Живущие параллельно. Почему в России много людей, которые нам не враги

Интеллигентная московская еврейская семья. Несколько поколений вместе за одним столом: от дедушки со степенью и в очках до неуклюжего внука.

Натерпевшаяся страха от схваток между украинцами и россиянами в 2015 году администратор отеля в Южном Тироле предусмотрительно рассаживает нас по разным залам небольшого ресторана.

В отеле две компании из бывшего СССР — наша, украинская, и их, российская. Отель маленький, никуда друг от друга не деться. Мы сталкивались в коридорах, в лифте, в бассейне, раскланивались молча или обменивались односложными английскими приветствиями. Впрочем, это довольно точно отображает ситуацию на всей планете. Можно, конечно, попробовать игнорировать друг друга, но в результате ничего из этого не выйдет.

Так и случилось. Оказалось, что наши соседи по залу — близкие друзья нашего московского партнера, с которым мы проработали почти десять лет. Совершенно вменяемые люди с активно антипутинской позицией. Деятельные, успешные, образованные, небедные российские граждане либеральных взглядов. У дедушки родственники и корни неподалеку от Хмельницкого, братья, двоюродные-троюродные племянники, детские воспоминания, босоногое детство, причем он москвич из коммуналки, до мозга костей москвич.

Естественно, мы касались политики. И слегка, и углубленно. Если в РФ 86% за Путина, то наши соседи по отелю из других 14%. И их друзья тоже.

У них запрет на просмотр телевизионных программ российского производства. Только фильмы, телесериалы и познавательные каналы — не ТВ, а экран для мультимедиа. Они не поражены вирусом победобесия. Они не кричат "Крым наш!"

Они говорят, что Крым — это колоссальная ошибка. Что Донбасс — это преступление. Что те, кто едет "спасать русскоязычное население", больны на голову — преступники, участвующие в войне против Украины.

Они москвичи. Они россияне. Но они не враги.

Я никогда не понимал, как можно назначать врагами людей определенного гражданства. Или национальности. Или цвета кожи. Или сексуальной ориентации.

Меня всегда интересовала система взглядов, ценностей, мировоззрение индивидуума. Проще всего назначить врагами всех: жги, а Бог отличит виновных от невиновных, но это не выход. Может быть, кто-то готов так делать — я не готов.

Я знаю, что в любой стране, какой бы пропагандистский пресс на нее ни давил, есть люди, сохраняющие трезвость и острый ум. Они не подвержены массовому безумию "крымнаша" и "деды воевали". Но есть второй вопрос: что они могут сделать? Что вообще может сделать отдельный человек или группа людей в стране, где существует достаточно жесткая система подавления недовольных?

Выйти на Болотную или на Манежную? Гм… Что-то результат меня не вдохновляет. Дело не в том, надо ли жечь шины и свергать власть, до такого состояния надо еще дойти. А после того, как дойти, надо еще суметь. А после того, как суметь, надо еще не проср…ть то, что сумели. В общем, не факт, что сделают, и совсем не факт, что получится из того, что сделают нечто достойное. Бывали, знаете ли, случаи.

— Как же вы живете во всем этом? — спрашиваю я. — Ведь тошно же… Опять все по кухням…

— Параллельно живем, — отвечает мне собеседница, мать троих детей, владелица бизнеса, вполне независимая и толковая женщина средних лет. — Параллельно…

Я еще застал СССР. Я понимаю, что значит "жить параллельно".

Часть моей семьи в те годы жила параллельно, а часть собрала манатки и поехала прочь из Питера, через Вену и Рим. После двух лет в отказе слова о параллельной жизни звучали фальшиво, не воспринимались. Ехали в жизнь перпендикулярную. Чтобы жить в общагах на пересылке, а потом на доллар в день с человека в Луисвилле (Кентукки) общиной. А потом дать образование детям, чтобы они стали американцами и родили американцев. И самим стать американцами. Было тяжело, но они смогли.

Нынешняя Москва имеет тучные пастбища, да и Питер совсем не такой. Жить параллельно стало проще. Колбасные вопросы решены. Нет проблем с одеждой и выезд за рубеж открыт. Но параллельная жизнь осталась.

Там, за облаками, в кремлевских черных башнях — власть. Она делает все что захочет и с кем захочет. У нее на плечах погоны — они вросли в плоть, и их не выдрать силой. Механизма сменяемости нет и не предвидится. Это, конечно, не чистое престолонаследование, но нечто весьма схожее.

Что делать тем, кто живет там? Растить детей? Внуков? Кто связан с Россией узами памяти, кровными узами, воспоминаниями детства? Кто просто любит свою страну? Уезжать? Устраивать революцию?

Или жить параллельно? Идя на компромисс? Протестовать, но тихо. Осуждать, но шепотом. Не поддерживать, но без огласки.

Они нам не враги. В России много людей, которые нам не враги. Они нам сочувствуют, они считают свою власть преступной, они уверены, что Путин — это плохо, но это навсегда. Наверное, в их словах есть большая доля правды. Опыт поколений подтверждает их мнение — советских поколений, параллельно живущих.

И я не могу осуждать их за эту позицию. Потому что еще помню, что такое государственный пресс. Не требуйте от людей невозможного, и вы не будете переполняться ложными надеждами. Украине не стоит ждать помощи от либералов, революцию в России и падение режима Путина. Живущие параллельно не станут создавать неприятности власти, они существуют только потому, что не показывают своей нелояльности. Они люди, всего лишь люди. Жертва — это всегда чересчур.

Все, что мы можем сделать, — это выкарабкиваться самостоятельно, ломая ногти и цепляясь за будущее зубами. У нас не самая лучшая власть, но есть ее сменяемость, а значит, упырь с вросшими в плечи погонами не сядет в Киеве навечно. Никто не сядет.

Возможно, мы увидимся с этой семьей там же, через год. Параллели всегда пересекаются с перпендикулярами потому, что есть общие могилы — у них под Хмельницким, у нас в Москве, Новгороде, Питере, и от соседства никуда не деться. Они хорошие, милые, образованные люди, но встречаться лучше в Италии. Там можно поговорить без опаски с их стороны — не на кухне, не шепотом, а открыто. Параллельный мир не любит, когда ему напоминают о существующих перпендикулярностях, и они об этом помнят. И правильно делают.