Декоммунизация по-советски. Станет ли Днепропетровск Днепром

"Кто такой Джон Голт?" — этим вопросом начинается скучнейшая из прочитанных мной книг — роман Айн Ренд "Атлант расправил плечи". Тот же вопрос задают себе жители Днепропетровска, когда оказавшись на центральном проспекте имени Карла Маркса, видят таблички "проспект Джона Голта". Не знаю точно, какой именно Джон Голт был на уме у шутников, придумывавших новые названия улиц. Скорее всего, речь о персонаже из книги, опубликованной в 1957 году и в трех томах повествующей о том, что свободный бизнес это хорошо, а плановая экономика — плохо.

Так горожане отреагировали на переименование 259 днепропетровских улиц, переулков и проспектов, состоявшееся в прошлом году, выполняя требования Закона Украины "Об осуждении коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов в Украине и запрет пропаганды их символики". Жители восприняли это новшество с легким недоумением. В приватных беседах они все еще пользуются прежними названиями, так что иногда возникают забавные путаницы — например, в тех случаях, когда требуется расписать городской маршрут для приезжего.

В целом можно сказать, что улицы Днепропетровска переименовали без особых возражений, то ли дело смена названия города. Когда в новостях появились сообщения о том, что в Верховную Раду передан законопроект о переименовании Днепропетровска в Днепр и парламентский Комитет по вопросам региональной политики и местного самоуправления поддерживает эту идею, жители города заметно напряглись.

В большинстве своем они не питают нежных чувств к революционеру Григорию Петровскому и в разговоре, упоминая родной город, говорят "Днепр". Однако официальное изменение названия населенного пункта означает замену правоустанавливающих документов на все находящиеся в нем объекты собственности. А заодно и замену документов, удостоверяющих личность, если они были выданы в Днепропетровской области, или по крайней мере выдачу сотен тысяч довольно нелепых справок, подтверждающих, что документ, оформленный в несуществующем городе, следует считать действительным.

Только представьте: 991 000 человек (население Днепропетровска) выстраиваются в очереди в нотариальные конторы и паспортные отделы РОВД. Тонут в бюрократической волоките и пытаются разобраться, какой еще новый документ требуется для того, чтобы снова зажить спокойно — как до переименования. У тех, кто успел пожить в СССР, эта картина, вероятно, вызовет до боли знакомое ощущение абсурдности происходящего и тщетности попыток добиться какого-то разумного действия от государственной машины.

Помните, каким беспощадным критикуемое нынче советское общество было по отношению к маленькому человеку? Как безоговорочно его мелкие удобство и выгода приносились в жертву "общей цели" — масштабной, красивой и идеологически выверенной. Всякое дело было "политическим", и правильным взглядом всегда считался "взгляд в будущее", желательно в исторической перспективе. Нынешние общественные деятели, готовые осложнить жизнь сотен тысяч соотечественников ради более подходящего названия города, тоже говорят об идеологическом здоровье общества будущего, игнорируя его практическое настоящее.

Осознанно или нет, борцы за декоммунизацию поступают очень по-советски, подменяя значимое знаковым. Тяготея к широким, но ни к чему не ведущим жестам вроде переименования чего-нибудь. И, наконец, игнорируя интересы рядовых граждан, которым придется пострадать от этих широких жестов. Судя по результатам опроса КМИС, 90% жителей Днепропетровска хотят сохранить прежнее название города. Жаль, что кроме социологов их мнение никого не интересует.

В США есть два города под названием Москва. Один в Айдахо, другой в Пенсильвании. Оба они носят это имя с конца XIX века, и, казалось бы, давно пора их переименовать, но американцы не любят лишней бумажной работы.