляндия, которая, как и США, соблюдала нейтралитет.

Польша, поверив гарантиям союзников (Англии и Франции), вела себя не просто смело, а откровенно вызывающе с агрессивной Германией. Она проигнорировала требование Гитлера включить "вольный город Данциг" (нынче Гданьск), заселенный по большей части немцами, в состав Германии. Отказалась дать разрешение на строительство экстерриториальной железной дороги и шоссе, которые бы соединили основную территорию Германии с Восточной Пруссией. С 1 августа Варшава ввела экономические санкции против Данцига, а в ответ на ультиматум Гитлера о силовом решении конфликта часть польской элиты принялась заявлять, что поляки сами ворвутся на территорию Германии и пойдут маршем на Берлин. В итоге 22 августа Германия объявила первую дату начала войны с Польшей — 26 августа 1939 года, 4:30 утра.

Перед тем Гитлер получил гарантию поддержки от СССР. Он знал, что переговоры, инициируемые Францией и Британией по поводу нормализации их отношений с СССР, провалены, потому решил использовать Страну Советов в качестве союзника для реализации своих планов.

ПРОЩАНИЕ АРИЙЦЕВ. Спустя чуть больше года после подписания Пакта, 12–13 ноября 1940-го, Молотов посетил Берлин. На фото Вильгельм Кейтель (слева) и Иоахим фон Риббентроп сопровождают советского посланника на поезд, отправляющийся в Москву

Братские народы

20 августа 1939 года Адольф Гитлер отправил телеграмму Иосифу Сталину, где сообщил, что искренне желает подписания Договора о ненападении между двумя странами. Также дополнил, что напряжение между Германией и Польшей стало невыносимым, поэтому Германии и Советскому Союзу необходимо вступить в новую фазу отношений друг с другом. Для этого не позднее 23 августа 1939 года Гитлер просит принять в Москве министра иностранных дел Германии Иоахима фон Риббентропа.

Решение о союзничестве с Гитлером Сталин принял еще несколько дней назад — 17 августа, на заседании Политбюро, где присутствовали Молотов, Жданов, Калинин, Ворошилов, Каганович, Микоян, Шверник. Позже они открещивались от того, что были на этом собрании. Но известно, что 19 августа Молотов и Сталин лично редактировали текст. После этого они вызвали посла Германии в СССР графа Шуленбурга, которому вручили проект договора.

В Москву Риббентроп прибыл на личном самолете Гитлера "Кондор" в ночь с 23 на 24 августа. Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом, известный как Пакт Риббентропа — Молотова, подписали за считаные минуты. Новые союзники очень спешили. На запечатленных кадрах тех событий можно увидеть довольного "вождя народов" в окружении таких же сияющих от счастья "немецких империалистов".

Но что осталось за кадром официоза? Об этом принято умалчивать, хотя в политическом архиве МИДа ФРГ сохранилась запись о кремлевской ночной пирушке, где разгоряченные добротным шампанским и водкой Иоахим фон Риббентроп и Иосиф Сталин обменивались взглядами на жизнь и будущее мира.

Первое, о чем заговорили новоиспеченные союзники, была, как ни странно, не Польша, а Япония. Дело в том, что как раз в то время велись ожесточенные бои на реке Халхин-Гол между СССР и Японией, которые могли перерасти в объявление полномасштабной войны.

"Германо-японская дружба ни в каком смысле не направлена против Советского Союза, — убеждал Риббентроп Сталина. — Более того, мы в состоянии, имея хорошие отношения с Японией, уладить разногласия между Советским Союзом и Японией". Он заверил, что использует свое влияние на японское правительство и будет держать в курсе событий советских представителей в Берлине.

Сталин ответил хитро: "Если Япония хочет войны, она может ее получить. Советский Союз готов к ней. Если Япония хочет мира — это намного лучше! Мы считаем полезной помощь Германии в деле улучшения советско-японских отношений. Но не хотим, чтобы у японцев создалось впечатление, что инициатива этого исходит от Советского Союза". Риббентроп пообещал придерживаться этой линии.

После заговорили об Италии. "Нет ли у Италии устремлений, выходящих за пределы аннексии Албании, возможно — к греческой территории?" — спросил Сталин, намекнув на то, что маленькая горная Албания не должна интересовать Италию. В ответ Риббентроп дипломатично возразил, что Албания важна для Италии по стратегическим причинам. Кроме того, по словам министра иностранных дел Германии, Муссолини — сильный человек, которого нельзя запугать или каким-то образом повлиять на его решения.

Далее обсуждали Турцию. Захмелевший к тому времени Иоахим пожаловался другу Иосифу, что несколько месяцев назад написал турецкому правительству письмо, в котором говорилось, что Германия желает иметь с его страной дружеские отношения. Но в ответ Турция одной из первых стран вступила в направленный против Германии фронт окружения. И даже не сочла необходимым уведомить о том имперское правительство! "Понимаю, — сочувственно покачал головой Сталин. — Советский Союз имел аналогичный опыт из-за колеблющейся политики турок. Ненадежные люди". "Англия потратила 5 млн фунтов стерлингов на распространение антигерманской пропаганды в Турции!" — злобно сказал Риббентроп. На что Сталин ответил, что в соответствии с его информацией суммы, затраченные Англией для подкупа турецких политических деятелей, намного больше.

"Вождь народов" доверительно поведал о недостойном поведении британской военной миссии в Москве, которая так и не высказала советскому правительству, чего же она в действительности хочет. "Англия всегда пыталась и до сих пор пытается подорвать развитие хороших отношений между Германией и Советским Союзом, — высказал свое мнение по этому поводу Риббентроп. — Англия слаба и хочет, чтобы другие поддерживали ее высокомерные претензии на мировое господство". Сталин живо согласился: "Британская армия слаба, британский флот больше не заслуживает своей прежней репутации. Англии не хватает пилотов. Если, несмотря на все это, Англия еще господствует в мире, то это происходит лишь благодаря глупости других стран, которые всегда давали себя обманывать. Смешно, например, что всего несколько сотен британцев правят Индией". Риббентроп, в свою очередь, доверительно шепнул Сталину, что Англия позволяет себе некорректные высказывания в адрес Германии, заявляя, что та виновна в разжигании вой­ны 1914 года. Дескать, этот типично английский маневр совершенно глупый! "Мною было предложено фюреру сообщить англичанам, что в случае германо-польского конфликта ответом на любой враждебный акт Великобритании будет бомбардировка Лондона!" — разоткровенничался Иоахим. Сталин заметил: "Англия, несмотря на слабость, будет вести войну ловко и упрямо".

Не обошли вниманием и Францию. "Эта страна располагает армией, достойной внимания", — заметил Сталин. "Это всего лишь численная неполноценность французской армии, — успокоил его Риббентроп. — В то время как Германия добавляет в свое распоряжение по 300 тыс. солдат при ежегодных наборах, Франция может набирать ежегодно только по 150 тыс. рекрутов. "Западный вал" в пять раз сильнее, чем "линия Мажино". Если Франция попытается воевать с Германией, она определенно будет побеждена".

Затронули и вопрос Антикоминтерновского пакта 1936 года. Риббентроп говорил, что тот в общем-то был направлен не против Советского Союза, а против западных демократий. Сталин подсластил пилюлю, пошутив, что Антикоминтерновский пакт испугал главным образом лондонское Сити и мелких английских торговцев. "Господин Сталин, конечно же, напуган Антикоминтерновским пактом меньше, чем лондонское Сити и мелкие английские торговцы, — подпел другу Иосифу друг Иоахим. — Среди берлинцев, хорошо известных своим остроумием, уже несколько месяцев ходит шутка о том, что Сталин еще присоединится к Антикоминтерновскому пакту".

Затем немецкий министр горячо заговорил о том, что все слои германского народа, особенно простые люди, очень тепло приветствовали установление понимания с Советским Союзом. Народ инстинктивно чувствует, что естественным образом существующие интересы Германии и Советского Союза нигде не сталкиваются и что развитию хороших отношений ранее препятствовали только иностранные интриги, особенно со стороны Англии. Сталин вторил, что с готовностью верит в то, что немецкие люди желают мира, поэтому приветствуют дружеские отношения между Германским государством и Советским Союзом.

"Германский народ, безусловно, хочет мира, но, с другой стороны, возмущение Польшей так сильно, что все до единого готовы воевать. Германский народ не будет более терпеть польских провокаций", — горячо возразил Риббентроп.

В знак согласия Сталин кивнул.

За фюрера и победу над Польшей!

Неожиданно Сталин предложил тост за фюрера: "Я знаю, как сильно германская нация любит своего вождя, поэтому мне хочется выпить за здоровье Адольфа Гитлера".

Выпили, закусили, продолжили разговор. Молотов предложил выпить за здоровье имперского министра иностранных дел и за здоровье посла графа фон Шуленбурга. Лишь после чествования гостей Молотов поднял бокал за Сталина, отметив, что именно Иосиф Виссарионович своей речью в марте этого года, которую в Германии поняли правильно, полностью изменил политические отношения между странами.

А дальше понеслось. Молотов и Сталин повторно выпили за Пакт о ненападении, за новую эру в германо-русских отношениях и за германскую нацию, за победу над Польшей.

Риббентроп, в свою очередь, предложил тост за господина Сталина, за советское правительство и за благоприятное развитие отношений между Германией и Советским Союзом. Позже гитлеровский посланник признавался, что никогда в жизни не пил такого количества алкоголя, как в ту ночь в Москве, и что тосты формулировались так изысканно, что не выпить до дна каждый раз было бы служебным преступлением.

ГЕРМАНИЯ UBER ALLES. В результате визита в Берлин Молотов понял, что теперь Гитлер отводит СССР роль младшего зависимого партнера. Перспектива войны стала неизбежной

Прощаясь, Иосиф Сталин обратился к имперскому министру иностранных дел со словами: "Советское правительство относится к новому пакту очень серьезно. Оно может дать свое честное слово, что Советский Союз никогда не предаст своего партнера".

Так началась война

Утром 24 августа Европа проснулась в ужасе от того, что произошло в Кремле, а на следующий день Великобритания подписала договор с Польшей о гарантиях безопасности, вынудив Гитлера в 19:30 отменить приказ о начале войны против Польши, запланированной на 26 августа. Но уже 28 августа в имперской канцелярии фюрер встретился с партийными деятелями, после чего выдвинул новый ультиматум Польше: возвращение Данцига немцам и коридор к нему. Если требования не выполнят — будет война. В ответ Польша в резкой форме отказалась обсуждать с Германией проблему Данцига.

За день до начала Второй мировой войны Вячеслав Молотов предложил депутатам Верховного Совета СССР ратифицировать договор. Его поддержали единогласно. 31 августа Риббентроп как добропорядочный союзник СССР информировал Сталина о готовящемся вторжении войск в Польшу 1 сентября. Его слова звучали так: "Германская армия выступила в поход".

• Читайте также: Союз, которого не было. Почему СССР оказался фантомом

Так началась Вторая мировая война. Спустя 17 дней СССР, верный союзник гитлеровской Германии, присоединится к растерзанию Польши.