Роттердамский аттентат. Кто и зачем убил Евгения Коновальца

23 мая 1938 года в Роттердаме взорвали главу Провода Организации украинских националистов полковника Евгения Коновальца. Из-за вихря бурных событий конца 30-х — начала 40-х годов обстоятельства гибели полковника, убитого предположительно агентом-боевиком НВКД Павлом Судоплатовым, остаются загадкой. В этом году с момента теракта исполняется 80 лет. Фокус решил проследить путь Коновальца — от формирования куреня Сечевых стрельцов до создания ОУН — и раскрыть читателям всю подноготную его убийства.

Письмо из плена

В революционном Киеве стоял знойный май 1917 года. В Центральную Раду, которую месяцем ранее избрали на всеукраинском национальном съезде, пришло письмо от некоего военнопленного галичанина из лагеря в Черном Яру возле Царицына (нынешнего Волгограда). Приемная Центральной Рады была завалена стопками корреспонденции, но на письмо сразу же обратили внимание.

— Оно отличалось от записок, которые приходили от военнопленных, так как в нем не было дежурных просьб о помощи. Наоборот, человек обратился с предметным предложением своих услуг Центральной Раде, — говорит Иван Хома, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории Национального университета "Львовская политехника".

Письмо начиналось так: "Свої сили, досвід й знання віддати хочу будові нового вільного життя на Україні". Сама структура изложения мысли не была типична для обыкновенного сельского жителя. Да и с чего бы это военнослужащий австрийской армии, находящийся в российском плену, захотел принять участие в создании украинского государства?

— Это писал человек, окончивший 8 классов Львовской академической гимназии и затем мобилизованный в австрийскую армию с 4-го курса правового факультета Львовского университета, — рассказывает Игорь Селецкий, директор Историко-мемориального музея полковника Е. Коновальца в его родном селе Зашков под Львовом. — Примечательно, что Коновалец был полиглотом — владел 7-ю языками. Во Львовском университете он слушал лекции по истории Михаила Грушевского, не подозревая, что через несколько лет вновь повстречает его в столице будущей Украины.

Ответ последовал незамедлительно. Вскоре Коновалец был в Киеве. Обстоятельства бегства из лагеря до сих пор не выяснены. Предположительно, в период власти Временного правительства режим содержания военнопленных был слаб. Долгий путь от Царицына до Киева Коновалец проделал благодаря поддельному документу. Смена фамилии подразумевала временную конспирацию до провозглашения автономии УНР на территории тогда еще де-юре России. К тому же по факту он оставался пленным австрийским подданным, что тоже могло вызвать массу вопросов. В Центральном государственном архиве высших органов власти и управления Украины сохранились документы на имя некоего Евгения Блавацкого. Сходство подписей Блавацкого и Коновальца не вызывает сомнений.

— До декабря 1917 года Коновалец, как и ряд его соратников, жили под конспиративными именами. Блавацкий — его псевдоним, — поясняет Иван Хома.

Военный менеджер УНР

После октябрьского переворота в Петрограде Коновалец идет на очередной смелый шаг, присягая новой Украинской Республике. Отказ от сытного и уютного подданства Австро-Венгерской короне — фактически измена императору Карлу І в условиях совершенной неизвестности и туманности украинского будущего — мог стоить молодому галичанину слишком дорого.

— Он любил, что называется, "большие проекты", — Игорь Селецкий показывает окрестности родного села Коновальца. — До войны Коновалец имел возможность заниматься мелким бизнесом в Зашкове, успешно наладил там работу. Позже переключился на Галичину, выстраивая политические связи в ЗУНР, а после его целью стала вся Украина.

Коновальца делегируют в Галицко-Буковинский комитет помощи жертвам Первой мировой войны при ЦР УНР, где он, мгновенно уловив ситуацию, начинает реализовывать свой план. Из украинцев — бывших военнослужащих австро-венгерской армии формирует Галицко-Буковинский курень Сечевых стрельцов — первое регулярное войсковое формирование УНР.

Вскоре курень становится батальоном, потом дивизией и корпусом. Коновалец возводится в ранг полковника, становится на время военным комендантом Киева, в конце января — начале февраля 1918-го участвует в подавлении большевистского восстания с участием рабочих завода "Арсенал", позже — в боях с большевиками и деникинцами в составе войск УНР.

После разгона УЦР в апреле 1918-го и установления Украинской Державы Сечевые стрельцы сперва присягнули гетману Павлу Скоропадскому, но уже в декабре, после поражения Германии, гетман "развернется" политическим и экономическим курсом на восток, пытаясь заключить союз с белой Россией. Коновалец в этой ситуации поддержал войска Директории УНР, выступив против Скоропадского.

ПЕРВОЕ РЕГУЛЯРНОЕ ВОЙСКО УНР. В разное время в период с 1917-го по 1919 год численность Сечевых стрельцов составляла от 11 тыс. до 25 тыс. человек

Полковник в "экзиле"

Сечевых стрельцов распустили еще в 1919-м, а после 1920 года, когда большевики захватили большую часть территории современной Украины, дискуссии об украинской независимости переместились в Галичину. Там Коновалец принял участие в создании Украинской военной организации.

— УВО — это была сугубо боевая структура, в которую входили жители преимущественно Галичины и которая распространяла свое влияние на территории Западной Украины, — объясняет Иван Хома.

В основу структуры УВО положили организационные особенности Ирландской республиканской армии, а также Литовских вооруженных сил. Члены УВО занимались саботажем — поджогами имений польских помещиков, войсковых частей, активно бойкотировали выборы в сейм. Вскоре начались аресты и убийства, так что большинство руководителей УВО, в том числе Коновалец, эмигрировали. Сначала в Гданьск, потом в Берлин.

Он вынашивает идеи борьбы, теперь уже подпольной, к тому же из-за границы. Проблема заключалась в хаотичной разрозненности эмигрантов, трудностях поиска заработков, источников финансирования и некотором разочаровании элит в украинской государственной идее, ведь одни остались сторонниками УНР, другие — приверженцами гетмана, третьи — Головного атамана войск УНР Петлюры. Четвертые не могли простить Петлюре "сдачу" полякам территорий Восточной Галичины, а пятые пассивно ото­шли в сторону. Социалисты, монархисты, анархисты… Казалось, склеить по частям цвет нации за границей было невозможно.

— Коновалец прекрасно понимал, что все политические формы времен 1917–1921 годов устарели. Он придумал некое объединение, совершенно новую политическую структуру, способную собрать вокруг себя значительную часть эмиграции, и он это сделал, — рассказывает историк Игорь Селецкий.

ПАСПОРТ ПОЛКОВНИКА. Евгений Коновалец имел литовское гражданство. Также, перемещаясь по Европе, он пользовался поддельным чехословацким документом на имя Йозефа Новака

Новая политическая программа предполагала, что даже после поражения в Украинской революции 1917–1921 годов война не проиграна. Главную угрозу Коновалец видел в коммунизме и готовился к партизанской борьбе на территории УССР, а также к созданию украинского государства. Совместно с Андреем Мельником, Ярославом Чижом, Романом Сушко и другими побратимами по корпусу Сечевых стрельцов и бывшими бойцами и старшинами УГА он создает ОУН — Организацию украинских националистов.

В отличие от УВО, ОУН была общественно-политической организацией, причем орденского типа — со своим кодексом чести, включающим даже черты характера, которым должен следовать член организации. Символом ОУН был щит и помещенный в него трезубец с мечом внутри. Согласно идее ОУН должна была стать основой будущего украинского государства.

— Политическая платформа ОУН предусматривала государственное строительство независимой Украины в три этапа, — рассказывает Игорь Деревьяный, старший научный сотрудник Национального музея-мемориала жертв оккупационных режимов "Тюрьма на Лонцького". — Диктатура в условиях борьбы за независимость, президентско-парламентская республика во время послевоенного строительства государства, а потом — парламентская республика.

Коновалец выступал против радикализации "края" ОУН на польской территории Галичины, в который входили молодые Степан Бандера, Микола Лебедь и Роман Шухевич. Коновалец не одобрял убийства польских деятелей, считал, что нужно сосредоточиться на основном противнике — СССР. Со временем подпольные сети ОУН вышли далеко за пределы Польши, достигнув Днепра и востока УССР.

— Существовало 58 подпольных уездных комендатур. В каждом уезде имелся бывший офицер УВО, который знал, сколько на этой территории военнообязанных, сколько людей с боевым опытом, сколько оружия, где находятся склады, — говорит Игорь Селецкий. — В случае обострения политической ситуации армия создалась бы, как говорится, из ничего. Просто восстала.

Все эти контакты были сосредоточены исключительно в руках одного человека — Коновальца. Он вел управление из своей "боевой референтуры" в эмиграции. Никаких посредников, никаких связных — полная конспирация. Именно этот факт станет роковым — тайные связи Коновалец унесет с собой в могилу.

Операция "Ставка"

О деятельности УВО, а потом и ОУН в Кремле знали. Со временем удалось инфильтрировать своих агентов в эмигрантские сети.

— Наряду с германскими и польскими в среду Коновальца ввели советских агентов, — рассказывает кандидат исторических наук Николай Посивныч, называя множество фамилий.

К середине 1930-х внешняя разведка НКВД имела "уши" в ОУН и знала о назревающем конфликте между молодым крылом и старыми членами организации. У этих разногласий был один сдерживающий фактор — Коновалец. Полковник понимал, что грядет большая война и лучше держаться вместе, не растрачивая сил. В то время, когда он еще размышлял о восстании на территории Украины, в сталинском кабинете уже утвердили план обезглавливания ОУН. Но даже при наличии достаточного количества осведомителей в близкий круг Коновальца проникнуть сторонним людям возможности не было.

— Убийство Коновальца готовилось много лет. Это была оперативная игра с привлечением большого количества действующих лиц. Операция под названием "Ставка", — утверждает Посивныч. — Формальным поводом, кстати, сначала хотели использовать убийство оуновцем во Львове советского дипломата.

Теракт произошел 21 октября 1933 года во Львове. По приказу Степана Бандеры 19-летний националист Николай Лемик убил секретаря советского консульства Алексея Майлова, оказавшегося помимо этого сотрудником внешнего отдела ОГПУ.

О ЧЕМ МОЛЧИТ ПОЛИЦИЯ. Материалы расследования теракта голландскими сыщиками по сей день являются тайной. Украинские историки неоднократно пробовали получить к ним доступ, но тщетно

В качестве другого повода рассматривали подавление восстания большевиков и рабочих завода "Арсенал" в Киеве в 1918 году, в котором принимал участие Галицко-Буковинский курень Сечевых стрельцов под командованием Коновальца. Для этого даже вызвали в Москву председателя исполкома УССР Григория Петровского. Но в какой-то момент Сталин отклонил оба предложения. Его замысел заключался в том, чтобы никто не узнал, кто именно ликвидировал Коновальца. Никакого суда и приговора, формально никакой публичной казни и мести — пусть думают, что это сделали свои. Дело оставалось за исполнителем. И такой кандидат во внешней разведке ОГПУ нашелся.

— Он приехал через Финляндию — самую безопасную границу, через которую можно было попасть в Европу из Советского Союза. В Хельсинки был центр ОУН, возглавляемый членом Провода Киндратом Полуведько, бывшим заключенным Соловецкого концлагеря, — говорит историк Игорь Деревьяный, работающий в Национальном музее-мемориале "Тюрьма на Лонцького".

Сначала прибыл некий Василий Хомяк, которого со времен Сечевых стрельцов знал националист Роман Сушко. Вскоре Хомяк сообщил, что есть на примете толковый молодой украинец, разочаровавшийся в идеалах коммунизма и желающий примкнуть к ОУН. В 1935-м с Хомяком из Союза приехал человек с паспортом на имя Павла Грищенко. На самом деле и Полуведько, и Хомяк работали на ОГПУ. А Павел Грищенко был Павлом Судоплатовым.

В оуновских кругах молодой агент стал известен под прозвищами Валюх, Павлусь, Вельмуд и Норберт. Он понравился Коновальцу. Энергичный и политически подкованный Судоплатов актерски вошел в доверие, поддерживал горячие дискуссии о будущем Украины. Параллельно время от времени он ездил в Союз якобы к родственникам. Однажды его вызвали в Кремль, непосредственно в сталинский кабинет.

"После моей встречи со Сталиным разработали несколько вариантов операции. Первый из них предполагал, что я застрелю Коновальца в упор", — вспоминал Судоплатов.

Но задача усложнялась тем, что Коновалец никогда заранее не говорил, где и с кем появится, места встречи назначались в самый последний момент и находились, как правило, в людных местах. К тому же глава Провода почти всегда был с охраной.

"Его сопровождал помощник Барановский, кодовая кличка которого Пан Инженер", — писал Судоплатов.

Подгадать ситуацию, когда агент останется с Коновальцем один на один, почти не представлялось возможным. Тогда и возник второй вариант — передать Коновальцу подарок с вмонтированным взрывным устройством.

Взрывающиеся конфеты

Судоплатов утверждал, что полковник был неравнодушен к сладкому. Это пристрастие и легло в основу изобретения отдела научно-технических средств НКВД — подарком должна была стать коробка конфет, расписанная в традиционном украинском стиле, якобы привезенная из Киева. О самом устройстве известно предельно мало. Материалы иностранного отдела НКВД СССР по ликвидации вождя ОУН никогда не публиковались, так что единственным источником информации может быть сам Судоплатов, написавший спустя 50 лет, что взрывчатка была с часовым механизмом, который приводился в действие вручную: "Вся проблема заключалась в том, что мне предстояло незаметно нажать на переключатель, чтобы запустить часовой механизм. Мне этот вариант не слишком нравился, так как яркая коробка сразу привлекла бы внимание Коновальца. Кроме того, он мог передать эту коробку постоянно сопровождавшему его Барановскому".

Судебный эксперт Киевского Научно-исследовательского института судебной экспертизы Александр Шмерего, специализирующийся на взрывчатых веществах, изучал обстоятельства убийства Коновальца и пришел к выводу, что в данном случае часовой механизм был непрактичен.

— Во-первых, звук часов мог привлечь внимание, — говорит Шмерего. — Скорее всего, был применен не часовой механизм, а химический замедлитель. После переворачивания коробки, скажем, из вертикального в горизонтальное положение, смешивались два вещества и воздействовали термически на замедлитель — трубку, по которой реакция медленно передавалась к инициирующему заряду (детонатору. — Фокус).

Кроме того, по мнению эксперта, тротил могли искусно замаскировать даже под конфеты. А одна из них, лежащая по центру, могла быть тем самым инициирующим зарядом.

— Вдруг жертва захочет открыть и посмотреть, что внутри? Взрывчатое вещество могло быть залито шоколадной глазурью, — уверен Александр Шмерего. — Могли быть, предположим, наполовину настоящие конфеты, наполовину — конфеты из взрывчатки. Для такого взрыва было бы достаточно 200 граммов тротила.

Аттентат

В тихом и размеренном Роттердаме стоял прохладный май 1938 года. 23-го числа в порту с трапа причалившего парохода "Шилка" на берег сходил молодой человек. Немного позже на вокзале сорокалетний мужчина с военной выправкой вышел из утреннего берлинского поезда. В руке увесистый чемодан, в кармане — паспорт на имя гражданина Чехословакии Йозефа Новака. Полковник жил и под своим именем — у него имелся литовский паспорт, но на встречу с Валюхом лидер ОУН почему-то прихватил поддельный документ.

Новак-Коновалец взял такси, добрался до отеля "Централь". Вышел из здания в начале 12-го, пересек улицу, площадь и оказался в просторном зале ресторана с террасой отеля "Атланта". Примерно в 12:00 произошла встреча с Валюхом. Сколько говорили и о чем — достоверно неизвестно.

Если верить воспоминаниям Судоплатова, агент и полковник обменялись приветствием, Коновалец предложил кофе, однако Норберт сказал, что срочно должен отбыть на судно для проверки, и через некоторое время вернется, а пока передал пану гостинец, привезенный из Украины. Уже "взведенную" коробку он держал за пазухой, нервно отсчитывая секунды. Коновалец якобы не заметил волнения своего молодого связного. После Валюх-Судоплатов вышел, стараясь сразу не пуститься в бег и не выдать себя. Он побежал лишь после того, как дошел до угла и скрылся за зданием. Заскочил в одежный магазин, купил шляпу и плащ — сменил внешность, как учили в разведшколе ОГПУ.

В 12 часов 13 минут тишину центра Роттердама оглушил взрыв. Полковник скончался на месте. Несколько прохожих были ранены.

А был ли Судоплатов?

Таинственного Валюха-Вельмуда-Норберта-Судоплатова, передавшего коробку конфет, больше никто не видел. В подразделениях контрразведки ОУН не сохранилось ни одного изображения Норберта, так что опознать его никто не смог. Единственным доказательством причастности Судоплатова к убийству являются только его мемуары.

— Кто присутствовал при этом аттентате? Никто момент передачи взрывчатки не видел, — говорит директор Музея Украинской революции 1917–1921 гг. Александр Кучерук. — Поэтому то, что говорит Судоплатов, это чуть ли не единственная версия. И некритически относиться к ней опасно.

Историк тщательно изучал все материалы, касающиеся взрыва в Роттердаме в 1938 году, и собрал собственный архив. Самое ценное — это копии голландских газет, потрясенных громким терактом.

Примечательно, что в газете "Де Телеграф" за 23 мая 1938 года есть показания кельнера из соседнего кафе, который утром, за несколько часов до взрыва, обслуживал подозрительного человека.

Мужчина запомнился прежде всего потому, что на ломаном немецком заказал бокал крепленого вина шерри, а в Голландии такие напитки до обеда пить не принято. Мужчина был одет в темный пиджак и плащ, при нем был довольно крупный пакет — явно не от конфет.

— По размеру скорее это была коробка от обуви, — рассказывает Александр Кучерук. — Причем мужчина зачем-то попросил принести ему бумагу, чтобы завернуть предмет.

СЛУЧАЙНЫЙ СВИДЕТЕЛЬ. В одной из публикаций "Де Телеграф" упоминается кельнер ресторана, который запомнил вероятного убийцу, — у того была обувная коробка. Это свидетельство идет вразрез с версией о "конфетах" (нажмите для увеличения)

Еще один контраргумент в версии о конфетах — то, что, по мнению Кучерука, тяги к сладкому у полковника вовсе не было.

— Он был курцом. Любил сигареты — несколько упаковок от цыгарок с национальными узорами даже сохранилось, они есть в архиве. А вот конфеты не представляли для него интереса, — резюмирует Александр Сергеевич.

Позже в голландскую прессу просочилась информация и о том, что погибший Новак — не кто иной, как Коновалец, и что вероятно бомбу ему подбросил малоизвестный соратник по кличке Валюх. И откуда-то появляется фото мужчины, то ли похожего на Валюха, то ли самого Валюха.

О кремлевском следе заговорили в первый же день. Подпись под фотографией гласила: "Валюх, который учинил взрыв в Роттердаме и которого ищет вся европейская полиция, — может ли он скрываться в России?"

Кто мужчина на фото — Судоплатов или позер, подобранный по описанию Норберта-Валюха? У Александра Кучерука на этот счет неожиданная версия.

— Я сравнивал фото неизвестного из газеты с портретами Судоплатова тех лет — да, есть сходство, — говорит историк. — Но недавно я сравнил его с фото другого человека — немца Эрнста Волльвебера, работавшего на советские спецслужбы, и оказалось, что они очень похожи.

Эрнст Волльвебер — немецкий коммунист, после прихода Гитлера к власти бежавший в Данию. Там он при поддержке СССР создал организацию под названием "Лига Волльвебера" — тайный союз моряков, занимавшихся саботажем в Балтийском море, в частности подрывом германских кораблей. О Волльвебере Судоплатов лишь вскользь упоминает в своей книге.

Александр Кучерук считает книгу Судоплатова спецоперацией по дезинформации с целью скрыть дополнительных участников теракта, работавших на Кремль, причем, возможно, из числа иностранных граждан. При таком сценарии получается, что Судоплатов своими мемуарами вывел из-под удара кого-то очень важного. Впрочем, причина может быть и прозаична: старик-чекист, после смерти Сталина переживший арест и заключение, на склоне лет желал воскресить славу и попросту мог "присвоить" себе чьи-то заслуги.