Украина сказочная. Насколько народные сказки отражают нашу ментальность

Фраза "Сказки — это душа народа" давно является хрестоматийной и монументальной. Если, конечно, верить, что у народов бывает душа. Истории, которые пересказывались поколениями и передавались от бабушек внукам, носили поучительный характер в красивой обертке развлекательности. По канонам Голливуда номер один из всех признаков успешности фильма: "нравится детям". Именно поэтому устные рассказы наших предков пережили века и донесли до нас примеры, по которым мы можем судить о ментальности нашего народа в развитии.

Когда немецкие лингвисты братья Гримм собирали сказки, их целью было не заработать на книгах, а показать, что разобщенный в XVII–XIX веках германский народ является одним целым. Уже потому, что в земле Гессен бабушка рассказывала своей внучке практически такую же историю про храброго портняжку и людоеда, как и бабушка в Саксонии. Для тех людей, которые ни разу в жизни не покидали пределов своего городка где-нибудь в Баварии, это было настоящим откровением. Это потом все сказки народов мира начали смешиваться и интерпретироваться. В 1930-х годах питерский этнограф Владимир Пропп с удивлением обнаружил, что в глухой русской деревеньке неграмотные старушки пугают детей историей о девочке в красном платочке, которую съел волк. Причем этих старушек пугали в детстве их бабульки. Каким образом немецко-французская сказка о Красной Шапочке осела в столь забытых краях, Пропп так до конца и не выяснил, списав все на заезжего торговца из поволжских немцев либо на просвещенную барыню, которая добавила в русскую народную душу порцию немецкой души. Если, конечно, верить, что у народов бывает душа.

Найти оригинальную сказку — мечта любого этнографа и филолога. Когда в конце 1970-х этнографическая экспедиция Днепропетровского университета привезла с Черниговщины такой сюжет, студенты-собиратели чувствовали себя новыми братьями Гримм и рассчитывали войти в историю этнографии и изучения устного народного творчества Украины. Они с гордостью демонстрировали магнитофонную запись этого шедевра, рассказанного бабкой Олесей за гонорар в три советских рубля. Им повезло, что первым эту сказку послушал аспирант. Когда он перестал истерически хохотать, он объяснил первооткрывателям, что бабулька пересказала им фильм Гайдая "Кавказская пленница". То, что рассказ звучал на украинском языке, был щедро усыпан сказочными фразами типа "жили-были", а Трус, Балбес и Бывалый превратились в трехглавого дракона и все дело заканчивалось свадьбой, не отменяло гайдаевского первоисточника. Веселая старушка лихо потроллила юных этнографов рассказом о Шурике, который, кстати, тоже собирал фольклор.

Фокус попытался разобраться, насколько украинские народные сказки отражают нашу ментальность и ментальность наших предков, насколько они оригинальны и являются ли эти рассказы душой нашего народа. Если, конечно, верить в то, что у народов бывает душа.

Троянский Бычок — смоляной бочок,
Ивасик Карлович Телесик и другие

Если принять за аксиому то, что все в этом мире придумали древние греки, связь Царевны Несмеяны с богиней Деметрой является очевидной. И та и другая, хотя и по разным причинам, однажды отказались от использования в жизни такой эмоции, как смех. Рассмешить же их стало делом жизни для остальных героев соответствующих мифов и сказки. Причем делом жизни в буквальном смысле слова. Ведь, по представлениям древних, смех — то, что отличает живое от мертвого. О "бродячих" сюжетах и героях-"родственниках" в украинских (и не только) сказках Фокус поговорил с двумя писателями — Мариной Гримич и Михайлом Брыныхом.

Марина Гримич

Можно ли говорить о том, что украинские сказки чем-то принципиально отличаются от европейских или, к примеру, русских? Если да, то чем именно?

Марина Гримич: Отличаются, хотя и имеют очень много общего. Общность проявляется в том, что есть схожие сюжеты, а это, в свою очередь, связано с их (то есть сюжетов) миграцией. Также на сходство влияет общность быта: сказки аграрных народов больше похожи между собой, чем сказки народов, чьи традиционные занятия связаны с кочевническим скотоводством, или народов, занимающихся охотой и собирательством. Например, у украинцев есть сказка "Кобиляча голова". Набор персонажей (мачеха, отец, папина дочка, мамина дочка) и главная сюжетная линия (папину сиротинушку в новой семье дискриминируют) такие же, как и в "Золушке", и отличаются только подробностями быта. В сказке, которую мы знаем в литературной обработке Шарля Перро, присутствуют дворцы, принцы, кареты, а "дарителем" (это термин, использующийся фольклористами) является фея. В украинской же сказке — быт крестьянский, а "дарителем" является кобылья голова (практически череп).

Михайло Брыных

А в чем же отличие?

Михайло Брыных: Украинские сказки намного гуманнее, особенно на фоне европейской сказочной хоррор-традиции (чего стоит один только сюжет о Гамельнском крысолове) и русского культа "страшилок", в которых зло воспевается неизмеримо ярче и мощнее, чем всепобеждающее сияние добра, робко исходящее от иванушек-дурачков.

М. Г.: Вообще, украинские сказки, я бы сказала, более демократичны. Если в "чужих" сказках вы найдете короля и королеву, то в украинских преимущественно будет "дід та баба", в сказках, где фигурируют "царі і царівни", хорошо ощущается позднее происхождение, налет литературной обработки. Если вы возьмете в руки сборники русских сказок, то обнаружите там очень много волшебных историй — гораздо больше, чем в украинском фольклоре, который, я бы сказала, тяготеет к практичности. У нас больше бытовых сказок, нравоучительных. Сказки о животных (кстати, бытует мнение, что они самые древние. Но нет, у аграрных народов, в отличие от охотничье-рыболовных сообществ, они самые молодые) производят педагогический и юмористический эффект. Взять хотя бы нашего "Пана Коцького" — чем не "Ревизор" в крестьянской интерпретации? Или "Сірко", известный по крылатой фразе из мультфильма: "Щас спою!" Это не значит, что у нас нет волшебных сказок, они есть, но у русских их в процентном отношении больше. Известно, что главные возбуждающие воображение сказочные сюжеты и образы русского фольклора, его как бы "визитная карточка" (как например, избушка на курьих ножках, Баба-Яга) — родом из угро-финского фольклора. У украинцев, которые были землепашцами, меньше сюжетов на "скотоводческую" тему. Хотя "Яйце-райце" (исключение из правила) — одна из самых колоритных наших сказок.

Вы говорите о том, что в русском фольклоре гораздо больше волшебных историй, чем в украинском. Можно ли отнести сюда тему пресловутой халявы, когда герой пытается получить (и получает!) все возможные блага задаром, не прилагая к этому никаких усилий? Поймал Емеля (случайно!) волшебную Щуку и давай ее эксплуатировать! Чем не нацио­нальная идея?

М. Г.: В принципе тема халявы, правда, в форме "волшебных предметов" и "волшебных помощников" (также термины сказковедения как специализации фольклористики) — исконная мечта всех времен и народов. Все волшебные сказки об этом. Если брать по строгости, и ковер-самолет, и лампа Аладдина, и скатерть-самобранка, и волшебная палочка — все из этой области. Другое дело, как это интерпретируется. У нас есть образы "ледацюг", но в основном это из ряда поучительных сказок позднего происхождения. А что касается волшебных сказок, где заложен, как бы поточнее сказать, "ключ к разгадке" самого древнего пласта культуры, у нас персонажи потрудолюбивее. То есть "приз в студию" достается не дурачкам и лентяям, а тем, кто заслужил его тяжелой (хотя, возможно, не очень эффективной) работой. Хотя и момент удачи также присутствует. Вообще-то, если углубиться в науку, то самые древние наши сказки связаны так или иначе с культом предков. Конечно, в том рафинированном виде, в котором они доходят до современного читателя, уже тяжело поймать эту идею, но фольклорные записи XIX века дают такое представление сполна. Так что "дарителями" являются представители "того света". И сюжет сказки строится на том, насколько главный герой или героиня угодили им (яркий пример — сказка "Ох!").

М. Б.: На первый взгляд, мотивы халявы встречаются в сказках по всему миру. Ведь история Золушки это тоже в какой-то степени о халяве. Иное дело, что халява не обломилась Золушке просто так, за красивые глаза, иначе это была бы русская сказка. Только в русских сказках золотая рыбка может посулить "много вкусного" человеку, не заслуживающему этого. И ее (рыбку) можно понять. Попадись это чудесное создание норвежскому или дунайскому рыбаку — был бы совершенно другой разговор. А так рыбка понимает, что с жадным и тупым русским мужичком шутки плохи, у него за душой ничего святого, кроме исконной веры в абсолют халявы. И вера эта в равной степени присуща как негативным, так и позитивным героям русских сказок — в других культурах подобного культа халявы нет.

Можно ли обнаружить неожиданных родственников за границей у традиционных украинских сказочных персонажей? Хотя бы "по папе"? Ведь и Пиноккио, и Ивасик-Телесик появились на свет из обычного полена, ожившего стараниями итальянского плотника Карло и безымянного украинского деда…

М. Г.: Ивасик-Телесик гораздо старше Пиноккио, в том смысле, что последний — это персонаж литературного произведения, а первый — это персонаж сказки, которая содержит очень архаичные черты. Наш "Телесик" — это, безусловно, аутентичный сюжет, по которому (естественно, в фольклорной, а не адаптированной интерпретации) можно (правда, очень аккуратно) делать реконструкцию определенных устоев и социальной организации обществ, которые жили на территории нынешней Украины.

М. Б.: Почти все сказки родом из древних мифов и легенд, более-менее универсальных, поэтому общих мотивов, конечно, хватает. Тому же Котигорошку, подобно Гераклу, необходимо совершить ряд подвигов, а Соломенный бычок — явно родственник троянского коня.

Принято считать, что сказка непременно чему-то учит. Вспомним хотя бы присказку, которой завершаются русские народные сказки: "Сказка — ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок!" В чем же состоит урок в украинских сказках? Чему они учат?

М. Г.: В украинских сказках можно найти все. Будь то социально-бытовые сказки, нравоучительные или сказки о животных, в них вы найдете полный курс педагогики, правил хорошего тона, крестьянского этикета и т. д. Здесь вы также встретите "созвездие" замечательных женских пороков ("Язиката Хвеська", "Коза-дереза", "Лисичка-сестричка"). Есть так называемые кумулятивные сказки, отлично удерживающие детское внимание (у русских — это "Репка", у украинцев — "Рукавичка"). Но в традиционной культуре ценился не просто текст сказки, как сейчас, а сам процесс их рассказывания. И слушали сказки не только, а возможно, не столько дети. Вечерами собирались взрослые на "кутку" или в чьей-то хате послушать сказителя. И уже эту сказку люди слышали сотни раз, но вот они пришли послушать ее в сто первый раз. Это как сегодня прийти в театр на спектакль с известным сюжетом, чтобы насладиться игрой актеров. Поэтому сказки играли роль коммуникативную, это было частью крестьянского (частично мещанского) досуга.

М. Б.: В украинских сказках, на мой взгляд, зло менее акцентировано, и даже у Змея (главного врага рода людского) может быть вполне приличная доченька ("Яйце-райце"), с которой главному герою не грех и пожениться.

И, как говорится: тут и сказке конец, кто читал нас — молодец!

Куда катился Котигорошко и до чего он докатился

Скверная сказочная история: соотношение предателей и патриотов — как минимум двенадцать к одному.

Вот что бы вы сказали, узнав такое: было у родителей шестеро сыновей и дочь. Все в одночасье пропали при невыясненных обстоятельствах. Ушли на работу и — с концами… Представляете себя на месте отца с матерью? Верно: смысл жизни с этой минуты только в активном поиске детей. Но родители, видать, фаталисты. Посидели дома сиднем, подождали и… "Бабы новых нарожают".

Правда, тут случилось непорочное, от случайно съеденной горошины, зачатие. Высшие силы не выдержали, вмешались: что ж за люди гадкие у нас получаются? А пошлем-ка им младенца с обостренным чувством справедливости, посмотрим на результат!

Ну и вышло по высшему разряду. Мальчик оказался не просто идеалистом-альтруистом, но еще и богатырем — сочетание редкое. Быстро возмужал (соседи даже собирались за это убить). Нефиг глыбу камня из колодца в одиночку вытягивать, превосходство демонстрировать, будь, как все! Но струсили, разбежались. Потому хлопцу из важных дел на месте осталось только вытрясти из папы-мамы признание, когда и почему пропала остальная родня, и заказать у кузнеца булаву, чтобы воевать со змеем-похитителем не голыми руками.

Кузнец повел себя как чиновник-халтурщик из Минобороны. Не его же дети в плену, зачем напрягаться? Но Котигоршко оказался въедливым, заставил переделать брак. Логово змея тоже вычислил без особого труда. Трудности и страхи, как правило, преувеличивают, когда нет охоты самим заниматься стремной темой.

В общем, змей повержен, пленники на свободе, мешок со змеиным золотом-серебром в виде контрибуции приятно оттягивает плечо. По врожденному благородству победитель не сразу признается братьям и сестре, кем он им приходится. И напрасно! Своего кровного пожалели бы убивать ради драгметаллов, все же в дом добро несет, а не на сторону. Хотя тоже не факт, что пожалели бы. Они-то нормальные дети, плоть от плоти родительской, то есть слабаки. Им предать — что в колодец плюнуть, а этот, от горошины, принципиальный, гад!

Конечно, когда семейные обстоятельства вскрылись, родственникам деваться некуда: слезы, сопли, раскаяние, хата, попорченная могучей рукой… Но и чужие люди, даром что с выдающимися физическими способностями, не оправдали надежды нашего борца со злом. На маленькой лжи погорели. А потом и по-крупному подставили. И снова, что характерно, из-за мешков с драгметаллами. Потому что как в подземелье лезть — так исключительно Котигорошко. Как зловещего гнома с бородой, и. о. змея, что не одну королевну за жизнь похитил, дубиной глушить — снова он. А как делиться добычей, так сами-сами-сами!

Впрочем, мальчик настолько вырос, что конкретную королевну, поднятую на-гора в качестве последнего трофея, решил оставить себе. Зато уже обогащенный предыдущим опытом взаимодействия с социумом не рискнул сразу довериться рукам друзей. И молодец. Доверился бы — камнем упал на дно ямы, откуда прежде было его усилиями вытянуто столько ценного и красивого… Не удивляюсь, что место это в сказке именуется "подземным миром", а точнее, стоило назвать адом. Ниже, кажется, людям в глазах Котигорошко падать некуда.

Единственным совестливым человеком в данной ситуации оказалась хищная птица гриф. Не съела героя, больше того — вынесла на себе, как на самолете, назад, в воздушное пространство Украины не из соображений абстрактного гуманизма, но в благодарность за спасенных птенцов и по их, грифят, просьбе. Параллель с родителями богатыря, братьями и сестрой, проводить не хочется вообще.

Котигорошко возник на пороге дворца, когда отец королевны тихо сходил с ума от недобросовестной конкуренции бывших друзей пропавшего без вести богатыря за руку, сердце и приданое дочери. Нарисовалась картина "Не ждали". Дальше сказка умалчивает, что конкретно произошло с очередными соратниками-предателями. Фразу "наказал их" можно трактовать как высшую меру, приведенную в исполнение. Видимо, наш герой — защитник и патриот — по праву ожесточился и теперь сто раз подумает, прежде чем ввязаться в очередную авантюру в расчете на народную поддержку. Да и супруга венценосная подобное мальчишество не одобрит.

Но потом ты вспоминаешь, что иногда сказка — это просто сказка. И делать на основании ее любые далеко идущие выводы о скрытой в ней народной ментальности невозможно. И Je Suis Kotygoroshko — не проходит. Ибо не все мы Котигорошки и не все вокруг нас предатели.

Фото: УНИАН, Александр Чекменев
Фото: иллюстрации Ивана Сулимы к сказке "Котигорошко"