Карта памяти. Города, которые мы знаем и любим больше всех

А садов в этом городе нет

"Да и самого города тоже нет. Есть другой, с таким же названием. И моя память, которая работает как спутниковая карта Google. Может показать с высоты птичьего полета очертания местности, чем-то похожей на ладонь. С линией жизни — рекой Салгир, протянутой от большого пальца к мизинцу. Она соединяет и разделяет все, что когда-то было важным. На отрезке от книжного развала у турбазы "Артек" до университета имени Вернадского со мной случилось много прекрасного".

Симферополь между прошлым и будущим. Читайте далее

Бедный Йорик, богатый Йорик

"Советская идеология вроде учила бессребреничеству, дух наживы — для буржуев. А в песнях из телевизора, фильмов и мультфильмов, сладко пелось — отрицательными героями, но сладко же — "Я за два сольди, за два су на папу с мамой донесу…", "Не прячьте ваши денежки по банкам и углам, несите ваши денежки — иначе быть беде. И в полночь ваши денежки…", "Деньги, деньги, деньги, рублики, франки, фунты-стерлинги да тугрики…" — это там, где дальше: "Все ищут ответа — быть или не быть, плевал я на Гамлéта, раз не умеет жить". В общем, мы были готовы к девяностым".

Харьков торгашеский. Харьков шекспировский. Гамлет, помогающий городу раскрыться, а нам понять, что такое харьковский замес. Читайте далее

Мои одесские бабушки

"У одесских бабушек достаточно свободного времени и еще есть силы, чтобы нести легендарные черты и традиции, которые так обожают туристы, собирают краеведы и воспевают эмигранты. Независимо от национальности они дадут фору любой мамаше по гиперопеке и обожанию. Главное — допустить их к внукам".

Одессу принято называть мамой. Но для девчонки, выросшей на легендарной Молдаванке, Одесса — это бабушки. По фанатичной любви, громкости и даже запаху. Читайте далее

Херсон в летнюю ночь

"Когда в нашем мире существовала террористическая социальная сеть "Одноклассники", жить было веселее. Выкладывались фото, на которых за изгородью пиний и толпами многочисленных отпрысков можно было разглядеть бывших сокурсниц. Люди делились рецептами солений. Временами происходили поистине удивительные вещи. Однажды как раз в тот момент, когда я обсуждал с недавно найденным в Сети двоюродным братом, ныне участковым одного из районных центров, модель его табельного оружия и поголовье скота, ко мне в личку постучалась слава. Она представилась сотрудницей Херсонской областной библиотеки. Ее послание гласило: "Добрый день, Роман! Я сейчас заканчиваю справочник о людях, которые чего-то добились в жизни и родом из Херсона. Все данные о вас я взяла в интернете. Не хватает только вашего отчества. Откликнитесь поскорее, пожалуйста". Читайте далее

Киев на ощупь

"Проблема человека, который родился в столице, в том, что бежать ему некуда, если только он не собирается эмигрировать. В сравнении с Киевом другие украинские города при приближении кажутся еще более провинциальными, уровень жлобства в них настолько мощнее, чем дома, что в итоге ты начинаешь ценить свою малую родину".

Буквы о Киеве складываются в холмистые очертания родного города, который мне осточертел и который у меня не отберут никогда, даже если когда-нибудь я сорвусь с цепи и уеду отсюда. Читайте далее

Днепр. Сила притяжения

"Мы жили под куполом бесконечной любви и большой победы. "Днепр" — чемпион" — первая надпись на заборе, которую мы прочли, как только научились читать. Два слова стали мантрой города и ДНК для целого поколения. Простыми и прямолинейными ДНК, как рельсы железной дороги.

В 1983 году "Днепр" впервые выиграл чемпионат Союза, а в 1988-м — повторил результат. Одиннадцать человек на поле дали веру миллионам в то, что можно победить в большом сражении. Задали будущую программу.

Теперь, когда переименовали город и началась война, кавычки в слове "Днепр" можно опустить. Читайте далее

Другой Крым

"А еще солнце и ветер. И сплошные виноградники, поля с помидорами, луком и картошкой. Папа говорил, что у нас растет все, потому что есть вода. Из северо-крымского канала. До Черного коктебельского моря, где я проводила каждое лето детства, сто километров. До Черного моря в Ялте, Алуште или Севастополе — все сто сорок или сто пятьдесят. В Ялту и Алушту ехать можно всем, а в Севастополь — нет. Закрытый город. Чем очень гордятся жители самого Севастополя. По этому поводу я иногда задавала родителям один вопрос: они что, как негры, в гетто живут? Их там зачем закрыли и никуда не выпускают? А, их выпускают, а к ним нельзя? Почему? Закрытая база, военные, флот? Ну и что? В Джанкое тоже военные, и ничего. Всех везде пускают и город не закрыт".

Легко любить Крым, когда живешь в Ялте, Алуште или Феодосии. Там есть море. Можно любить Белогорск и Старый Крым. Там есть горы. Непросто любить Крым, в котором нет ни того, ни другого. Читайте далее

Город на Уже

"В моем родном городе все знают, что такое шовдарь и когда приходит время его есть. Здесь варят необыкновенно вкусный бограч: не блюдо, не густой суп, первое и второе в одной тарелке (какая проза). Цвет пурпурный, как тога римского императора, запах пробуждает зверский аппетит и радость жизни, живописная деталь уводит за рамки реальности. Здесь два времени: местное (с разницей в час) — для своих, посвященных, по его законам живут внутри семьи, группы, и административное — общепринятое. Никакой политики, веками обкатано, больше привычка. На границу со Словакией привезет городская маршрутка. До Будапешта — как до Львова, только в другую сторону".

О месте, случайно ставшем судьбой. Читайте далее

Храмы моего Города

"Мой Город другой. Это бесконечная поэма в камне; это старинная рукопись, в которую вписаны истории жизни всех обитавших в Городе людей. Это легкость на душе, когда на рассвете идешь по еще пустым весенним улочкам и в лицо тебе дует свежий ветер. Это храм, в котором я хотел бы служить священником. Поэтому для рассказа о моем Львове я выбрал именно храмы. Три собора, складывающиеся в один из портретов нетуристического Города".

Нетуристический, подлинный Львов, способен навсегда изменить человека, подарив ему то, что никогда не умирает. Читайте далее