Силы специальных операций РФ против партизан. Новая тактика и методы

На трех континентах силы специальных операций США находятся в непосредственной близости от российских сил. Во многих случаях российские войска на местах либо активно противодействуют нерегулярным угрозам, либо готовятся к противодействию им в случае российской военной операции.

Помимо возможности воевать руками иррегуляров, а также политическими методами, Россия обладает еще одной важной способностью – противодействовать нерегулярным войскам. Военная история России богата успешными кампаниями по борьбе с нерегулярными силами. Исключение составляют Афганистан и Первая чеченская война, подтверждающие правило.

Хотя новая модель обладает знакомыми чертами, структура российских войск была адаптирована для противодействия иррегулярным угрозам за рубежом с помощью внушительных экспедиционных сил. Если Соединенные Штаты намерены серьезно конкурировать с Россией, пришло время рассмотреть новые возможности российских сил по противодействию иррегулярам.

Понимая принципы борьбы России с иррегулярами, командиры на тактическом и оперативном уровне смогут лучше использовать слабости России и управлять рисками.

Фокус перевел новый текст майора Бенджамина Арбиттера и майора Курта Карлсона – офицеров Сил специальных операций армии США, посвященный разбору нового подхода армии РФ в войне с иррегулярами.

Спецназ против партизан. Что такое борьба с иррегулярами?

Что мы вообще подразумеваем под термином "борьба с иррегулярами"? Этот термин используется для обозначения трех типов операций российских войск – противодействия повстанцам, военной помощи дружественным силам обороны и борьбы с терроризмом. Российская традиция борьбы с повстанцами разительно отличается от западных доктрин, что влияет на действия стратегов Министерства обороны и их союзников. В то время как меры Запада по борьбе с повстанцами сосредоточены на поддержке правительства, российский подход направлен на поиск и уничтожение партизанских сил. Борьба с иррегулярами – не синоним контрпартизанской войны в западном лексиконе, но этот термин точнее описывает российские подходы и методологию.

Одним словом, российский подход к борьбе с иррегулярами отражает то, как российские вооруженные силы будут противостоять возглавляемой США кампании нетрадиционной войны в третьей стране, обеспечивать безопасность уязвимых тыловых районов и бороться за влияние на тактическом и оперативном уровне.

Последствия реформы Министерства обороны РФ

Отказавшись от массового призыва и короткой срочной службы, российские военные занялись повышением боеготовности, специализации и технического мастерства в своих рядах. На 2020 год российская армия по большей части состояла из добровольцев, а запрет на службу за рубежом для призывников в последнее время вынуждал вести борьбу с иррегулярами исключительно силами контрактников. Это не означает, что российские призывники проходят меньшую начальную подготовку, и они не обязательно менее "профессиональны", чем их коллеги-контрактники.

Тем не менее, на их счету до 12 месяцев службы, что обычно гораздо меньше, чем у контрактных военных. Когда личный состав накапливает опыт последовательно, подразделения становятся более сплоченными и на тактическом уровне осваивают передовые технологии, такие как цифровые системы командования и управления или беспилотники. Хотя это и не направлено непосредственно на создание эффективных контр-иррегулярных формирований, увеличение числа контрактников в российских вооруженных силах способствовало заметному повышению потенциала экспедиционных сил и сохранению опыта, который необходим и в борьбе с иррегулярами.

Российские ссо: переход к маневренным и взаимодействующим силам

До 2015 года российские силы по борьбе с иррегулярными силами трудно было объединить в эффективные формирования. Нынешние российские операции, например, в Сирии и Ливии, демонстрируют повышение оперативной совместимости в рамках российской армии. Хотя Сирия и Ливия представляют примеры двух разных типов военных операций, Москва теперь умело совмещает различные виды войск, разведки и служб внутренней безопасности, а также частного (или, точнее, полугосударственного) сектора.

Эти специально созданные оперативные группы в Сирии и Ливии избежали таких вопиющих сбоев в коммуникации и координации, которые наблюдались до 2015 года. Частные военные подрядчики предоставляют маневренные элементы, боевых инструкторов, поддержку с воздуха (в случае Ливии) и целый набор специальных логистических и вспомогательных услуг в зависимости от оперативной обстановки.

Российское командование специальных операций: восточное факсимиле

В 2013 году, после четырех лет изучения аналогичного мирового опыта, Министерство обороны России создало Командование сил специальных операций. При создании этой организации Министерство обороны не только использовало международный опыт, но и по-новому определило роль сил специальных операций. Исторически сложилось так, что российские силы специального назначения (спецназ) функционировали исключительно как легкая пехота, дополняющая регулярные армейские формирования.

Хотя подразделения спецназа существуют до сих пор, российские силы специальных операций (многие из которых набраны из подразделений спецназа и управления военной разведки) вышли за рамки своих традиционных функций прямого действия и специальной разведки. Получив печальную известность как "вежливые люди" в Крыму, российские силы специальных операций продемонстрировали способность выполнять широкие задачи в Сирии. Российские силы специальных операций взаимодействовали с сирийскими союзниками и усиливали местные войска, координируя их с российских воздушных судов.

Использование местного населения в кампаниях по борьбе с нерегулярными силами отнюдь не является чем-то новым (вспомните армию Демократической Республики Афганистан или кадыровцев в Чечне). Однако роль сил специальных операций для качестве дополнения и усиления местных формирований свидетельствует о существенном сдвиге в организации российских войск. Этот метод, закрепленный в доктрине НАТО как роль сил специальных операций, Россия теперь использует в операциях против нерегуляров за рубежом.

Спецоперации с использованием дронов. Беспилотная война – ключ ко всему

Беспилотники, получившие широкое распространение в ходе контрпартизанских операций под руководством США, стали основной составляющей российского подхода к борьбе с нерегулярными силами. Их потенциал быстро совершенствуется благодаря значительным инвестициям и вниманию со стороны Кремля. Даже при использовании невооруженных беспилотников (например, во время осады Алеппо в 2016 и 2017 годах) российские силы успешно проводили разведку, обеспечивая маневрирование с помощью этих платформ. По состоянию на 2021 год российские войска, проходящие подготовку внутри страны, интегрировали невооруженные и вооруженные беспилотные платформы с наземными маневренными силами, синхронизируя удары через командный пункт, оснащенный системой "Стрелец". Время от идентификации цели до ее поражения сокращается благодаря синхронизации цифрового командования и управления и беспилотников, что является важным преимуществом для будущих кампаний.

Кроме того, опыт России в Сирии, Ливии, Украине и (по косвенным признакам) Нагорном Карабахе заставляет российских военных быть в авангарде технологий противодействия БПЛА. Благодаря этому опыту в каждом российском военном округе теперь есть специальное подразделение для противодействия атакам вражеских беспилотников, а в учебных сценариях подразделений регулярно проводятся учения против массовых атак дронов. Российская тактика борьбы с беспилотниками в основном опирается на многоуровневые средства радиоэлектронной борьбы для поражения навигационной и коммуникационной системы беспилотника. Но она также включает методы физического уничтожения БПЛА противника с помощью стандартных систем вооружения. Хотя эти методы не обеспечивают полной защиты от вражеских БПЛА, они доказали свою эффективность даже против беспилотников США и ОБСЕ в Сирии и Украине, соответственно.

Российские ЧВК, Росгвардия, СВР: не только традиционная армия

Еще одним значительным нововведением в структуре вооруженных сил стало создание в 2016 году Росгвардии, или "Национальной гвардии" (не имеющей ничего общего с западной концепцией). Росгвардия объединяет силы внутренних дел, правоохранительные органы и военизированные подразделения (например, существующие казачьи формирования) с заявленной целью противодействия угрозам внутренней безопасности как самостоятельно, так и поддерживая регулярную армию. Хотя теоретически они ориентированы на внутреннюю территориальную оборону, подразделения специального назначения Национальной гвардии продемонстрировали способность эффективно взаимодействовать с регулярными войсками. Они уже были развернуты в Сирии и, вероятно, будут использоваться для охраны уязвимых тыловых районов и поражения сил сопротивления в случае вторжения России в Украину или другие соседние государства.

Помимо вооруженных сил и Росгвардии, в кампаниях против повстанцев Россия может рассчитывать на свои разведывательные службы, такие как Служба внешней разведки (в частности, "Заслон") и Федеральная служба безопасности. Ограничения на деятельность этих служб за рубежом весьма размыты, о чем свидетельствуют действия России в Сирии и Венесуэле. Каждая из российских спецслужб располагает сетями и силами, которые можно использовать для борьбы с движениями сопротивления. Масштаб роли спецслужб в последних кампаниях по борьбе с нерегулярными силами еще предстоит выяснить, но можно сделать вывод, что взаимодействие армии, Росгвардии и разведки дает Москве многоуровневые возможности для борьбы с нерегулярными угрозами.

Силы специальных операций РФ за рубежом. Какими могут быть последствия

Сегодня российские экспедиционные комплексы борьбы с иррегулярами состоят из профессиональных добровольческих бригад и батальонов, включая силы специальных операций, БПЛА, военную полицию и частных военных подрядчиков. В сочетании с воздушной мощью все это позволяет Москве проводить операции за рубежом относительно небольшими силами. Такая способность адаптировать состав сил для создания экспедиционных оперативных групп по борьбе с иррегулярами – переломный момент в мобильности и организации командования экспедиционных российских сил. Цепь поражения России сокращена, ее силы более специализированны и боеспособны. К тому же Москва способна быстро наращивать свои силы за рубежом, что является беспрецедентным для исторического опыта России как континентальной державы.

Развивающиеся страны теперь могут рассматривать Россию для обеспечения военной помощи своей обороне, силам безопасности и борьбе с террористическими угрозами. Такой выбор особенно привлекателен для авторитарных или коррумпированных режимов, которые стремятся обеспечить военный ответ на нерегулярную угрозу, но не заинтересованы в надзоре и реформах, навязываемых Западом. Это особенно актуально в Африке, где Россия продолжает наращивать свое военное присутствие, в то время как США начали его сокращать. Хотя учебные тренировки и комбинированные учения не являются чем-то новым, распространение российских сил в Мозамбике, Центральноафриканской Республике и недавний запрос на поддержку российских наемников в Мали свидетельствуют о существенных изменениях. В течение последних 20 лет многие из этих стран имели возможность получать военную поддержку и опыт в области безопасности только от США и союзников США, таких как Великобритания или Франция. Соединенным Штатам и их союзникам все чаще придется оценивать, какие партнерства (и, следовательно, военное присутствие) они хотят сохранить, а какие им удобно уступить России, которая стремится утвердить свое влияние за рубежом.

Кроме того, с ростом присутствия российских сил по борьбе с иррегулярами появляется больше возможностей для давления на Москву в различных регионах с помощью сочетания кнута и пряника. Постоянные нарушения прав человека как военными с их неизбирательным применением огня, так и неподотчетными частными военными подрядчиками подвергают режим постоянной критике в информационном пространстве. Сеть частных и государственных субъектов, обеспечивающих расширение российского присутствия за рубежом, также открывает потенциальные уязвимости для кибернетических или экономических рычагов воздействия.

Любое прямое участие российских военнослужащих в небольших войнах за рубежом представляет значительный риск для Кремля, для которого, как известно, российские жертвы неприемлемы. Использование этих потенциальных уязвимостей требует согласованной международной стратегии США и их союзников. Чем масштабнее будут действия России за рубежом, тем больше рычагов давления получат американские политики, стремящиеся повлиять на поведение Москвы.

Об авторах

Майор Бенджамин Арбиттер и майор Курт Карлсон – офицеры Сил специальных операций армии США с опытом оперативной и боевой работы в зонах ответственности Европейского командования и Центрального командования. Оба они служат в 10-й группе Сил специальных операций и недавно получили степени магистров в области оборонного анализа Военно-морской докторской программы в Монтерее. Их мнения не отражают точку зрения 10-й группы Сил специальных операций, армии США, Министерства обороны или каких-либо органов правительства США.