Уйдет ли восток вслед за Крымом

Но если в некоторых случаях отпор фактически дали сами местные жители (например, в Херсоне, Николаеве, частично в Запорожье), то Донецк, Луганск и Харьков грозят стать новым Крымом. Захваченные там здания обладминистраций (в Донецке) и силовых органов (Луганское управление СБУ) к среде не освободили, ситуация меняется с калейдоскопической скоростью.

Накануне эксперты британского Королевского объединенного института оборонных исследований рассмотрели четыре варианта действий Кремля в отношении нашей страны. Их опубликовала французская Le Figaro. По самому умеренному варианту концентрация российских войск у украинских границ и поддержка сепаратистов на востоке — лишь инструменты давления, чтобы заставить Киев официально отречься от Крыма. По наиболее радикальному сценарию Владимир Путин готов захватить значительную часть материковой Украины. Посредине — аннексия Донбасса и/или создание сухопутного "моста" от РФ до непризнанного Приднестровья за счет южных украинских областей.

Как именно будут развиваться события, сказать не может никто, возможно, пока и сам Путин. Ясно, однако, что точного повторения крымского сценария не будет. В Донбассе нет российских военных баз со многими тысячами расквартированных солдат, которых можно было бы переодеть в "зеленых человечков", мотивируя переброску дополнительных войск необходимостью "защитить" места дислокации от мифических террористов. Кроме того, идея присоединения к России там не находит столь массовой поддержки. Однако саботаж со стороны местных правоохранителей довольно силен. Это даже вынужден был публично признать руководитель МВД Арсен Аваков.

В результате сепаратисты предпочитают захватывать органы власти и здания силовых структур и превращать их буквально в крепости. Это не похоже на столичный зимний Майдан, где главным оружием была массовость уличного протеста, сосредоточившегося в палаточном городке. Но не похоже и на Крым, где парламент под дулами автоматов оперативно избрал сепаратистское правительство, которому не менее оперативно присягнули местные силовики. Здание какой-нибудь администрации можно превратить в крепость, но из такой крепости нельзя организовать референдум, который даст России хоть какое-то оправдание для ввода войск. Собственно, наоборот, чтобы устроить такой референдум, нужно сначала иметь эти войска уже на месте (как было в Крыму). Получается своего рода замкнутый круг. И если ситуация сохранится, поводом для оккупации может стать разве что масштабное кровопролитие между сепаратистами и сторонниками целостности Украины (или силовиками).

Увы, Киев сегодня в куда худшем положении, чем Москва. В шахматах такое положение описывается известным термином "цугцванг" — когда любой ход усугубляет твое тяжелое положение. Решительная зачистка закрепившихся сепаратистов развязывает руки Путину и резко усиливает антиукраинские настроения среди широких слоев населения. Но ничегонеделание приведет к полному параличу власти в промышленном регионе, что в условиях острого экономического кризиса грозит катастрофой всей стране.

Выровнять ситуацию может только долгая и скрупулезная работа с местным населением. Однако сейчас на нее критически не хватает времени. В соответствии с теорией знаменитого древнекитайского полководца и мыслителя Сунь-цзы любая война должна быть выиграна в умах еще до того, как начнутся боевые действия. Россия работала в этом направлении давно и довольно уверенно. При этом сегодня россияне умело привлекают на свою сторону восточноукраинских олигархов. В самом деле, не раз озвученное Москвой требование федерализации Украины не может не нравиться отечественным (по прописке) миллиардерам, сколотившим состояния не только на непрямом изъятии средств из госбюджета, но и на прямой эксплуатации собственных земляков, защищать интересы которых сейчас клянется Ринат Ахметов.

Это необходимо понимать каждому гражданину. Тем более что многие украинцы до сих пор рассматривают происходящее как некую разновидность телешоу, сюжет которого их лично не касается. Такое видение объективно поддерживается и плюрализмом украинских СМИ, к которым, в отличие от российских, имеют широкий доступ представители любых политических взглядов. Но нравится нам или нет, это телешоу — часть войны, которая идет прямо сейчас, пускай (пока что) и без танковых боев.

Александр Михельсон, Фокус