Овцы в проницаемом мире. Аффект Бужанского как проблема отношений власти со СМИ

В интервью с главой партии "Слуга народа" Дмитрием Разумковым Ольга Духнич спросила, согласен ли он разделить репутацию с Максом Бужанским, который ностальгирует по СССР и временам Януковича. Имея в виду, что присутствие таких людей в партии эту самую партию изрядно компрометирует. Разумков дипломатично ушел от ответа, зато Бужанский, который еще сам до недавнего был вполне себе медиа, оказался принципиально не дипломатом.

В своем блоге он просто оскорбил Ольгу ("тупая овца"), добавив, что тем самым он пришел на помощь слишком сдержанным коллегам, которые не решаются "называть вещи своими именами". Конечно, разгорелся скандал.

Эта история – про отношения власти и СМИ, которые тоже власть, но которые "первая" власть категорически "четвертой" властью не признает. Конфликты журналистов с сильными мира сего в Украине слишком часто заканчивались трагедией, чтобы можно было бы легко пройти мимо этого эпизода. И хотя в команде президента верят в силу прямого диалога с обществом без участия ненужных посредников – журналистов до утопии, в которой не будет ни радио, ни телевидения, ни кино, а только сториз в Инстаграмм, нам еще далеко. И проблема отношений со СМИ – это проблема и этой власти тоже.

Эта история, конечно, – и про отношение мужчин к женщинам в нашем постсоветском, консервативном обществе, в котором слова "гендер" и "феминизм" звучат как ругательства. Почти на уровне с "тупой овцой". У нас женщины в любой профессии, даже в такой феминизированной, как журналистика, воспринимаются как нечто вторичное, менее ценное, менее профессиональное. Неудивительно, что свое негодование по поводу профессиональной позиции журналистки Макс Бужанский выразил с помощью словаря интернет-пабликов, где мужчины зло шутят про женщин.

Но эта история – и общечеловеческая, поскольку затрагивает каждого из нас вне зависимости от социальной или половой принадлежности. Мы все живем в культуре оскорбления, подобно тому, например, как шестидесятники жили в культуре протеста. Оскорбить и оскорбиться – одни из самых распространенных социальных практик, которые благодаря (вот уж спасибо) тотальному проникновению соцсетей мгновенно тиражируются на огромные аудитории.

• ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Ложь яйцеголовых . Почему Юваль Харари и украинские интеллектуалы стреляют себе в ногу

Люди любили оскорбить ближнего своего и раньше, особенно если за глаза. Только если раньше острота потенциального конфликта сглаживалась конфиденциальностью бесед или анонимностью анонимок, то теперь этих предохранителей больше нет. Привычка легко разбрасываться оскорбительными эпитетами осталась, а обстоятельства сильно изменились.

Сама по себе возможность назвать кого-то нехорошим словом – довольно полезная вещь. Она позволяет моментально сбросить избыток агрессии, этого неизбежного спутника любых социальных обстоятельств. Понятно, что не всегда можно себе позволить агрессивную непосредственность. Чаще как раз нельзя – или отношения дороги, или противник сильнее и ссориться с ним просто опасно, или лишней энергии, чтобы конфликтовать, нет.

Как правило, мы прибегаем к одному из двух способов справиться с этой коллизией. Первый: перенаправляем агрессию с опасного объекта на более безобидный. Поэтому в иерархических системах "втык за провтык" катится как камень с горы, и самым низовым трудягам достается больше всех. Второй: расчеловечиваем объект агрессии, мысленно присваивая статус ничтожной личности, лишенной всякого достоинства и внутреннего мира. И этот способ самый вредоносный, поскольку самый универсальный.

Человеческая эмпатия ограничена кругом общения и личного знакомства. То есть спонтанно мы готовы бережно относиться к чувствам лишь тех, кого знаем хорошо или хотя бы просто знаем. Все остальные для нас – не более чем статисты, которых не жалко. Одно и то же оскорбление, сказанное в адрес хорошо знакомого и совершенно незнакомого человека – это две психологически разные ситуации.

В одном случае мы ожидаем ответной реакции, а значит признаем существование автономной внутренней жизни, во втором о таком даже не задумываемся, нам все равно. Между прочим, Павлов оперировал собак без наркоза, искренне считая, что те не могут чувствовать боль, это, мол, человеческая прерогатива. Вот и с оскорблениями незнакомцев примерно та же история.

Приведу еще аналогию. Еще 50 лет назад человечество с легким сердцем выбрасывало мусор где придется, Земля большая. И только теперь массово приходит понимание того, что даже выброшенный далеко от дома мусор остается с нами, на той же планете. С выбросом негативных эмоций, агрессии и оскорблений в адрес людей, которых не жалко, та же история. Эти чувства остаются в той же социальной среде. Более того, они накапливаются. А в проницаемой среде социальных сетей они производятся, тиражируются и накапливаются с огромной скоростью.

Макс Бужанский подобно своим предшественникам и коллегам возьмет во власть свои социальные привычки, в том числе привычку оскорблять. Эти привычки, возможно, отольются в какой-нибудь новый закон или поведенческую моду, и тем самым подкрепят существующие социальные институты, лишающие людей достоинства и границ. Всех людей, надо отметить, а не только низовых трудяг. Ведь эмоциональный мусор, сбрасываемый сверху вниз, никуда не исчезает из нашего социального пространства, и периодически возвращается обратно. Под радостные возгласы "Мы их сделали еще раз!".