Медицина для холста. Как реставраторы три года спасали главную работу "украинского Пикассо"

В Национальном художественном музее сейчас проходит выставка яркого представителя украинского авангарда первой трети ХХ века — Александра Богомазова. Художник вошел в историю искусства как один из создателей украинского кубофутуризма — художественного направления, объединившего французский кубизм Пикассо и итальянский футуризм Маринетти. В этом стиле одно время работали Александра Экстер и Казимир Малевич, а теоретический трактат "Живопись и элементы", написанный Богомазовым в 1914 году, во многом опережал разработки Малевича и Кандинского.

Выставку готовили шесть лет — во многом потому, что одна из ключевых работ Богомазова, "Піляри", была в ужасном состоянии. Картину "арестовали" в 1937 году за формализм, и она более 60 лет провела в подвале музея. Подобно заключенному в тюремной камере, работа на протяжении долгих лет "болела" и разрушалась от плохого хранения. К моменту, когда картина попала в поле зрения реставраторов, правая ее сторона оказалась практически уничтожена, было непонятно, что там вообще изображено.

Об истории восстановления "Пилярів" и о том, как продлевают жизнь предметам искусства, Фокус поговорил с главным реставратором Художественного нацмузея Наталией Чамлай. По ее словам, реставраторов можно сравнить с врачами, только одни лечат людей, а другие — произведения искусства. Как и у врачей, у реставраторов бывают острые и хронические пациенты. В реставрации так же, как и в медицине, есть специалисты узкого профиля. И главное — для реставраторов тоже актуален принцип "не навреди": они работают исключительно с материалами, которые, если что-то пойдет не так, можно потом удалить и вернуть все в исходное состояние. Например, используют сваренный из осетровых рыб клей: в случае чего его можно убрать.

"Пилярі" Александра Богомазова в свое время много путешествовала по выставкам. Вернувшись в музей в конце 1930-х, уже нуждалась в реставрации. Почему за столько лет этого не произошло?

— Да, в 1937 году, когда работа "Пилярі" вернулась в музей, ее состояние требовало реставрации. Но ее сразу отправили с Спецфонд (туда попадали работы, не соответствующие "принципам советского реализма", которые в дальнейшем не планировали экспонировать. — Фокус). К счастью, работа не пропала, а провела в фондах музея много лет.

Трехлетняя работа. По словам реставратора, одна из главных сложностей заключалась в том, что картина пострадала неравномерно, — пришлось восстанавливать все слои в правой части полотна

В каком состоянии вы впервые увидели эту картину?

— В 2016 году оно было плачевным: полотно просто "наживлено" на подрамник. Работа сильно пострадала из-за того, что за время хранения многократно намокала и высыхала: краска в правой половине холста почти осыпалась, местами она вместе с грунтом отставала от полотна. Очевидно, в конце 1990-х ее не только натянули на подрамник, но и пытались укрепить, правда, не очень удачно: на полотне остались кусочки бумаги, которые потом пришлось размягчать и удалять. Поэтому, к сожалению, несмотря на попытку восстановить работу до нас, ее разрушение все равно продолжалось.

За три года реставрационных работ были ли особенно сложные моменты, когда приходилось искать неочевидное решение?

— Главная сложность заключалась в том, что полотно пострадало неравномерно. Левая часть была в относительно хорошем состоянии, а правая — сильно повреждена: оригинальный рисунок сохранился там лишь фрагментарно. Пришлось делать реконструкцию правой половины работы, то есть восстанавливать рисунок и красочный слой. К счастью, нам удалось найти фотографию "Пилярів" из журнала "Нова генерація" 1927 года, по ней я и реконструировала изображение. Поскольку фото было черно-белым, то с его помощью я могла восстановить лишь рисунок. Оттенки же подбирала, ориентируясь на пигменты, которые использовал Богомазов.

Когда нужно восстановить большой утраченный фрагмент, не нарушив авторского стиля, как поступают реставраторы, чтобы это не стало "отсебятиной"?

— Многое зависит от техники и материала. Если это полотно — работа обычно завершается, то есть недостающее или утраченное дописывается полностью, иначе для зрителя незавершенное изображение может быть непонятно. А вот икона в незавершенном виде выглядит совершенно иначе. Даже если утрачено до половины изображения, но икона правильно законсервирована, она смотрится замечательно. Патина времени ей не мешает.

Результат. Восстановленная работа "Пилярі" стала украшением и одним из экспозиционных центров на выставке Александра Богомазова

Почему, восстанавливая рисунок или общий фон на полотне, реставраторы зачастую сохраняют небольшую разницу между авторским цветом и реставрационным?

— Когда мы подходим к произведению искусства как исследователи и ученые, то прежде всего стремимся остановить разрушение работы и сохранить ее, а не "дорисовать" так, чтобы не было видно следов. Многие частные реставраторы, напротив, любят, чтобы следов восстановления не было видно, а отреставрированная часть работы смотрелась как авторская.

Сейчас бурно развиваются новые технологии. Они проникли в вашу профессию?

— Если говорить о трендах в современной реставрации, один из них — расслоение и перенос верхнего изображения на новую основу. Эта технология применяется для "многослойных" произведений, в частности для икон. Дело в том, что новые иконы часто рисовали поверх старых. Например, икону написали в XVIII веке, а в XIX веке другие художники перерисовали поверх. Получалось несколько изображений — одно поверх другого. К счастью, теперь можно сохранять все слои. Сначала их изучают с помощью рентгена, а затем последовательно переносят на подготовленную основу.

Есть новшества и в мелочах: раньше, если на картине случался прорыв или разрез, делали заплатку с тыльной стороны холста. Теперь появился специальный клей, с помощью которого даже большой разрыв можно стянуть, а затем восстановить грунт и красочный слой.