Мой футбол — моя борьба. На что похожа жизнь динамовских ультрас

Алексей работает инженером в IT-компании и совсем не похож на стереотипного ультрас: никакого спортивного костюма и бритой головы. Ему 28, он выглядит как обычный киевский интеллигент-айтишник: футболка, горчичные шорты и кеды, на голове панамка, на лице — модная небритость. Алексей говорит на чистом украинском языке и часто пытается углубиться в исторические экскурсы, все события трактует специфически — через призму национализма.

Свою фамилию Алексей называть не хочет. Объя­сняет, что ультрас стараются не светиться в прессе, чтобы избежать возможных проблем с правоохранителями. Что это за проблемы, не уточняет, но об остальном, похоже, говорит вполне искренне.

Ультрас-притяжение

Я люблю футбол лет с пяти, а может, и раньше. Дело в том, что мой дедушка болеет за "Динамо", а вместе с ним бабушка и вся семья. В моем детстве они включали телевизор, смотрели футбол, и я болел вместе с ними.

В первый раз я побывал на стадионе в 1999 году с папой. Какие впечатления? Холодно, мокро, дождь, неинтересная игра, счет 0:0. В следующий раз мы пошли на матч Украина — Испания в 2003 году. Был полный стадион — 80 тыс. человек, счет – 2:2, и мы отыгрались буквально на последних минутах. Этот матч мне хорошо запомнился. После того похода родители не отпускали меня на стадион одного, и я сбегал из дома, чтобы тайком с друзьями ходить на матчи. Годам к 14 родители смирились.

Фанатский сектор все время обращал на себя внимание. Когда мы с друзьями ходили на футбол, я постоянно одним глазом смотрел на поле, вторым — на то, что происходит там. Потом решил попробовать понаблюдать за игрой оттуда. Я предполагал, что там ощущаешь больше эмоций, и оказалось, что так и есть. Билетов на фанатский сектор нет в свободной продаже. Когда я начинал туда ходить, в Киеве был фанклуб "Динамо", он раздавал бесплатные приглашения. Сейчас ультрас "Динамо" продают абонементы на весь сезон через свой магазин.

Впервые я попал на фанатский сектор в 2006 году. Это был матч с "Шахтером". Конец ноября, шел снег, было холодно. Никто из моих друзей не захотел идти на футбол в такую погоду, согласилась только бывшая одноклассница. В итоге она так замерзла, что с тех пор на футбол ни ногой. А я продолжил ходить на матчи.

Разница между фанатским сектором и остальными трибунами огромна. Одно дело просто поддерживать команду, сидя рядом с мужиками, которые лузгают семечки и матерятся, совсем другое — когда рядом с тобой стоят три тысячи человек и у всех адреналин, эмоции. Все вокруг воспринимается иначе... Даже не знаю, как это объяснить. Обычно все происходит так. В секторе есть человек, который командует, что и когда петь и кричать, заводит толпу. Ты смотришь, что делают все, и повторяешь за ними. Ничего сложного.

Люди приходят на фанатский сектор в 16–17 лет. Им становится интересно, и они начинают путешествовать за командой. Так было и со мной. Я начал ездить, и это структурировало мою жизнь. Вот ты знаешь, что через две недели матч, и тебе нужно быть в каком-то городе. Думаешь, как построить оптимальный маршрут, добираешься.

Обычно те, кто уже долго в фанатизме, очень много путешествуют. Им становится мало того, что на протяжении года они посещают десяток украинских и три-четыре зарубежных города, где играет "Динамо". Они могут три месяца ездить автостопом, на полгода отправляться в Азию или в Европу с 10 евро в кармане. Когда фанатское движение только зарождалось, считалось, что фаны — те, кто поддерживает команду на выездных матчах в других городах. То есть кто не катается, тот не фанат. Но когда ты проехал не одну тысячу километров со своей командой, знаешь в лицо и по именам половину тех, кто на секторе, постоянно с ними общаешься и у вас есть интересы помимо футбола, это становится чем-то большим, чем просто поддержка "Динамо".

Это целая субкультура, и далеко не для всех футбол — первоочередное. Можно сравнить с оpenair-фестивалями. Люди не всегда ездят туда, чтобы послушать музыку, она — дополнение. Кто-то едет прибухнуть, кто-то — отдохнуть на природе, кто-то — поиграть на гитаре у костра. Так и здесь. Кто-то ездит, чтобы посмотреть другие города и страны, кто-то — чтобы пообщаться, а кому-то интересен только футбол. Для меня главное то, что я могу реализовать себя в творчестве. Довольно много рисую для фанатских нужд — баннеры, дизайн футболок, атрибутика. Еще у нас есть небольшая музыкальная фанатская группа, с которой мы играем. Здесь можно много всего попробовать, и это затягивает. Через много лет ты даже не задумываешься, зачем едешь на какой-то матч: все твои друзья едут, и ты вместе с ними. Мне легко совмещать фанатскую жизнь с работой, я работаю в IT-сфере, могу взять с собой ноутбук и делать что-то удаленно. Мне повезло, начальник меня понимает.

Ультрас-культура

Существуют две условные категории фанатов: ультрас и хулиганы. Ультрас интересна в первую очередь поддержка клуба на трибунах, организация ее визуальной части. Хулиганы же постоянно тренируются, осваивают боевые искусства, любят подраться. Они объединяются в фанатские банды, у которых есть свои названия, атрибутика, баннеры. Правда, нередко обе категории переплетаются. Ультрас участвуют в столкновениях, особенно когда они спонтанно происходят в городе, а хулиганы могут помочь что-то организовать.

Каждая субкультура противопоставляет себя кому-то. Раньше двор выходил на двор, село на село. Так и у фанатов. Исторически сложилось, что ультрас из разных городов или дружат друг с другом, или враждуют. Самый яркий пример врага "Динамо" — московский "Спартак". Еще с союзных времен Киев противопоставлял себя Москве. Москвичи приезжали к нам и пытались показать, что они выше нас, а у киевлян была хорошая команда, которая постоянно выигрывала. Матчи всегда проходили с повышенным накалом. Соответственно, когда команды между собой враждуют, футболисты на поле ведут себя особо, а за ними и болельщики, и журналисты. Естественно, дело может дойти до драки.

Драки бывают спонтанными и договорными. Вы можете сидеть в парке или в пабе компанией ультрас, к вам подбегут несколько десятков человек и сразу, без слов, начнут бить. Место стычки неважно, некоторые болельщики специально мониторят вокзалы и аэропорты, чтобы понять, кто когда приезжает в город, и напасть на чужаков. Когда драка договорная, фанаты одной команды звонят фанатам другой и говорят: "Нас 50, выставляйте 50 своих, встречаемся в лесу". Накануне они тренируются, отрабатывают боевые навыки, тактику коллективного боя, это как отдельный вид спорта. Мне такие драки неинтересны, я участвую только в спонтанных, ведь езжу куда-то не за тем, чтобы драться.

Я занимался боевыми искусствами с первого класса. В университете ходил на бокс, тренировался и после. Но понимаю, что мой уровень намного ниже, чем у многих людей на нашей трибуне, каждому свое. Есть люди, которые получают удовольствие от драк, от того, чтобы бить кого-то. Я не из таких, но не вижу ничего страшного в том, чтобы ударить человека. Когда постоянно имеешь с этим дело, понимаешь, что такое разбитый нос или синяк под глазом, но серьезных травм у меня не было, и я их не боюсь, просто не думаю об этом.

Часто бывают драки с полицией. Так недавно было и в Мариуполе (1 апреля в ходе матча 25-го тура украинской Премьер-лиги между ФК "Мариуполь" и "Динамо" произошла стычка между фанатами и полицией. В тот же день на стадионе прогремел взрыв — как раз за сектором ультрас "Динамо". — Фокус). Один из наших старших заходил на стадион, у него случился какой-то конфликт с полицейскими, которые стояли на входе. Они его скрутили, посадили в автозак. Люди, которые были на секторе, увидели через забор, что Вовчика крутят, и ломанулись его вызволять. Полиция отгородила автозак, до него нельзя было добраться, поэтому ультрас начали бросать камни.

Да, был громкий взрыв, но это ничего не значит. Вот вы сможете отличить взрывпакет от петарды или свето-шумовой гранаты? Там могла быть просто большая петарда, а это нормально, когда фанаты возят на матчи пиротехнику.

Ультрас-политика

У ультрас есть свои неписаные законы. Своим нужно помогать, вытаскивать их из передряг, а потом уже разбираться, правы они или нет. Нужно держаться своего клуба, своей команды. Нельзя брататься с полицией. Еще одно правило — не нападать на людей, которые не считаются фанатами, а просто любят другую команду.

Быть ультрас для меня — не просто привычка. Это меняет сознание и мировоззрение. Казалось бы, ты просто ездишь на футбол, но на самом деле у этого движения есть свои ценности, свой взгляд на политику, устройство общества.

У всех фанатских движений в Украине есть уклон в правую сторону, в сторону национализма и патриотизма. В Западной Европе, наоборот, у большинства фанатских движений уклон влево. Мне кажется, это зависит от истории. После Второй мировой Европа разделилась на соцлагерь и западные страны. Фанаты в основном всегда были и есть в оппозиции к власти, режиму, системе. У нас это проявилось в том, что коммунистов никто не любил, поэтому началось тяготение вправо.

Сейчас ультрас выступают за чистый украинский национализм, украинский язык, семейные ценности. Не буду скрывать: во многих движениях есть люди, которые стоят на откровенно расистских позициях. У меня по этому поводу такое мнение: я не буду конфликтовать с человеком, пока не увижу реального вреда с его стороны. Если какой-то китаец приехал учиться в наш университет, какие проблемы? Он получит образование и уедет домой. Но если он начинает дерзко себя вести, мне это не понравится. В чем проявляется дерзость? Вы что, не знаете, как ведут себя, например, турки, как они на улицах пристают к девушкам?

Думаю, что причастность к ультрас изменила меня. Я воспринимаю мир так, как националисты. К людям с нетрадиционной ориентацией отношусь как к тем, кто страдает психической болезнью, им нужно помогать, вытягивать из этого. Гомосексуальность – такая же болезнь, как рак, туберкулез, СПИД. Но я не видел в Киеве маршей людей со СПИД или матерей-одиночек, они не ведут себя так вызывающе, как ЛГБТ. Я знаю, что есть люди, которые пытаются держать это в себе, не выставлять напоказ, и если бы все ЛГБТ вели себя так, их никто бы не трогал.

Почему националисты против ЛГБТ? Это слишком культивируется — в фильмах, в поп-культуре, во всем. Постоянно идет разговор об этом, хотя есть намного более серьезные проблемы, которые почему-то замалчиваются. Так же и с расизмом в футболе. УЕФА выделяет сумасшедшие деньги на борьбу с ним, но при этом вообще не уделяет внимания борьбе с коррупцией, договорным матчам.

Я не понимаю, почему расизм выделяют в отдельную категорию. Разные люди постоянно конфликтуют между собой. Я, например, могу не любить фанатов "Шахтера" или собачников, потому что их собаки гадят у меня под окнами, и это тоже будет борьбой между группами людей, отличающимися по какому-то признаку.

Ультрас-эволюция

Ультрас меняются. Те, кто начинал в 80-х, как бухали тогда, так и не заканчивают до сих пор. Те, кто пришел в движение с середины 2000-х, делают упор на спорт, здоровый образ жизни. Еще лет семь назад считалось нормальным разнести в хлам вагон поезда, просто потому, что скучно на выезде и захотелось крушить. Сейчас это воспринимается как проявление маргинальности.

Зимой 2014 года все фанатские движения Украины подписали договор о перемирии. С тех пор на стадионах никто не дерется, есть только договорные драки в лесу, и то их мало. Многие фанаты пошли воевать. В первые годы существования батальона "Азов" он больше чем на 50% состоял из ультрас, все движение им помогает, собирает деньги.

Люди, которые сидели в одном окопе, уже не будут драться из-за того, что один из них болеет за "Шахтер", а второй — за "Динамо". В 2014 году мы помогали фанатам "Шахтера" уехать из Донецка, снимали им квартиры в Киеве, искали работу. До сих пор некоторые из тех ребят тренируются в залах вместе с нашими.

У меня нет слепой любви к "Динамо". Рано или поздно любая команда проигрывает, я вижу, что с "Динамо" происходит сейчас. Но ты все равно ездишь на матчи, потому что это твой город, твоя команда, твои цвета. Такой образ жизни делает ее более насыщенной. Ты постоянно в разъездах, бываешь за границей, видишь мир. Я каждый год посещаю 10–15 стран. Впечатлений множество: где-то была стычка, где-то мы просто хорошо погуляли, а где-то был сумасшедший маршрут. Например, парни почти трое суток ехали в автобусе в Казахстан в одну сторону и столько же в другую. Неделю жили в этом автобусе. Из этой недели — 90 минут футбола и 4–5 часов в городе перед матчем. Остальное — автобус, в котором ты успеваешь поиграть в карты, обсудить с друзьями все темы и пожить отдельной жизнью.