Золото шейхов и амбиции Марокко. Чего ждать в 2023 году на Ближнем Востоке и в Северной Африке

Фокус разбирался: что преподнесут нам Северная Африка и Ближний Восток в 2023 году, большой взрыв или впечатляющий прорыв?

Существует ли вообще арабский мир?

На самом деле само понятие "арабский мир" во многом является выдаванием желаемого за действительное. Арабские страны далеки от единства и даже не всегда способны самостоятельно разрешить региональные конфликты, некоторые из них уже годами "тлеют" на территории между Индийским и Атлантическим океанами. Западная Сахара, Ливан, Йемен — это локации, где отсутствуют посторонние силы, прямо влияющие на ход боевых действий, однако никакие институции, ни одно арабское интеграционное объединение не может сформировать действенный мирный план. Что уж говорить о ситуации в Сирии и Ливии, где имеет место прямое внешнее (не арабское) вторжение.

Ярко продемонстрировал разногласия среди стран арабского мира последний и 31-й по счету состоявшийся в начале ноября саммит Лиги арабских государств, ставший первым со времен пандемии Covid-19. За это время, кроме пандемии, были заключены Авраамовы соглашения и началась российско-украинская война, которая отразилась на арабских государствах продовольственным кризисом. Марокканская обозревательница Сафаа Касрауви отмечает, что хотя на саммите было принято несколько деклараций, все же он не продемонстрировал подлинно действенного единства стран-участниц.

Научный сотрудник института международных политических исследований (Италия) Альдо Лига определил ключевые проблемы, которые вбивают клин в единство арабских государств:

• конфликт между Марокко и хозяином саммита Алжиром;
• неоднозначное отношение к дальнейшей поддержке палестинцев;
• разногласия между Алжиром и Египтом по урегулированию ливийского кризиса;
• вопросы признания режима Асада.

Интересно, что сирийский исследователь Сухейл аль-Гази считает, что неприятие режима Асада диктуется не столько позицией Соединенных Штатов, сколько негативным отношением к Ирану Саудовской Аравии, Египта и других членов объединения. То есть, это указывает на самостоятельность арабских государств, однако им следует продемонстрировать способность самостоятельно мириться, а не только ссориться.

Профессор Университета Наварры Михаэль Танчум отмечает, что тому же Марокко гораздо лучше удается налаживать отношения с африканскими странами на своих южных границах (так называемая "Черная Африка"), в частности, по производству удобрений. Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты активно инвестируют в аграрные предприятия за границей – в Латинскую Америку, Европу и Азию. Этим же занимаются Марокко и Египет. Михаэль Танчум видит прекрасные предпосылки для сотрудничества в этой области и в сфере разработки зеленой энергетики. Однако пока арабским странам удается лишь "кучковаться" маленькими группами, а более глобальное сотрудничество им не дает возможность наладить их вспыльчивый менталитет и существенная географическая протяженность (от берегов Атлантического океана до Персидского залива почти 10 тысяч километров), что в конце концов привело к распаду некогда единого арабского государства более тысячи лет назад.

Рассмотрим подробнее, чего ожидают от 2023 года отдельные арабские регионы — от берегов Атлантики до побережья Индийского океана.

Вечеринка в стиле Маракеш и бурное Южное Средиземноморье

У Марокко "своя вечеринка". Это королевство даже в условиях Холодной войны держалось обособленно от других арабских государств, выбрав сторону США, с которыми они дружат с самого начала истории Штатов (именно Марокко стало первым государством, признавшим независимость объединенных бывших британских колоний в Америке еще 250 лет назад). Возможно, это стало фактором того, что в 2011 году король Марокко добровольно пошел на смягчение режима, ввел определенную демократизацию, что выпустило пар и позволило ему сохранить власть в государстве. Опираются марокканцы на своих заокеанских друзей больше, чем на единоверцев и сейчас. Именно при моральной поддержке США марокканцы отважились на практически аннексию контролируемой ими территории Западной Сахары в 2020 году. В обмен Рабат наладил дипломатические отношения с Иерусалимом, когда это еще не было комильфо для большинства арабов и нужно было, чтобы кто-то подал "хороший пример".

Отношения с Алжиром (который поддерживает сахарцев) были отвергнуты в виду возможностей более ценного союза. Марокко сыграло свою роль в налаживании Авраамовых соглашений и теперь может надеяться на поддержку, в том числе вооруженную, в противостоянии с Алжиром.

Алжир (беспорядки в котором дали толчок "арабской весне" в 2011 году, однако режим там как раз сохранился) надеется путем продвижения интересов Сирии выйти на сотрудничество с Россией и Ираном. В свете перспектив российско-украинской войны (в результате которой РФ будет как минимум ослаблена, а западный блок точно станет более консолидированным), похоже, что Рабат снова положил яйца в правильную корзину.

При этом Алжир умудрился обострить отношения еще и на востоке с Египтом из-за разногласий позиций по ливийскому вопросу. В стране между Египтом и Алжиром уже более 10 лет идет гражданская война. В первые десятилетия правления Муаммара Каддафи Ливия претендовала на лидерство в Африке, а после его устранения в 2011 году сама стала объектом интересов других государств, в частности, Египта, Турции, РФ, Франции и других мощных игроков. В последние годы ситуация стабилизировалась. Страну ожидают выборы, которые, возможно, в конце концов, принесут относительное спокойствие. В настоящее время Ливия расколота на два лагеря — признанное ООН правительство и повстанцы под руководством генерала Халифы Хафтара. В стране фактически существует два правительства, два парламента и две структуры безопасности.

На севере Тунис — одна из первых арабских стран, где вроде бы сработала арабская весна. Однако в последнее время создается впечатление, что руководящая верхушка решила свернуть все демократические достижения последнего десятилетия. Старший аналитик Королевского института Элкано Хайзам Амира-Фернандес считает, что целью президента Каиса Саида является формирование государственного строя, где всей властью будет обладать один человек — он сам. В 2021 году в Тунисе изменили конституцию – с тех пор парламенту оставили только консультативные функции. Однако даже в таких условиях президент решил заблокировать выборы нового созыва представительного органа. Фактически в Тунисе сейчас прямое президентское правление.

Сам Египет, где уже десять лет у власти военные, все плотнее входит в коалицию с Саудовской Аравией и пытается влиять на ситуацию на юге. В этом контексте Каир сближается с Иерусалимом (именно так — не с Тель-Авивом), соответственно, идет на обострение с Сирией и откладывает в дальний ящик палестинский вопрос.

Прогноз для Северной Африки

• Марокко, заручившись поддержкой Запада, будет продолжать наращивать свой военный и политический потенциал. Распространяя влияние на "черную Африку", Рабат будет все больше противопоставлять себя Алжиру.
• Непонятно, как Запад будет реагировать на сворачивание демократии в Тунисе. Ведь государства, непосредственно его окружающие, а также Китай радостно примут страну с ее выгодным географическим положением и инфраструктурой в свои объятия, если Запад будет продолжать навязывать свои ценности к югу от Средиземного моря. С другой стороны, есть Египет, который уже десять лет сотрудничает с европейскими странами, несмотря на свою авторитарность.
• В Ливии — даже если пройдут выборы, это вряд ли установит крепкий мир в стране, ведь проблема не столько в ливийских полевых командирах, сколько в переделах сфер влияния между сильнейшими игроками. И пока не установится новый консенсус, в Ливии будет горячо.

Ближний Восток: золото шейхов, иранский кризис и политические амбиции мирового уровня

Движемся дальше на восток. Сложная ситуация на самом Аравийском полуострове и вокруг него. В то время, когда Саудовская Аравия, Катар, Кувейт, Бахрейн и Объединенные Арабские Эмираты обогащаются благодаря росту цен на углеводороды, вокруг них ситуация складывается менее обнадеживающая. Во многом из-за того, что по мере роста доходных частей бюджета, господствующим династиям (а все эти государства — деспотии по форме правления) становится все теснее в собственных границах. А конкурируют они пока на территории своих соседей. В Йемене уже седьмой год идет гражданская война. Раздирается внутренней нестабильностью Ирак. Уже двенадцать лет, как пылает Сирия, где ситуация сверхсложная, и решений в ближайшей перспективе не видно. Постепенно она вовлекает в себя и традиционно находившийся в геополитическом фарватере Дамаска Ливан.

Сирия, по причине уменьшения российского контингента из-за поражений в Украине, все больше переходит под контроль Ирана. В самом Тегеране обостряется борьба за власть, которую концентрирует в своих руках Корпус стражей исламской революции — религиозные фанатики, стремящиеся к священной войне. Так что можно ожидать лишь обострения ситуации в регионе, и Сирия здесь будет объектом политики. Как и Ливан, который его бывшие союзники — Египет и Саудовская Аравия — теперь считают проиранским элементом, за что его лишили финансовой поддержки. В государстве, которое с 2020 года живет в режиме дефолта, для сохранения перспективы дальнейшего существования у рядовых граждан часто выбор сводится к двум вариантам — вступление в проиранские милитарные формирования или эмиграция в Европу (нередко — на плотах через Средиземное море).

Сами же монархии стремятся выйти на мировой уровень политики. Каждая из них пытается продемонстрировать, что она уже не бывшая колония и сырьевой придаток Запада, а сама по себе — центр мира и быстро сделает Запад своим технологическим придатком. Каждая из монархий делает это по-своему. Катар проводит самый дорогой в истории Чемпионат мира по футболу, Объединенные Арабские Эмираты – превращают свою пустыню в футуристические локации будущего, а самая большая из них, Саудовская Аравия, занимается всем вместе. Она тоже проводит спортивные мероприятия, в частности, этапы элитных автогонок Formula 1, планирует построить город будущего в пустыне и пытается взять на себя роль регионального лидера.

Подружатся ли саудиты с Си Цзиньпином?

В этом контексте очень важным для Саудовской Аравии и ее наследного принца Мохаммеда стал визит лидера КНР Си Цзиньпина. Для саудовского принца это вопрос его международной роли на фоне критики на Западе из-за вероятного убийства аравийского журналиста. Местный обозреватель Абдулрахман Аль-Рашед в контексте визита отметил, что "Пекин не обременяет своих партнеров требованиями или политическими ожиданиями и воздерживается от вмешательства в их внутренние дела". Зато Китай потребляет нефть в значительных объемах и его интересуют стабильные надежные поставки по приемлемым ценам.

Здесь у Поднебесной есть козыри влияния на Эр-Рияд. Несколько десятков лет назад главной силой в регионе себя позиционировали США (во времена, когда госсекретарем был известный всем Генри Киссинджер), когда они единственные могли повлиять на позицию Израиля, сейчас в этом же ключе ведет дипломатию и Китай. Только теперь враг у суннитских монархий другой — Иран, и на него может повлиять только Пекин, а не Вашингтон.

Если дипломатия Си сработает, это станет очередным переворотом в геополитике. Предпосылки так думать есть, ведь саудиты, контролирующие святые для мусульман города Мекку и Медину, уже шагнули навстречу Пекину, сгладив негатив от преследований в Китае мусульман-уйгуров. Также Китаю предлагается принять участие в инвестировании в личный проект принца Мухаммеда – футуристический город Neom. Ожидается, что в ближайшие годы Пекин инвестирует туда $500 млрд. Чем смогут ответить США? Эр-Рияд жалуется на ограничения поставок вооружений от Вашингтона. Станут ли американцы задабривать саудитов "пряником" или же их наглость заставит Соединенные Штаты взяться за "кнут" и каким он может быть? Это мы можем узнать уже в 2023 году.

Аравийская монархия пытается занять очень выгодную позицию, балансируя между Пекином и Вашингтоном, выгадывая себе преференции от обеих сторон. Правда, следует помнить, что не всегда такая политика приносила желаемые результаты.

Союз ОАЭ и Саудовской Аравии может отразиться на войне в Йемене, которая может перейти из статуса "все против всех" к противостоянию проиранских хуситов со всеми остальными. Хотя не такой уж невозможной видится и прямая война между Аравией и Ираном — а она может окончательно разрушить остатки мировой системы безопасности. Будет ли выгодно это Китаю – покажет время.

Прогноз для Ближнего Востока

• Этот регион стоит на грани тектонических изменений. В последние десятилетия вся политика региона базировалась на противостоянии между арабами-мусульманами и Израилем с его союзниками. Теперь же вполне возможен союз Израиля и ближневосточных монархий против Ирана. Какую позицию в этом конфликте займут США и Китай, это может стать основной интригой 2023 года. Однако вокруг этого противостояния завязаны все другие конфликты региона и до этой развязки они будут продолжать тлеть. Решится ли все в следующем году? Не факт, но веские предпосылки для этого есть, и результат российско-украинской войны может стать катализатором этих процессов.
• Только Марокко на берегах Атлантики может надеяться на продолжение устойчивого развития. Марокканцы десятилетиями исповедуют последовательную внешнюю политику и получают от нее существенные плоды. Чем дальше на восток, тем больше нестабильности и потенциальных конфликтных ситуаций.
• В целом арабский мир пока объединяет только давняя общая история и ее проекции в форме религии, языка и культуры, однако политически это много разных государств, разместившихся на обширной территории. И если берега Атлантики отличаются определенной стабильностью и прогнозы здесь в большинстве своем оптимистичны, то над Персидским заливом сгущаются тучи.

Смесь милитаризации, исламского фундаментализма, космических доходов от продажи энергетического сырья, выливающихся в грандиозный пафос планетарных масштабов, помноженный на абсолютную власть монархов, может спровоцировать взрыв, от которого дрогнет вся планета.

Действительно ли Запад и Восток могут поменяться местами?

В новый 2023 год арабский мир входит в необычной для себя роли. Так сложилось, что тогда, когда начал набирать свои формы мир "золотого миллиарда", территория арабских государств стала зоной нестабильности. Именно после завершения Второй мировой войны начались арабо-израильские войны, а во вновь провозглашенных государствах власть взяли либо военные, либо абсолютные монархии. Наконец, северная Африка и Ближний Восток начали ассоциироваться с войнами, военными диктатурами и терроризмом.

Вместе с тезисами, которые продвигали исламистские фундаменталисты, у обывателя это породило стереотип о том, что арабский мир является воплощением вечных войн и конфликтов — в то время как Европа и Северная Атлантика являются олицетворением мира, стабильности и развития.

Однако на самом деле это всего лишь период жизни одного поколения. Не будем погружаться в тысячелетнюю историю Европы и арабского мира, когда достаточно пролилось крови с обеих сторон. Стоит обратить внимание, что основные фронты двух мировых войн проходили именно в Европе и затронули арабский мир лишь минимально.

Конечно, объективным фактом является то, что в последние десятилетия именно евроатлантический мир был территорией мира и генератором идей и образа жизни мирного периода. Однако последние два года, если не перевернули все с ног на голову, то обозначили существенные шаги в этом направлении. За последние два года были подписаны соглашения Авраама, которые должны положить конец длительному арабо-израильскому противостоянию, в Катаре проведен праздник жизни и мира — Чемпионат мира по футболу, который стал символическим отражением экономического подъема и инфраструктурного развития региона в XXI веке, а в Европе в это время бурлит экономический кризис и вообще разгорелась большая война.

Так действительно ли Европа и арабские страны меняются местами, или за пышным фасадом арабского мира скрывается страшный скелет в шкафу, из рук которого вот-вот выпадет ящик Пандоры?