"Бриллиантовая рука". Как личный секретарь Распутина провез в гипсе драгоценности в Киев

В 1918 году киевский вокзал стал окном в свободный мир. Путь по маршруту "из совдепа — в Париж" зачастую проходил именно через Киев, куда подавали тревожные петроградские и московские поезда. В тот буйный год их приходило особенно много — знать, еще недавно вкушавшая сладость революции, разгуливавшая в марте 1917-го с красными бантами на пальто и требовавшая: "Долой царя!", теперь вкусила и другую сторону этой "сладости". Холодный ветер революции нес их на Запад. Тюремной камере, петле или расстрелу они предпочитали бегство.

— В Киеве в это время был режим гетмана Павла Скоропадского под эгидой Германии. Пора относительной стабильности и процветания, — объясняет революционную обстановку Стефан Машкевич, киевовед, недавно закончивший работу над первым томом исторической трилогии "Киев 1917–1920". — Немцы навели порядок, в Киеве резко упала преступность, открылись магазины, полные товаров, казино, рестораны. В общем, публика гуляла.

…Коробки, чемоданы, сундуки, картины, роскошные шубы и ридикюли из Питера и Москвы везли уже не "выгулять" на отдых, как прежде, а для черного дня — того самого, на который откладывали годами. День этот настал. В смутное время, когда гербы и денежные знаки то и дело меняли облик, а дворянские титулы и генеральские звания превращались в пустой звук, самой стабильной валютой стали драгоценности, прежде всего бриллианты.

— Золото из-за своего веса и зачастую громоздкости не подходило: много не увезешь. То, что можно было вообще провезти или пронести через советскую границу, должно было быть легким и необъемным, таким, что можно легко спрятать, — рассказывает Давид Раскин, доктор исторических наук из Санкт-Петербурга. — Именно поэтому все, кто собирался бежать, скупали драгоценные камни.

Гайдай что-то знал

Летом того года одним из петроградских поездов в Киев ветер революции принес мужчину с загипсованной рукой. Бандаж и повязка на шее подозрения российских пограничников не вызвали, тем более что вещи и документы у пассажира были в полном порядке. Звали его Арон Симанович — правая рука Григория Распутина. В нем удачно переплелись черты профессионального шпиона и мошенника: в любой ситуации он умел быстро входить в новый образ и представляться кем-то другим. Очередная легенда для удобного хода всегда припасалась в рукаве этого шулера, а нелегальные схемы и мошеннические комбинации моментально созревали в его голове. В Киеве времен Скоропадского для него нашлось много работы.

— После убийства Распутина позиции Симановича в Петрограде пошатнулись, а когда настала Февральская революция, его аресто­вали, — говорит Машкевич. — Через некоторое время он совершил сделку со следствием, в результате чего его выпустили, но с условием, что он как можно скорее уберется из Петрограда. По слухам, эта сделка обошлась ему в 40 тыс. руб.

КАРЛ МАРШАЛК. Борец с коррупцией и покровитель подпольного игорного бизнеса в столице Украинской державы

Под гипсом, с которым Симанович прибыл в Киев, были бриллианты. Возможно, в действительности именно этот эпизод в жизни авантюриста вдохновил Якова Костюковского (сценариста Леонида Гайдая) на написание сценария "Бриллиантовой руки", хотя по официальной версии он придумал его после прочтения статей о методах работы западных контрабандистов — иностранный пример в 1968 году был политкорректнее, нежели история бегства из Петрограда бывшего соратника Распутина.

Ювелир царской короны

Был он непонятного происхождения. Родился не то в Вильно, не то в Киеве. Детство прошло в Мозыре, уездном городе Минской губернии, а получив образование, он перебрался в Киев. Случилось это не позднее 1901 года.

— С юного возраста Симанович занимался ювелирными делами, держал часовой магазин, ювелирную мастерскую. Начав с небольшого капитала в 300 руб., быстро, как сейчас говорят, поднялся. Разбогател. Но какими методами? Это и есть самый сложный вопрос, — рассказывает Машкевич.

C 1902-го Симанович уже в Петербурге. Там, либо еще в Киеве (в этих деталях исследователи во мнениях расходятся), произошло судьбоносное знакомство Симановича с "царским другом" Григорием Распутиным. Познакомил их князь Михаил Андронников, прославившийся участием во всевозможных авантюрах. Вскоре Симанович становится личным секретарем старца.

— Существует предположение, что Симанович поставлял бриллианты императорской семье. Какими методами он эти бриллианты добывал и сколько там денег проходило не совсем чистым путем — поди теперь знай! — разводит руками Стефан Машкевич. — Нужно смириться с тем, что очень многое из того, что нам известно о Симановиче, следует воспринимать как полухудожественную правду.

По версии, изложенной писателем Валентином Пикулем в историческом романе "Нечистая сила", через Распутина Симанович задобрил императрицу Александру изысканным камнем, после чего стал выполнять заказы для Романовых, значительно завышая цену. Впрочем, было ли так на самом деле, категорически утверждать крайне сложно. На сегодня исторических подтверждений этому не найдено.

— Во-первых, бриллианты у Симановича могли быть независимо от Распутина. Он был не очень крупным, но все-таки энергичным дельцом, — утверждает историк Давид Раскин. — А Распутин не столько сам влиял, сколько через него можно было лоббировать отдельные интересы.

КОРРУПЦИЯ ПРИ ГЕТМАНАТЕ. Обличающая статья в газете "Свободные мысли" с заголовком: "Градоначальникъ Маршалкъ и секретарь Распутина"

По мнению Раскина, "распутинщина не причина, а симптом болезни", которая в итоге и подвела Российскую империю к последней черте. Причем сам Распутин мог даже не знать о схеме Симановича — уж больно много аферистов пользовались его влиянием на императорскую семью.

— История о Распутине — это ни в коем случае не история о деньгах. Распутин, думаю, в известном смысле был бескорыстным человеком. Лично он взяток не брал, не нужны они ему были. Но те, кто окружал Распутина, конечно же, использовали его для обогащения. Тот еще проходимец Симанович, конечно же, обогатился немало, — уверен Раскин.

Делайте ставки, господа!

23 декабря 1918 года в газете "Свободные мысли" вышла статья, с первых строк обличающая киевские похождения "известного" Симановича. Слово "известный" автор статьи нарочно взял в кавычки, тем самым намекая на недобрую славу бывшего распутинского соратника.

— Этим же летом разгорается скандал: некоего богатого банкира подчистую обыгрывают в клубе домовладельцев, в чем якобы принимает участие Симанович. Даже не якобы, а почти наверняка, — утверждает Стефан Машкевич, изучивший архивы прессы 1918-го. — Согласно репортажу, некий "директор одного из банков юго-западного края господин Ш-н" не выходил из игорного дома четверо суток подряд, без сна играя в Шпен-де-фер (азартная карточная игра. — Фокус), и оставил там чуть ли не все свое состояние.

Банкир "потребовалъ возврата ея, но ему въ этомъ было отказано". Хоть клуб и закрыли, игры Симановича не прекратились, он просто сменил адрес. Вскоре игрок стал появляться в кондитерской "Семадени" — элитном заведении по адресу: Крещатик, 15. Названа она была в честь основателя — кондитера Бернарда-Оттона Семадени, владевшего также кондитерской фабрикой. В "Семадени" подавали кофе, букеты из конфет, торты в виде цветочных корзинок, башен и пирамид. Многие киевляне прозвали заведение "Второй швейцарской кондитерской".

Здесь Арон Симанович, как утверждает автор статьи, начинает играть на "пониженіе" и на "повышеніе", оставляя себе "разницу". Но что это была за игра?

Публика в "Семадени" была небедной, как и в любой кондитерской тех времен. Дело в том, что согласно предписанию 1840 года заходить в кофейни и кондитерские позволялось исключительно "в пристойной одежде, внешне опрятными". Кроме того, терраса заведения смотрела на здание Думы и соседствовавшей с ней Биржи. В деловых кругах заведение получило еще одно название — Вторая Биржа, поскольку там часто решались важнейшие финансовые вопросы. Вывод один: Симанович занимался спекуляцией с биржевыми игроками, в чем, по всей видимости, тоже преуспел.

КАК БЫ ЧЕГО НЕ ВЫШЛО. Игорь Кистяковский, министр внутренних дел времен Скоропадского, нехотя увольнял начальствующих лиц, ссылаясь на то, что это дискредитирует и подрывает власть

Коррупционер Маршалк и Симанович

Осенью 1918-го градоначальником Киева назначили Карла Петровича Маршалка, бывшего руководителя московской и питерской полиции. После Октябрьского переворота и начала красного террора, опасаясь за собственную жизнь, Маршалк бежал в Киев, где и получил должность у Скоропадского.

Вероятно, Маршалк и Симанович были знакомы еще с петербургских времен, ведь по приезде в Киев эта связь предоставила Симановичу очередной бонус.

— Маршалк отдал приказ проверить все казино, лотошные, игорные клубы и прочие заведения на предмет незаконной игры, — рассказывает Машкевич, подчеркивая, что, несмотря на германский порядок, коррупция в Киеве все равно процветала. — Его подчиненные, в частности городская полиция, исполняя приказ начальника, в ходе одной из проверок наведываются в ресторан "Паяръ" по адресу: Крещатик, 1, где теперь гостиница "Днепр".

Кто-то донес в полицию, что в дальних комнатах ресторана собрался весь "мѣстный бо-мондъ", идет игра по серьезным ставкам. Но когда полиция пришла в ресторан, администрация перегородила проход в дальние комнаты, а вскоре появился Симанович, указавший им на дверь.

— Он сказал, мол, это место проверке не подлежит, а если у вас есть какие-то вопросы, то обращайтесь, пожалуйста, к Карлу Петровичу Маршалку, он вам все объя­снит, — продолжает Машкевич.

Об инциденте немедленно доложили начальнику розыска, а он — градоначальнику. Суть разговора неизвестна, однако несложно догадаться, какое распоряжение отдал Маршалк, — после того случая начальник розыска впредь приказал не проверять "Паяръ" с его азартным притоном.

— Спросите, почему? Да потому что "Паяром" владел сам Маршалк совместно с Ароном Симановичем! — подытоживает Машкевич.

Личность человека, поведавшего газетчикам эту информацию, автор не упоминает, но анонимным источником почти наверняка был тот самый оскорбленный начальник розыска. В конце статьи упоминается Игорь Кистяковский, тогдашний министр внутренних дел, который, узнав о произошедшем, согласился убрать Маршалка с должности градоначальника, "но оговорился, что въ тревожное время не слѣдуеть устранять начальствующихъ лицъ, ибо получается дискредитированіе и подрывъ власти". Вот уж воистину универсальная формулировка! Тут разве что только дореформенная орфография дает понять, что писалось это сто с лишним лет назад, а не сегодня.

КОНДИТЕРСКАЯ "СЕМАДЕНИ". Сегодня на этом месте расположен Майдан Незалежности

Судьба бриллиантов

Как использовал Симанович привезенные из Петрограда камни, доподлинно неизвестно. Часть из них он наверняка потратил на приобретение ресторана "Паяръ", еще часть — на установление отношений с местным руководством. Нет сомнений в том, что вскоре эти расходы он окупил сполна. Но уже в декабре, с падением Скоропадского и приходом в Киев походных колонн петлюровских войск, схемы Маршалка прекратились, а сам градоначальник поспешно бежал из столицы.

Покинул Киев и Симанович. В завершение своего исторического романа "Нечистая сила" Валентин Пикуль пишет, что после Арон Симанович некоторое время провел в Одессе, занимаясь шантажом и скупкой за бесценок золота и камней у покидавших страну господ. А затем ветер революции, гражданской вой­ны и эмиграции унес бывшего секретаря царского друга сперва в США, а позже — в Берлин, Париж...

Секретарь Распутина в значительной степени так и остался малоизученным историческим персонажем. Его собственные псевдомемуары "Распутин и евреи. Воспоминания личного секретаря Григория Распутина", изданные в эмиграции, еще больше вводят в заблуждение: в них Симанович пытается обелить себя и придать чуть ли не государственную важность своей роли в распутинских интригах. Но эти мемуары встретили шквал критики, причем в совершенно противоположных лагерях. Историк Генрих Иоффе о книге отозвался так: "Симанович был проходимцем такого уровня, что "мемуарам" его может доверять, по выражению одного киногероя, только "самый глупый дурак".

Долгое время Симанович продолжал вести свою игру, то понижая, то повышая ставки, но с началом Второй мировой войны прежнее чутье ему изменило. Он оказался на оккупированной нацистами территории, был арестован и отправлен в концентрационный лагерь Аушвиц. Конец истории одного из самых хватких аферистов конца эпохи Российской империи был трагическим. В 1944-м бывшего бриллиантового магната, шулера и биржевого спекулянта убили в концлагере вместе с тысячами других заключенных.