Вечерний патруль. Как дежурство в ДНД давало старт комсомольско-партийной карьере

Фото: Станислав Цалик
Фото: Станислав Цалик

Полтора столетия назад население добровольно помогало полиции поддерживать порядок на наших улицах. При позднем социализме патрулирование сделали добровольно-принудительным. Предприимчивые советские дружинники придумали, как можно заработать во время дежурства

Related video

Одним кажется, что Национальные дружины, появившиеся ровно год назад, — ноу-хау нашего времени. Другие полагают, что это лишь калька давно забытого советского аналога. На самом же деле дружинники — именно так называли добровольцев из числа гражданских лиц, помогавших полиции патрулировать улицы, — появились еще в XIX столетии. А в 1913 году их ввело в правовое поле Министерство внутренних дел Российской империи, разославшее полицейским чинам "Инструкцию для организации народной дружины". Членство было добровольным, однако организовать народную дружину и возглавить ее мог исключительно человек, назначенный местной администрацией. Как правило, офицер Отдельного корпуса жандармов, то есть представитель спецслужб.

Смена принципа

Советской власти тоже понадобилось охранять порядок — теперь уже "революционный". Как только ни именовали себя тогдашние добровольцы: друзья общественного порядка, летучие рабочие отряды, комитеты по поддержанию правопорядка, дружины содействия милиции, общества содействия органам милиции и уголовного розыска, группы охраны общественного порядка (их называли, согласно аббревиатуре, гоопники).

В 1932 году их сменили бригады содействия милиции, формировавшиеся на добровольной основе по территориальному принципу и работавшие под началом участковых инспекторов. В бригадмильцы — так называли членов этих бригад — брали молодых мужчин крепкого телосложения. Они патрулировали район своего проживания, в котором хорошо ориентировались, знали все злачные места и темные закоулки, где могут распоясаться хулиганы.

Во второй половине 1950-х годов стало понятно, что милиция не справляется с ростом преступности. Власть решила освободить милиционеров от рутины, переложив патрулирование улиц на плечи общественности. Эта идея чрезвычайно импонировала тогдашнему советскому лидеру Никите Хрущеву: он расценивал массовое вовлечение граждан в дела государства как ростки грядущего коммунизма.

Однако силами бригадмильцев обеспечить патрулирование улиц было невозможно — их численность для этого была явно недостаточна. Обеспечить массовость мог только админресурс, для чего следовало отказаться от добровольно-территориального принципа и заменить его принудительно-ведомственным.

13 млн дружинников насчитывалось в СССР к 1984 году

Сказано — сделано. Вышедшее в 1959 году постановление ЦК КПСС и Совмина СССР "Об участии трудящихся в охране общественного порядка в стране" обязало все государственные учреждения и предприятия создать у себя добровольные народные дружины. Так возникла новая организация — ДНД.

Появление в общественных местах людей с красными повязками ДНД произвело положительный эффект: алкаши, хулиганы, дебоширы и прочая подобная публика поначалу притихли. Но ненадолго. Оказалось, что дружинники, которые, в отличие от бригадмильцев, дежурили в чужом райо­не — как правило, неподалеку от места своей работы, — не очень хорошо знали особенности патрулируемой территории. Ускользнуть от их внимания ничего не стоило. Эффективность дежурств резко упала.

Кроме того, погоня за массовостью выхолостила первоначальный смысл ДНД. На предприятиях начали записывать в дружинники всех подряд — и молодых, и пожилых, и сильных, и слабых, и мужчин, и женщин. За десятилетие в ряды ДНД "влили" около 7 млн человек. И в дальнейшем взятые темпы не сбавляли — следую­щее десятилетие дало удвоение числа членов: к 1984 году в СССР насчитывалось уже 13 млн дружинников, причем ежедневно на дежурство выходили до 400 тыс. человек.

Последние показатели, однако, не следует воспринимать буквально, ведь в Советском Союзе очень любили хвастать красивыми цифрами. Дело в том, что уже к середине 1970-х слово "добровольная" в названии ДНД утратило всякий смысл — людей записывали в дружинники принудительно (точнее, добровольно-принудительно, поскольку формально считалось, что человек подал заявление по собственной инициативе). К административному кнуту, как положено, прилагался сладкий пряник: за патрулирование "добровольцу" прибавляли к отпуску несколько оплачиваемых дней. Неудивительно, что многие дружинники, выходя на дежурство, просто "отбывали номер" ради продления отпуска.

Рай для карьериста

Принудиловка с вечерним патрулированием улиц начиналась еще со студенческой скамьи. Как правило, к первокурсникам являлся представитель вузовского ОКОД (оперативного комсомольского отряда дружинников), произносил короткую разъяснительную речь о важности поддержания общественного порядка и предлагал записаться в дружинники.

На тех, кто игнорировал призыв, давили по комсомольской линии. Вызывали на заседание бюро курса, потом факультета, а если потребуется — вузовского комитета комсомола. Смотрели сердито, как на врага народа, и спрашивали в лоб: "Почему не записываешься в дружинники?" Отговорки вроде "нет времени" категорически отметались. "Считай, что это комсомольское поручение!" — резюмировал комсорг.

Fullscreen

Дайте премию. Начальник штаба ДНД зачитывает приказ директора предприятия о поощрении дружинников

Игнорировать комсомольское поручение — занятие опасное. Получишь выговор, потом влепят строгача (строгий выговор). А затем "положишь билет", то есть исключат из рядов ВЛКСМ. Это — ЧП. За бунтовщика возьмутся деканат, ректорат, и вслед за комсомольским придется "положить" еще и студенческий билет. Формальные поводы для отчисления из вуза всегда найдутся. В обязанности студентов-дружинников входило патрулирование территории вокруг общежитий. Как правило, этим напрягали несколько раз в месяц, по вечерам, в любую погоду.

Конечно, в теплое время года патрулировать намного приятнее. Однако и нарушителей больше — кто-то распивает вино в подворотне, где-то вспыхнула драка, у кого-то под окнами горланят песни после 22 часов, а нередко в темном закоулке влюбленные парочки вовсю занимаются "аморалкой". Дружинник обязан вмешаться: пресечь "распитие", разнять дерущихся, угомонить дебоширов, потребовать от любовников соблюдения норм советской морали. А если его не послушают, доставить упрямцев в отделение милиции. Зимой нарушителей меньше, зато и морозы крепче: пару часиков поохраняешь территорию — самому выпить захочется.

Впрочем, большинство первокурсников не только не увиливали от членства в ОКОД, но, наоборот, став комсомольским дружинниками, развивали бурную деятельность. Во-первых, активистов нередко премировали по профсоюзной линии. Во-вторых, иногда удавалось получить "премию" от самого задержанного: человек охотно отстегивал трешку, а то и пятерку, чтобы дружинники отпустили его без привода в милицию и последующего оформления протокола с уведомлением по месту учебы или работы. Ну а в-третьих, дежурства были раем для начинающих карьеристов. Первой наградой энергичного дружинника становился комсомольский значок "За активную работу по охране общественного порядка". Следующей — введение в состав комсомольского бюро. А это уже старт для дальнейшей партийно-комсомольской карьеры.

Раз в месяц

Охранять общественный порядок советский человек продолжал и после защиты диплома, устроившись на работу. Ведь на каждом предприятии в обязательном порядке имелась народная дружина. Если численность ее "бойцов" превышала 100 человек, организовывался свой штаб ДНД, которому администрация предоставляла отдельную комнату, мебель, телефон, канцтовары.

  Типичные "клиенты" дружинников — выпивохи возле гастронома, "сообразившие на троих". Карикатура Р.Сахалтуева из журнала "Перець" Fullscreen
Типичные "клиенты" дружинников — выпивохи возле гастронома, "сообразившие на троих". Карикатура Р.Сахалтуева из журнала "Перець"

"Вербовка" в дружинники происходила, как правило, следующим образом. Отдел кадров, оформив на работу новенького, сигнализировал в штаб ДНД. Оттуда звонили новичку на рабочее место, вежливо приглашали зайти. Ну а там делали предложение, от которого трудно отказаться: помочь милиции в охране общественного порядка. В ход шли ключевые слова: "социалистическая законность", "вопрос государственной важности", сыпались ссылки на решения недавнего партийного съезда или пленума. Если это не помогало, выкладывали более практичный аргумент — за 12 дежурств в год получишь три оплачиваемых дня к отпуску. А что такое 12 дежурств? Это всего-то раз в месяц!

Несмотря на стимул, многие пытались "съехать с темы". Но немногим это удавалось. Казалось бы, на работе отказаться проще, чем в вузе — уж точно из-за этого не уволят. Однако не все так просто: в распоряжении администрации имелось множество ответных мер. И притом весьма чувствительных для "отказника".

Например, график отпусков. Все сотрудники учреждения не могут "отпуститься" летом. Кому-то придется брать отпуск осенью или весной. Понятно, активистов-общественников поощрят престижным летним отпуском, а затворникам предоставят то, что осталось. Проф­ком на крупном предприятии мог одарить многими благами — путевками в дома отдыха, пионерские лагеря. Сотрудники, пребывающие на хорошем счету, имели шанс попасть в лучшие оздоровительные заведения, а их дети — в лучшие пионерлагеря. Тем, кто игнорировал общественную работу, "зеленый свет" включали не так охотно.

Доступ к советскому "запретному плоду" — поездке за границу (по путевке "Интуриста" или частному приглашению) — также косвенно зависел от членства в ДНД. Ведь для поездки требовалась характеристика-рекомендация с места работы. А в ней обязательными были формулировки "идейно грамотен", "морально устойчив" и, главное, "принимает активное участие в общественной жизни". Но кто даст такую характеристику человеку, который принципиально уклоняется от того же членства в ДНД? Извините, дорогой товарищ, загранпоездку придется отложить. Нет общественной активности — нет и бонуса в виде путешествия за пределы "железного занавеса".

Ну и служебное продвижение, наконец. Людей с сомнительной репутацией (а демонстративное неучастие в ДНД — это своеобразный вызов сложившемуся порядку вещей!) старались не продвигать по карьерной лестнице. Таким образом, в рядовых инженерах или младших научных сотрудниках можно было просидеть до 50 лет. Хотя активисты, пришедшие на работу в учреждение позднее, давно уже завлабы, заместители директора или крупные шишки в министерстве.

Смотря как дежурить

Итак, деваться некуда — человек записался в ДНД. Принес фотокарточку 3 х 4 см, получил значок "Дружинник" и удостоверение, в котором указано: "Имеет право при необходимости требовать от граждан, нарушающих общественный порядок, предъявления документов, составлять акты о нарушениях общественного порядка и доставлять нарушителей в штаб дружины, милицию или сельский совет".

В назначенный день новоиспеченный дружинник должен явиться в опорный пункт милиции к пяти вечера и охранять общественный порядок до полуночи. Многие приезжали раньше времени, чтобы поскорее уйти с работы. В опорном пункте проводили перекличку, выдавали красные повязки с надписью "ДНД" и разбивали собравшихся на бригады по три-четыре человека.

Fullscreen

На перроне. Инструктаж специализированной дружины по работе на транспорте

Каждой бригаде очерчивали район и время патрулирования. Затем следовал инструктаж. Дружинникам разъясняли их статус: нападение на них приравнивалась к нападению на милиционера. А это уголовное дело. Такой порядок ввел Президиум Верховного Совета СССР 15 февраля 1962 года Постановлением "Об усилении ответственности за посягательство на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции и народных дружинников".

После чего милиционер, проводивший инструктаж, объяснял, куда ему звонить "в случае чего", и исчезал по своим делам. Дружинники тоже не оставались в долгу. Женщины, нацепив красные повязки, отправлялись по магазинам. Мужчины брели куда глаза глядят (преимущественно по освещенным улицам), обсуждали футбольные и другие новости, периодически возвращаясь погреться в опорный пункт и всячески увещевая друг друга повременить с выпивкой. В итоге отправлялись в ближайший гастроном, после чего в укромном месте распивали "по маленькой".

Впрочем, бывало по-разному. Если в районе патрулирования находилось "злачное" место — например гостиницы, в которых останавливались группы иностранных туристов, — наиболее сообразительные дружинники спешили именно туда. Главный интерес — фарцовщики! Надо засечь такого типа и в нужный момент "повязать на горячем". За фарцовку можно было сесть надолго, поэтому задержанный был готов отдать все, лишь бы отпустили. С такого "урожайного" дежурства предприимчивый дружинник мог вернуться с джинсами (стоили "на руках" больше месячной зарплаты, а в официальной продаже не появлялись) или модным шарфиком.

Если группа дежурила с милиционером, то охота за джинсами, понятно, исключалась. Зато страж порядка рассказывал леденящие кровь истории из собственной практики. Возможно, к этому его обязывала инструкция — проводить воспитательную работу с дружинниками. Во всяком случае, он обязательно уточнял, что нарушитель был пойман и получил столько-то лет.

Совместное патрулирование с милиционером сулило дружинникам также небольшой экстрим: иногда им поручали покараулить пьяного или доверяли, например, затолкать в милицейский "бобик" упирающегося дебошира.

Около девяти вечера бригады начинали стекаться в опорный пункт. Там проводили повторную перекличку, собирали повязки и распускали по домам — досрочно.