Юлия Левченко: "Важно чувствовать, что дома тебя ждут и благодарны, что ты сражалась за медали"

Юлия Левченко — украинская легкоатлетка, выступающая в прыжках в высоту. В 2021 году спортсменка пробилась на Олимпиаду, но в финале не смогла "зацепиться" за медали. Тем не менее, даже попадание в финал, в котором она показала 8-й результат из 14, на фоне неоднозначного сезона выглядит как достижение. С 2017 года спортсменка регулярно считается фаворитом во всех соревнованиях, в которых участвует, но переболев коронавирусом зимой, Левченко не смогла вернуться в кондиции. Девушка рассказала Фокусу о переживаниях перед Олимпиадой, борьбе с COVID-19, рекламных контрактах и участии в телевизионных шоу, а также поставила себе задачу на следующий год.

После коронавируса вернулась боль в колене

– У вас закончился сезон и вы уехали в отпуск. Это правда, что во время отдыха вы рискнули прыгнуть с парашютом?

– Я прыгала не с парашютом, а на параглайдинге. Там нет эффекта свободного падения, и на это я была еще готова согласиться. На парашют пока не могу отважиться.

Закончился сезон, и было тяжело выйти из этого вихря переживаний. После Олимпийских игр я решила, что продолжу сезон, пойду в бой — на все соревнования. Но когда продолжила выступать, снова что-то не получалось. Все время думала, как поступить, было тяжело морально. Я даже не была уверена, что хочу на отдых. Казалось, что нужно побыть дома, в тихой обстановке. Но в отпуск мы поехали маленькой компанией, и мне все понравилось.

– Это было в Турции, верно?

– Да. Она уже как второй дом — мы постоянно там проводим сборы. Знакомая страна, и все как-то проще.

– Наверное, и со въездом легче, чем в другие страны?

– Да, не нужно никаких дополнительных документов, плюс все не далеко. Это важно, потому что когда во время соревновательного цикла много путешествуешь, очень устаешь. Все эти переезды, отели и весь антураж воспринимается не очень.

– Кстати, а вы вакцинированы?

– Да. Мы сделали прививки еще в мае, скоро нужно будет делать третью прививку, поскольку уже прошло полгода.

– Испытывали побочные эффекты?

– У нас был "Синовак", я не эксперт в этих делах, но говорят, что это более-менее щадящая вакцина и переносится легко. Нужно было привиться, потому что мы регулярно ездим заграницу, плюс на Олимпийских играх было непонятно, допустят ли к соревнованиям без вакцины. Ну и для себя, для безопасности стоило это сделать. Мы постоянно контактируем с миллионами людей из разных стран. Риски высоки.

– Марина Бех-Романчук в интервью Фокусу рассказывала, что легкоатлеты делают больше всех ПЦР-тестов. Это как-то влияет на ваше моральное состояние или это уже совершенно привычное дело?

– Это словно еще одна формальность, которая нужна при въезде куда-то. Как паспортный контроль, просто тест еще в придачу. Не занимает много времени. Формальность, но кому-то помогает уберечь здоровье.

– Вы переболели в начале текущего года, верно?

– В конце 2020-го. Было обидно, потому что я никуда особо не ходила, а даже если и выходила, то всегда была в маске. Мне просто стало плохо, и я подумала, что я заболела или это остаточное явление от тренировки — мы как раз сделали хорошую загрузку. Я пришла домой и почувствовала усталость. Померила температуру – в норме. Я даже купила тонометр и сидела, как бабуленька, мерила давление. Оно тоже было в норме. Но я себя плохо чувствовала, ощущала усталость и вялость. Пошла сдавать тест на коронавирус и успокоилась, увидев положительный результат. Я себя так плохо чувствовала, что мне нужно было какое-то объяснение моего состояния. У меня очень болела голова, не так как раньше. А еще начало покалывать в груди. Доктор сказала, что все в порядке и что молодые люди нормально переносят эту болезнь. Позже я сидела дома и не ходила на тренировки, не хотела подвергать тренера риску.

– И как эта вынужденная пауза сказалась на вашей форме?

– Я пропустила неделю тренировок, но когда пришла на занятия, все было нормально. Я даже прыгала. Но на тренировке с беговыми элементами почувствовала, что мне тяжело дышать.

И вот какая вещь приключилась: у меня уже определенный период времени не болело колено, а ведь это моя хроническая травма. И вот после этой паузы оно начало болеть. Я прочитала, что коронавирус может способствовать пробуждению хронических травм. Ты приходишь на тренировку, тебе больно. И это морально выбивает.

В финале Олимпиады внутри все перевернулось

– Я обратил внимание на летних стартах, что у вас на левом колене тейп. Это из-за того, о чем вы рассказали?

– Да, тейп – классная штука, он для перестраховки и нужен больше для перераспределения нагрузки. Ты освобождаешь связку от лишней нагрузки и распределяешь ее на другие мышцы. Это как мера предосторожности, чтобы снизить риск получения травмы и болевые ощущения. Для меня тейп – это дополнительное обезболивающие.

– Жан Беленюк после выигранной на Олимпиаде золотой медали, заявил, что перед Играми получил серьезную травму. У вас также была травма колена, но вы поехали на Олимпиаду и квалифицировались в финал. Этим и объясняются слезы, которые полились из ваших глаз после выхода в финал. Насколько вам было морально тяжело в решающий день, ведь вы понимали, что травма не даст показать вам максимум в финале?

– Эта мысль сопровождала меня целый сезон. Нет спортсмена-профессионала, у которого нет ни одной травмы. Иногда эти вещи происходят вопреки всему. Жан показал, что даже с травмой можно выиграть не просто медаль, а золото. Травмы иногда появляются будто бы для закалки характера.

У меня вообще целый год шел не так, как надо. Зимой что-то получалось на тренировках. Я думала, что есть время. Но выхожу на соревнования, и опять не клеится! Еще давит, что это олимпийский сезон, и ты понимаешь, что на носу Олимпийские игры, а ты вообще болтаешься непонятно где. В какой-то момент я поняла, что остаюсь без Олимпиады, потому что вообще ничего не получалось. Времени нет, а еще и беспокоит что-то.

– Давайте уточним, что лицензию на Олимпиаду можно было завоевать по итогам чемпионата Украины.

– Да. Дело обстоит так: в легкой атлетике есть норматив – 196 см. Только с ним можно попасть на Олимпийские игры. Этот норматив я выполнила еще зимой. Но от каждой страны по дисциплине берут только по три человека. В нашем случае, в секторе для прыжков в высоту на Олимпиаде могло выступать только три спортсменки. Четыре "высотницы" уже не могли поехать. Эти квоты введены, чтобы сильнейшие спортсмены из каждой страны могли участвовать. Просто у нас так получилось, что в "высоте" такой бум, а в некоторых видах спорта и трех представителей не набирается.

Как распределить всех девочек, которые прыгнули на 196 см, если их, например, пятеро? Выбирают по чемпионату Украины. Ты должна быть в тройке. Первое-третье места, если у них был выполнен норматив, едут на Олимпиаду. Я заняла четвертое место летом на чемпионате Украины, но у меня был норматив. А вот у девочки, которая заняла третье место, Оксаны Окуневой из Николаева, норматива не было. Я стала четвертой.

Возник момент неопределенности. У Оксаны еще были возможности выполнить норматив, было окно до конца месяца. И она едет участвовать на все соревнования. Сидеть дома и ждать, пока кто-то выполнит норматив – это странно. И у нас с ней завязалась своего рода гонка. Она у меня выигрывала на соревнованиях. Я в тот момент ощущала моральный груз, мне было бы легче, если бы сказали, еду я на Олимпиаду или нет. Но, в конце концов, получилось так, что поехала я. Окно закрылось, соперница не успела выполнить норматив.

И это страх, потому что ты объективно понимаешь, что к соревнованиям такого уровня ты не готов — так, как ты бы хотел.

– И какие чувства на таком фоне вы испытывали на Олимпиаде?

– Квалификация – это всегда волнение. Ты все еще борешься за право участвовать на Олимпийских играх. Какое бы место ты ни занял, оно не особо считается, если ты не попал в финал. Я прыгнула 195, этого было достаточно. Бывает так, что либо ты выполняешь норматив, либо дальше проходят 12 лучших. Мы понимали, что девочки будут бороться до последнего. 195 – это высокий показатель и приличный результат для квалификационного норматива. Мы до него дошли.

Это был мой лучший результат в сезоне. Мне казалось, что все вокруг перевернулось. Было очень сложно и квалификация всегда долго идет. В какой-то момент я подумала, что начался дождь, но на самом деле это был пот с моего лба. Когда я пережила квалификацию, я до конца не верила, что выступлю в финале Олимпиады. И уже в финале было намного легче – всего 12-13 участниц и у тебя все предельно понятно, ты знаешь, чего хочешь и за что борешься. Спасибо моему тренеру, потому что мы буквально за месяц подготовились к задаче "достойно выступить". И мне понравился финал тем, что я впервые за весь сезон почувствовала, что я могу взять 198, например. Для меня это был глоток свежего воздуха, потому что у меня были соревнования, в которых я была не уверена вообще ни в чем.

– Финал прыжков в высоту на Олимпиаде был нервным для всех украинских болельщиков – сразу три наших представительницы боролись за медали, но выиграть получилось только одну – бронзу завоевала Ярослава Магучих. В каком состоянии вы уходили со стадиона после решающих прыжков?

– Первое ощущение – будто бы я побывала на празднике. Это Олимпийские игры, и ты испытываешь радость, что в них поучаствовал. Есть радость, что ты в финале, с сильнейшими спортсменками мира. А на следующий день просыпаешься с мыслью: "А что дальше?". Нужен день для перезагрузки.

После Олимпиады у меня открылось второе дыхание и желание продолжать соревнования. Не знаю, правильно ли я поступила или нет, но решила участвовать в соревнованиях несмотря ни на что.

– После Олимпиады у вас было еще несколько стартов в сентябре, верно?

– Да, мы побыли в Токио еще 2-3 дня, уехали чуть позже, поскольку был большой ажиотаж на вылет из столицы Японии. Деревня опустела, остались только мы, так что когда заходили в столовую, персонал говорил нам "Дякую", "До побачення" і "Смачного". Их никто не учил, они уже сами знали, что нам говорить.

Мы вернулись из Токио, и у нас старт в США на "Бриллиантовой лиге", в Юджине. Он считается важным, потому что в этом старте спонсор Nike, а мы — атлеты этой компании. И вот я вернулась из Токио и думала, что отдохну, а тут надо ехать, а у меня визы нет, ничего не понятно, я бегаю и не понимаю, в каком я часовом поясе живу. Надо подавать документы, и так далее. Мне иногда тяжело переключиться. Я как зомби несу эти документы и не понимаю, кто я. В итоге, все же полетела в США и на следующий день утром уже были соревнования. Словом, у меня получился год, наполненный разнообразным опытом.

В танцах я "дерево", мой партнер бы плакал

– Мне говорили, что вы закрылись от общения с медиа, понимая, что сезон сложный, не все клеится и нет времени и настроения на какие-то медиа-активности. Насколько внимание прессы мешает спортсмену концентрироваться на соревнованиях?

– Я не считаю себя очень медийным человеком. У меня были проблемы, которые нужно было решать в тренировочном процессе. Я не то, что закрылась от журналистов, а перестала даже общаться с друзьями. Приходила домой и анализировала, что происходит. Такая себе мыслемешалка. Я даже родителям говорила: "Не трогайте меня, мне нужно сосредоточиться". Это была самоизоляция, так было необходимо. Это первая составляющая, а во-вторых, я не люблю рассказывать что-то, когда говорить не о чем. Если ты сам не понимаешь, что происходит у тебя в жизни.

– Я помню, как о вас впервые заговорили все крупные СМИ, это произошло 4 года назад, когда вам удалось достичь первых крупных побед. Вы ощущали дискомфорт от того, что стали известным человеком за эти четыре года?

– Здесь, наверное, стоит отметить, что мы говорим об определенном круге людей, это спортивный мир. Наоборот, здорово, что к легкой атлетике привлекается внимание, а еще у нас уже есть много спортсменов, которыми интересуются люди. Это уже не единицы, а достаточно большая группа. Спортсмены тоже становятся более открытыми.

Меня никто не обижал, но бывают разные ситуации, когда сказанное может привести к какой-то реакции. Нужно более взвешенно подходить к общению с медиа. Не всегда есть время и не всегда ты понимаешь, чем это общение может обернуться.

– Этой осенью много украинцев смотрят телепроект "Танцы со звездами". В текущем сезоне там принимали участие сразу два спортсмена: Стас Горуна и Ольга Харлан. Если бы вам предложили, вы бы пошли на это шоу?

– Еще когда я не занималась спортом, меня как-то родители спросили: "Юля, ты бы пошла на танцы?". Я бы не пошла, ведь я вообще не умею танцевать. В танцах я вообще дерево, полный ноль, партнер мой бы плакал после первой тренировки. Может через какое-то время во мне что-то поменяется, но мне бы это легко не давалось. Реально надо было бы ночевать в зале.

– В целом, все участники проекта об этом и говорят: фактически, вы отодвигаете свою жизнь на второй план и отдаете все свое время проекту.

– И это те, у кого есть способности! Я рада, что Оля попробовала. Не знаю, с каким вдохновением на проект шел Стас, а вот Оле хотелось реализации. У нее не получилось успешно выступить на Олимпиаде, но я верю, что в танцах она дойдет дальше. Моя мама смотрит и как независимый зритель говорит, что спортсмены отличаются от других участников. Они четко идут к своей цели и по ним это видно. Дайте задачу – мы будем выполнять.

– А если не "Танцы со звездами", а какой-нибудь другой телепроект? Например, условный "Хто зверху" или другой развлекательный контент?

– На "Хто зверху", кстати, я ходила. Это было три года назад, но я так понимаю, что периодически эту программу ставят в эфир. И ко мне после каждого раза, когда повтор шел в эфире, постоянно приходят люди, даже через год-два и говорят: "Юля, а вот я видел, ты ходила на передачу". А еще прикольно, когда у меня соревнования, а меня обвиняют в том, что я снимаюсь в ТВ-проекте во время подготовки к стартам.

Съемки мне понравились, но это тяжело и занимает много времени, требует самоотдачи. Я не знаю, как Сергей Притула и Леся Никитюк вывозят эти съемочные дни, потому что они снимают несколько программ за один день. Только наш выпуск занял шесть часов, а они продолжали снимать дальше.

– У вас в Instagram есть реклама нескольких брендов: Nike, Red Bull и Danone. На каких условиях вы сотрудничаете с этими компаниями?

– Цифры не могу раскрывать – коммерческая тайна. Но с Nike, например, это партнерство касается предоставления экипировки. У нас есть спортивный менеджер, мы подружились и Nike предложил сотрудничать. У меня был выбор, но мне нравились их шиповки, и я уже привыкла к ним, так что ответила согласием. Мы друг друга выбрали и довольны сотрудничеством. Кроме экипировки, там прописаны еще и бонусы спортсмена. Твой заработок зависит от того, как ты выступаешь.

– Кстати, вы не думали, что в будущем можете хорошо зарабатывать на рекламе в социальных сетях?

– Когда я смотрю, сколько блогеры зарабатывают, то осознаю, что это полноценная профессия. Не уверена, что профессия будущего, но настоящего – точно. Это работа, как бы это легко ни выглядело, это большие затраты времени. Быть полноценным блогером – дело ответственное. Я всегда позиционирую себя как спортсмен, не могу отклоняться от графика. Если компании на такое соглашаются, тогда давайте пробовать. Ну и продукт должен быть близок по духу.

– У вас 300 тысяч подписчиков в Instagram. Сколько из них составляет украинская аудитория, а сколько – международная?

– Это сборная солянка. У меня много подписчиков из США и из разных стран Европы. Но много и подписчиков из Украины. Больше общаюсь с соотечественниками, конечно.

– А вы всем отвечаете в директе?

– Это не всегда возможно. Зачастую, отвечаю знакомым. А вообще нет, разве что смайликами могу ответить кому-то.

Сравнивать соревнования с войной на востоке — неуместно

– Много украинцев живут вне нашей страны. Случалось ли, что вы получали поддержку болельщиков далеко за пределами Украины?

– На Олимпийских играх присутствовала украинская диаспора: брали у меня интервью и были в микс-зоне. Я не знаю, как их пустили, но там мы с ними пообщались. Правда, потом больше не виделись, потому что в Олимпийскую деревню был строго ограниченный доступ.

Еще я ездила как посол на юношеские Олимпийские игры в 2018 году в Аргентину — там живет очень большая украинская диаспора. Игры проходили в Буэнос-Айресе и нас пригласили в гости. Было очень круто, что мы встретились в Аргентине возле памятника Шевченко. Людей собралось очень много, встреча со спортсменами из Украины для них стала грандиозным событием.

Пожилые женщины, которые уже сами воспитывают внуков — говорили, что еще их бабушки уезжали из Украины. Кто-то только знает об украинских корнях, кто-то даже бывал в Украине, словом, много разных судеб, но они сохраняют украинскую культуру. Эти люди разговаривают на украинском языке, читают "Кобзарь", собираются на разные мероприятия, организовывают литературные вечера. А еще у них очень сильный акцент и есть свой диалект, который не всегда понятен, потому что это уже старые слова, которые мы вообще не используем в жизни. Это такие архаизмы, что иногда приходилось задумываться, где я могла услышать и слышала ли такие слова вообще.

Еще была история в Турции, на сборах. Мы обычно тренируемся на пляже, где мало людей. И тут мы встретили посла Украины в Турции, они приехали на какой-то съезд и пригласили нас поучаствовать во встрече с украинской диаспорой. Тогда еще приезжал министр культуры Александр Ткаченко. И мы вместе общались с нашими эмигрантами. Очень много узнаешь нового. Например, то, что наши люди в мире открывают парки имени Тараса Шевченко и хотят продолжать это делать.

– Но вернемся к деньгам. Какие суммы призовых может получить легкоатлет за участие в Бриллиантовой лиге, например?

– Эти суммы никто не скрывает, они есть на официальном сайте. В этом году ничего не могу вам сказать, потому что я сама нигде не цеплялась за призовой фонд. Но знаю, что в этом году конкретно срезали сумму, раньше это было намного больше. В 2019 году за первое место в Бриллиантовой лиге можно было выиграть 60 тысяч долларов, за второе – 20 тысяч, а третье, по-моему, 10-15. Это крутые деньги, от них мы всегда отнимаем налог страны, процент менеджеру и так далее, но все равно остается хорошая сумма.

– Как раз хотел уточнить: а из этой суммы вы платите 20% налог и сколько составляет процент менеджера?

– Это призовые, лично я ничего не плачу. Я уже получаю сухую сумму из того, что осталось после вычета всех налогов. Страна, которая выплачивает, забирает свой налог, а менеджер получает столько, на сколько вы с ним договорились. И с тренером точно так же, как договоришься. Остальное – все твое. Но такого нет, что ты выиграл, вышел со стадиона, тебе дали деньги в чемодане и ты пошел их тратить. Нет, они идут к тебе год или полгода, зачастую приходят к менеджеру, потом он распределяет между собой, тобой и тренером. Это долгая история. И все проходит через банк, только официальный денежный трансфер.

– На Олимпийских играх случилась неприятная история с вашей коллегой Ярославой Магучих. Из-за фото с россиянкой Марией Ласицкене радикально-патриотические круги обрушились на спортсменку с хейтом. Как вы воспринимаете эту ситуацию?

– Тяжело судить. Это действительно протокольная часть, когда фотографы просят всех встать вместе, все друг друга поздравляют и делают праздник для общего фото. Точно так же на пьедестале, когда ты стоишь, пожимаешь руки призерами или победителям. Мне кажется, не надо думать, что это проявление слабости. Наоборот, это проявление силы, когда ты своему сопернику жмешь руку. Фактически, ты признаешь результат в честной борьбе, в которой ты участвовал. Это как у боксеров: проигравший знает, что он проиграл, но все равно, судья выводит их за руки и поднимает руку победителя. Ты должен это выдержать, даже если тебе хочется пойти в угол, сесть и плакать. Это своего рода спортивный этикет.

Я понимаю и людей, которые лично проживали боль потери от войны на востоке Украины. Мы с Ирой Геращенко встречались с детьми, у которых на войне погибли родители. Дети постарше понимают, что произошло. А дети, которым 5-6 лет не могут адекватно воспринять это. Мы с ними общались, они замечательные. Но это совсем другая история. У моего папы погиб друг, у которого осталось пятеро детей. Его наградили посмертно.

Это момент горя и отчаяния. Но нельзя это сравнивать с тем, что ты кого-то поздравил с победой в честной борьбе. Я не хочу говорить громкие фразы, вроде "спорт вне политики", но в случае с Ярославой это было проявление уважения к результату. Мы соревнуемся на турнирах, это никуда не денешь. Есть правила, есть регламент, будь добр, соревнуйся. Сравнивать это с войной – неуместно. При том, что у нас есть много друзей, знакомых и родственников, которые были там. Парни, которые возвращаются с войны, не всегда готовы встречать новую реальность. На передовой они видят одно, а приезжают в Киев, и здесь вообще все другое. Всегда должен быть трезвый рассудок.

Мне кажется, что нужно поддерживать спортсменов, которые под флагом нашей страны борются за высокие результаты. Это важно: чувствовать, что дома тебя ждут и благодарны, что ты сражался за медали. Конечно, хочется всегда побеждать, но именно в такой борьбе и появляются результаты. Никто не выходит в финал Олимпийских игр просто так. Это всегда бой за первое место. Говорить, что кто-то кому-то отдал победу – странно.

– Этот сезон стал не лучшей страницей в вашей карьере. А какой вы видите следующую страницу, сезон 2022 года?

– Я уже начала тренироваться. Этот год был для меня тяжелым. Переживала, что у меня пропадет страсть к моему любимому делу. Было пару моментов, когда я реально перегорала. Понятно, что когда не получается, ты очень расстраиваешься.

Цели? Мне хочется вернуться к себе прежней. Было много переломных моментов и хочется вернуть то, что было. Я иногда смотрю на себя на соревнованиях и мне так себя жалко. Я вспоминаю мысли перед прыжком и свои эмоции после. Уходишь со стадиона с опустошением внутри. А люди думают, зачем она вообще сюда приехала?

Хочется вернуться к тому, чтобы соревнования были праздником, чтобы я могла получать удовольствие. Когда это чувство вернется, придут и медали. Тренер учит нас, что нужно пойти в сектор и сделать все, что ты можешь. Даже если не получится, чтобы ты мог сказать себе: "Да, я сделала все, что могла". У меня так было на чемпионате мира в Дохе, в 2019 году. Я прыгнула на два метра, но стала четвертой. И вроде бы я была близко, но осталась без медали. Такое редко бывает, потому что это результат, который приводит к пьедесталу. В тот момент я почувствовала, что сделала все что могла.

Нужно вернуть себе чувство того, что в секторе ты делаешь все, чтобы побеждать.