Опять продаем родину. Глава ФГИ Дмитрий Сенниченко рассказал о планах большой приватизации

Дмитрий Сенниченко стал известен широкой публике после Революции достоинства, когда он с "командой реформаторов" пришел в Укрпочту. Там он отвечал за управление имуществом и инфраструктурой предприятия. За 2,5 года работы добился, чтобы аренда всех помещений проходила через ProZorro. В результате суммы рентных поступлений многократно возросли. Однако сейчас перед Сенниченко стоят куда более серьезные задачи, чем на одном, пусть и очень большом, предприятии. И он явно не уверен, что сможет с ними справиться.

Кто вам предложил стать главой Фонда госимущества?

— До назначения на должность я встречался с президентом, главой его офиса, министром экономики и согласовывал цели и задачи. Ведь ФГИ — это лишь агентство по реализации политики, и без решительности и политической воли достигнуть цели практически невозможно. Кроме того, с Алексеем Гончаруком я знаком еще с того времени, когда он руководил офисом BRDO. Знаю многих людей из правительства и нынешнего состава Верховной Рады. В 2000 году я работал в офисе тогдашнего премьера (Виктора Ющенко), и мы приложили много усилий, чтобы американские компании зашли на рынок Облэнерго.

Глава ФГИ Дмитрий Сенниченко и премьер-министр Алексей Гончарук / Фото: пресс-служба Кабмина

Вы так красочно описали свои достижения на прошлых местах. Не боитесь, что пост главы ФГИ станет провалом в вашей карьере?

— Риск высок, но шансы провести приватизацию есть. Раньше глава ФГИ и его замы назначались по квотному принципу, в итоге получались "лебедь, рак и щука". Монокоалиция дала окно возможностей. Однако я хочу подчеркнуть, что большую приватизацию ФГИ сам провести не может. Каждый объект — это отдельный крупный проект, в реализации которого есть и политическая составляющая. Простой пример: согласно новому закону о приватизации, в приватизационном процессе участвуют советники из числа международных консалтинговых компаний с хорошей репутацией. Их задача — обеспечить прозрачность процессов. Но попытки разобраться, а тем более что-то поменять постоянно блокируют через суд. Это уже лежит вне компетенции ФГИ.

Насколько сейчас готовы к продаже ключевые объекты крупной приватизации — Центрэнерго, Одесский припортовый завод, Турбоатом?

— О каждом из этих предприятий можно написать детектив, поэтому подробно обсуждать все истории я пока не готов. Там годами выстраивались цепочки с десятками офшорных компаний, там сложная дебиторская задолженность, там все по три раза заложено и перезаложено друг другу.

Сейчас для большой приватизации утвержден 21 объект. Хотя на самом деле крупных объектов, которые не нужны государству, куда больше. В очереди на приватизацию находятся около 500 объектов. Сегодня в собственности государства — 3,7 тыс. предприятий. Из них 1,3 тыс. нужно ликвидировать. К приватизации будут готовиться порядка 1 тыс. Ошибочно думать, что все предприятия — в управлении Фонда. На данный момент ими управляют около 60 органов центральной власти. Сейчас начат процесс передачи этих предприятий в ФГИ. До конца года мы примем 500 предприятий для последующей приватизации.

Чтобы переварить все это, суметь прозрачно управлять госсобственностью и продать ее, нужна институциональная способность Фонда. Именно этим я сейчас и занимаюсь. Это и формирование команды, и бюджетный процесс. Сегодня средняя зарплата в ФГИ составляет 12 тыс. грн. Притом сотрудникам приходится иметь дело с потенциально коррупциогенными госструктурами.

Читайте также: Лучшие работодатели. 30 компаний, где приятно трудиться

Всех уволить!

То есть вы признаете, что в настоящий момент не контролируете ситуацию на переданных в управление ФГИ активах?

— Не везде. На многих активах менеджмент назначили еще до моего назначения главой ФГИ. Задача №1 — установить контроль над государственными предприятиями. Не секрет, что часто госструктуры находятся под внешним влиянием. По этой причине мы заменили наблюдательные советы Одесского припортового завода, всех облэнерго, а также Центрэнерго. Также сменили руководство заводов "Электротяжмаш" и "Большевик". Будем продолжать программу обеспечения контроля над всеми государственными предприятиями, несмотря на противодействие.

Еще одна задача — углубленный анализ деятельности предприятий и в некоторых случаях реструктуризация. Выведение и подготовка их на конкурсы. Согласно законодательству, процесс от анализа и до вывода на аукцион занимает от 9 до 11 месяцев. К моменту выставления на торги предприятия должны управляться прозрачно.

К примеру, уже к концу января мы должны получить подробный отчет о том, что происходит на ОПЗ. На основании этого отчета с президентом и премьером будем согласовывать стратегию приватизации актива. Иначе приватизация сорвется, как она уже срывалась раньше несколько раз. То кому-то не нравился покупатель, то государство устанавливало нерыночную цену.

Тем не менее пока вы с советниками изучаете ситуацию, ОПЗ продолжает работать по давальческой схеме, при которой большая часть прибыли достается не предприятию.

— В 2014 году ОПЗ заплатил $15 млн авансовых платежей в бюджет в виде налогов, и у них сейчас дефицит оборотных средств. Добавьте к этому суды с Нафтогазом. Поэтому работа по давальческой схеме сейчас для предприятия не самый плохой вариант. Из-за накопленных долгов, в том числе перед Нафтогазом, прямые поставки газа на предприятие невозможны. Однако новый наблюдательный совет достиг договоренностей, позволивших улучшить условия действующего контракта. Это дало возможность увеличить стоимость переработки, а также сделать осуществимой реализацию карбамида на внутреннем рынке. А это от 3 до 5 млн грн дополнительной прибыли. Кроме того, удалось вернуть существенную часть заплаченных авансовых налоговых платежей на предприятие.

Читайте также: Экономический прыжок откладывается. Чего ожидать от бюджета 2020

Насколько международным инвесторам интересны украинские госактивы? В недавнем интервью ЛигаБизнесИнформ руководитель офиса Международной финансовой корпорации в Украине, Молдове и Беларуси Джейсон Пеллмар говорил, что интерес инвесторов к тому же Центрэнерго переоценен?

— Я получаю много сигналов о том, что Украина появилась на радарах инвесторов. После встреч с инвест-банкирами есть ощущение, что ветер происходящих в стране перемен создал предпосылки к тому, что на нас снова начали смотреть. В Европе больше нет стран с таким количеством потенциально интересных активов, которые можно приобрести на первичном рынке.