Смерть пахнет воском. В PinchukArtCentre новая экспозиция — "Утрата. Воспоминания о Бабьем Яре"

Новая, состоящая из нескольких выставок экспозиция вызывает неоднозначную реакцию. Показанные на ней работы посвящены таким шокирующим темам, как смерть, чувства жертвы, историческая память и забвение. И все это представлено в самом что ни есть грубом и зримом обличье.

Таком, например, как груды шкур, уложенных на поддоны и перетянутых, чтобы не развалились, металлическими перемычками, в инсталляциях бельгийской художницы Берлинде Де Брейкере. Это уже потом зритель поймет (если поймет), что сами шкуры, мездра, остатки крови и все остальное сделаны из искусственных материалов. Причем так искусно, что сымитированы даже волоски на еще невыделанной поверхности. Первое же впечатление таково, что ты посетил скотобойню. Чувствительные журналистки жаловались на тяжелый, чуть ли не трупный запах, хотя пахнуть могло только воском. Такова, как принято говорить, сила искусства.

Правда, если судить по критериям именно искусства, как по мне, самая выразительная и вместе с тем самая скупая по выразительным средствам (парадокс, но это так) работа в экспозиции — инсталляция французского скульптора Кристиана Болтански "Путь Бабьего Яра". Длинный, в тридцать шагов, узкий коридор едва освещен тусклыми, висящими на голых шнурах лампочками. Стены коридора заставлены от пола до потолка заржавевшими металлическими ящичками с номерами. Все это напоминает жутковатую заброшенную канцелярию в кошмарном сне.

Вспомнив название, представляешь себе голых испуганных людей, которые, теснимые напором сзади, идут к источнику света в конце коридора. Там, в небольшой комнате, казалось бы, конец и этому монотонному ужасу. Но когда доходишь до комнаты, оказывается, что посередине ее — помост с наваленной на нем одеждой (метафора, заменяющая подразумеваемую груду расстрелянных тел), а выхода нет.

Интересно, читал ли Болтански литературу о Бабьем Яре, где описано, что именно так и была организована эта жуткая, выражаясь канцелярским языком немецких отчетов, "акция". Раздетых людей вели через прорытые в стенах оврагов проходы, но не прямые, как у Болтански, а специально сделанные извилистыми для того, чтобы страшная правда, котлован с расстрелянными телами, куда и они через минуту упадут, открылась им только в конце пути, когда уже некуда бежать.

Художнику удалось воплотить весь этот масштабный кошмар в небольшом пространстве. А заржавевшие металлические ящички заставляют вспомнить даже не столько Бабий Яр, сколько концлагерный Ordnung, в кошмарной реальности которого души узников улетучивались через трубу крематория, оставляя на земле груду материальных объектов, которые еще можно было использовать — одежду, обувь, волосы, расчески, очки. Все это каталогизировалось и шло в ход, даже кости, которые перемалывали и использовали как удобрение для полей.

Кости вспоминаются не случайно, поскольку следующая выставка в новой экспозиции PinchukArtCentre как раз и состоит из костей, причем, в отличие от восковых муляжей шкур, настоящих. Lustmord художницы из Нью-Йорка Дженни Хольцер — композиция из человеческих костей, разложенных на деревянном столе. Отполированные до блеска, они выложены на столах аккуратно и методично – берцовые к берцовым, тазовые к тазовым, и так далее. Да еще и снабжены серебряными ленточками с фрагментами художественного текста, написанного художницей.

Благодаря этому ощущение кошмара как бы "снимается", поскольку зритель осознает, что тут он уже не участник события, как у Болтански, а свидетель, осознающий произошедшее постфактум. Так оно и есть, поскольку композиция была создана в 1994 году под впечатлением от войны в Югославии, когда военные преступления вскрывались уже после того, как воющие стороны захватывали некую территорию, где раньше находился противник.

В том же 1994 году были сделаны фотографии, представленные в наиболее спорной (или единственной спорной) выставке новой экспозиции PinchukArtCentre — серии фоторабот, сделанных Борисом Михайловым, Сергеем Братковым и Сергеем Солонским. Это сейчас они уже признанные мэтры, а тогда были слегка ошалевшими от нежданно свалившейся на голову свободы молодыми (в творческом плане) фотографами.

По сравнению с Югославией, где в это время шла война, и Россией, где недавно расстреляли из танков здание парламента, Украина тогда была страной относительно спокойной. А в спокойной стране для художника похулиганить — одно удовольствие. Вот харьковская троица, объединившись в "Группу быстрого реагирования", и сделала серию фотографий под названием "Если бы я был немцем", где предстала в немецких военных мундирах времен Второй мировой войны в окружении покорных побежденных (Харьков, как известно, был оккупирован).

Но, честно говоря, привязка к конкретным историческим обстоятельствам представляется здесь надуманной. Кажется, что авторы просто представили себя в роли победителей осажденного города, которые, по старой поговорке, получили все, и в первую очередь женщин. Количество обнаженных женских и мужских тел вполне может удивить (если не ошеломить) неподготовленного зрителя, равно как и, мягко говоря, неоднозначность некоторых сюжетов фотографий. Тут можно предсказать разную публичную реакцию, вплоть до самой резкой, которую известный тезис "это же всего-навсего искусство" может и не охладить. Впрочем, скоро узнаем.

• Читайте также: Их Крым. Как крымские татары возвращались на Родину

К тому же в новой экспозиции есть и работы других художников, вполне академичные по сравнению с теми, о которых шла речь. Там, где смятенная душа посетителя может успокоиться и отдохнуть.

Фото: Сергей Ильин / PinchukArtCentre